Сет Дикинсон - Бару Корморан, предательница

– Нужно подумать, – сказала Бару, распахивая двери, ведущие из приемной в кабинет для аудиенций. – Ну и ну! Ты погляди!

Ковры на полу и гобелены на стенах повествовали о великих баталиях между вышитыми всадниками и фалангами пехотинцев, ощетинившихся копьями.

– Найти слуг и ободрать это безобразие, – приказала Бару. – Ковры тоже.

– Но они весьма дороги…

– Тем лучше. Мне надо выглядеть провинциалкой из простонародья, которая даже не представляет, что такое роскошь и богатство. И можешь развесить в приемной якоря и цепи – мне плевать.

Подойдя к столу секретаря, Бару пролистала лежавшую на нем стопу палимпсестов.

– Убери отсюда все, написанное по-иолински, по-урунски, по-стахечийски – на любых языках, которыми я не владею. Пусть думают, что я этого стесняюсь. И табличку повесь: все деловое общение – устное ли, письменное – производится на афалоне. Тогда город будет считать, что другие языки мне неизвестны.

– Но так оно и есть, ваше превосходительство.

– Ничего, научусь.

Родной язык Бару, уруноки, вел происхождение от уруна – языка ту майя. Креол-иолинский, на котором говорили многие в Ордвинне, произошел от него же.

Она присела на краешек соснового стола.

– Расскажи мне про бал. Как держаться, чтобы не попасть впросак?

Мер Ло поджал губы, словно тетушка, недовольная поведением племянницы.

– Вам нужно платье. В Ордвинне женщине нельзя появиться на официальном мероприятии в штанах. Вы не желаете завоевать репутацию «морского волка»? Кроме того, вам необходимо вымыться и раздобыть парик, что, конечно, потребует времени. Как представителю Имперской Республики, вам также положена официальная полумаска.

– Вымоюсь я самостоятельно. Достань и пришли мне маску и непритязательное платье… Нет, принеси лично – я здесь пока никого не знаю, а у тебя и на борту было предостаточно возможностей проявить нескромность. О парике забудь. Пойду с «корабельной» головой. И еще… – Бару на миг задумалась. – Зайди к главному старшине корабельной полиции и выясни, что случилось с предыдущим имперским счетоводом. Посмотрим, насколько сказки, которыми будут потчевать меня за обедом, совпадут с той информацией, которую ты сумеешь добыть.

Приняв ванну и дочиста отскоблив кожу пемзой – может, и с родного Тараноке! – Бару позволила Мер Ло помочь ей облачиться в белое камчатное платье с вытачками. Во время своего туалета вид Бару приняла весьма скромный, по крайней мере, по понятиям Маскарада он таковым и являлся.

Изготовленная для счетовода фарфоровая полумаска, столь же белая и безликая, как и платье, сидела неуклюже: мастер явно рассчитывал на фалькрестийские черты и не столь высокий лоб. Ну и пусть! Теперь она – технократ, шестерня великого механизма, и маска необходима для выполнения соответствующих функций.

Если Мер Ло и был уязвлен или смущен, помогая ей одеваться, он скрыл это мастерски.

– Удачи, ваше превосходительство, – пожелал он Бару.

Бару отмахнулась – она была слишком напряжена, чтобы балансировать на грани доверительных и формальных отношений.

Образно говоря, времени ждать у трапа не было. Вперед, на абордаж! Если Ордвинн действительно вот-вот восстанет, а мятежники понимают, какой силой наделен имперский счетовод… что ж, это вполне объясняет причину того, куда подевались два ее горе-предшественника.

Бару пристегнула к поясу ножны и кошель на цепи. Ни то ни другое не подходило к платью, но остриженная «ежиком» голова и тяжелые сапоги дисгармонировали с ним куда сильнее. После недолгих раздумий она рассмеялась и пинком отправила ножны с саблей под кровать. Спускаясь вниз, она старалась дышать ровно, и по пути впихивала пальцы в прилагавшиеся к платью белые перчатки длиною по локоть.

У входа в бальный зал ее приветствовал лакей-фалькрестиец с затейливым макияжем на лице.

– Должен ли я объявить о прибытии вашего превосходительства?

– Да, будь любезен, – отвечала она, прикрыв глаза под маской и ожидая его слов с замершим сердцем.

Началось. Только один миг слабости. Один-единственный…

– Имперский счетовод, – провозгласил лакей, распахнув двери, – ее превосходительство Бару Корморан!

Бару переступила порог зала, и толпа гостей раздалась перед ней. Кого здесь только не было! Бледнолицые стахечи и смуглые, как давешняя всадница, ту майя… Десятки лиц всех оттенков! Волна перешептываний на иолинском пронеслась над приглашенными, как порыв ветра. Губернатор Каттлсон замер возле накрытого стола, расположенного у противоположной стены. Рядом с губернатором находилась и Зате Ява – ее сверкающее голубым льдом платье было невозможно не заметить. Позади них возвышался суровый мужчина в замше и коже, вероятно, князь Хейнгиль. Там, за губернаторским столом, безопасно. Но добраться туда – все равно что пересечь жерло вулкана. Направленные на Бару взгляды обжигали, как безжалостные солнечные лучи, и ей немедленно захотелось пить.

– Господин губернатор, – произнесла Бару и посмотрела на притихшую толпу. – Ваше превосходительство правоблюститель. Господа князья и княгини, ваши превосходительства члены судейского корпуса… – Среди ярко и пестро разодетой ордвиннской знати судьи Маскарада чернели, точно стайка грачей. – Я с нетерпением жду возможности узнать всех вас столь же хорошо, как и ваши бухгалтерские книги.

У кого-то вырвался приглушенный смешок. Бару вглядывалась в людей, стараясь вычленить давних союзников и лютых врагов. Не князь ли Унузекоме, Жених Моря, по слухам – пират, наблюдает за ней холодными умными глазами? Но горло сдавило при виде такого множества лиц. Медленно, осторожно ступая по паркетному полу, она избегала смотреть на губернатора Каттлсона и Зате, словно говорила себе и толпе гостей: «Они мне пока не нужны».

Но, к ужасу Бару, собравшиеся также отвернулись от нее, вновь разбившись на кружки и группки.

Тогда Бару встретилась взглядом с Зате Явой (ее лицо скрывала обычная черная полумаска) и отчетливо услышала реплику, сказанную нравоблюстителем:

– Бару Корморан? Подозреваю, никто не желает оказаться тем смельчаком, который сообщит ей об этом.

Кто-то коснулся ее локтя. Бару едва не подпрыгнула от неожиданности.

– Добро пожаловать в Ордвинн, – шепнул ей на ухо женский голос.

В афалоне говорившей явственно слышался местный акцент. Обернувшись, Бару оказалась лицом к лицу с уже знакомой всадницей с перебитым носом. Женщина не сменила свою одежду на бальное платье и до сих нор щеголяла в том же самом табарде и в джодпурах [8] Сапоги для верховой езды. . На ее щеках штрихами выделялись резкие красные румяна, а длинные черные волосы были собраны в тугой хвост на затылке.