Сет Дикинсон - Бару Корморан, предательница

– Это измена, – негромко упрекнула ее Бару.

– Донесите о ней правоблюстителю, – рассмеялась Тайн Ху.

– Отмыть фальшивые деньги в счетных книгах при помощи крепостных – весьма разумная идея. Но мне интересна одна вещь…

– Только одна? Скромный у вас аппетит!

– Тогда две, – заявила Бару, вспоминая ревизию в Фиатном банке, до смерти перепуганного принципал-фактора и Аке Сентиамут, заверявшую, что ее любимый начальник никогда не отступал от правил. – Мне известно, как вы раздобыли образцы и печати для подделки билетов – дерзость семейства Сентиамутов вне всяких похвал. Но откуда взялись умелые исполнители? Скопировать фиатный билет – уже целое предприятие. А изготавливать их в таких количествах, и чтобы никто не отличил…

Тайн Ху натянула поводья и пригляделась к опасному спуску.

– Я слышала, что жрецы иликари, почитающие Видд, Девену и Химу, больше всего на свете любят изучать священные писания. Они, кстати, прекрасно иллюстрированы – и оригиналы, и позднейшие копии. Некоторые даже увезены в Фалькрест как произведения искусства.

– О-о! – протянула Бару, начиная понимать.

Погреба Зате Явы битком набиты иликари, ожидающими суда, – их-то и приставили к делу.

Они отправились к водопаду уже в сумерках. Здешние звезды были чужими для Бару, но не для Тайн Ху, и они легко нашли дорогу в замок.

Бару ехала на юг – обратно в Пактимонт, в это змеиное логово. Наперегонки со временем и планами мятежников. Возможно, шанс еще есть.

К северу от вольного города Хараерода, в острой, точно клык, тени горы Кидзуне, ей преградила путь банда грязных, опустившихся солдат. Вонючая фаланга, ощетинившаяся сталью… Сопровождавшие Бару дружинники Вультъяг зашептались – мрачно, но без тревоги: «Ясно, что Игуаке собирает дорожную пошлину. Она думает, мы – скотина, и хочет состричь с нас последнюю шерсть».

Скорее всего, это были не подосланные убийцы. Нет, не здесь, не сейчас и не таким способом! Иначе дружинники Вультъяг и сами бы справились.

Бару спешилась, надела маску и направилась прямо в зубы заступившей дорогу фаланге. Сегодня был не лучший день для задержек, и она не собиралась трястись от страха и скулить.

– Прочь! – крикнула она, подняв руку в белой перчатке. – Имперская служба! Я не плачу пошлин!

Строй копейщиков не шелохнулся. Тогда она добавила:

– Княгиня Игуаке моя данница! Хотите всю оставшуюся жизнь хлебать помои в ее свинарниках?

Один из бойцов в фаланге опустил наземь копье и щит и вышел ей навстречу. Он был стар, злые годы избороздили его лицо глубокими морщинами и шрамами, однако тяжесть доспеха, казалось, была ему нипочем. Под его глазами были нарисованы черные полукружья – для защиты от яркого солнца.

– Боюсь, они не понимают афалон, – произнес он, послужив лучшим подтверждением своей честности: его афалон был ужасен. – Дай-ка на тебя посмотреть. Хм…

Бару приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки. Старик сощурился, недовольно шевеля нижней челюстью, и, наконец, с отвращением покачал головой.

– А ты с виду совсем как она, но она лучше держится в седле. Сними маску. Нужно убедиться.

Любопытство победило негодование.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты похожа на княгиню Наяуру. Пришла весть, что ее видели переодетой на землях Игуаке. Молодая, смышленая, как раз твоего роста. Возможно, имеет намерение соблазнить сына ее светлости Игуаке и узурпировать ее линию наследования. Так сказала ее светлость. Ты хочешь соблазнить наследника Коровьей Княгини? – Наконец пехотинец заметил свисавший с ее пояса кошель на цепи и сдвинул брови. – Ого, а вы, значит, имперский счетовод?

– Да.

Старик задумался, сплюнул на дорогу.

– Что ж, князь Пиньягата к вашим услугам. А вы – Фаре Танифель? Мы встречались на… как его… на том треклятом празднике в большом доме, помните?

Сохраняя невозмутимость перед лицом окружающего ее абсурда, Бару превзошла саму себя. Князь Фаланг, встреченный посреди дороги пешим, за охотой на тайных любовников – это словно было взято прямо из дореволюционного рыцарского романа. Или из монографии, которую советовал ей прочесть Мер Ло.

– Фаре Танифель мертва.

– Точно-точно! Зате ведь добралась до нее. А тогда вы – Су Олонори, следующий счетовод. С вами мы, кажется, не знакомы… – Пиньягата подал Бару руку в кольчужной перчатке. – А еще я думал, вы – мужчина. Или вы и впрямь мужчина? Я слыхал, что у ориати на этот счет свободнее… Ладно, не мое дело, только скажите, вы вообще какого пола будете?

– Су Олонори тоже мертв, – сообщила Бару, стараясь как можно крепче сжать поданную ладонь сквозь кольчужную защиту. – Я здесь, чтобы исправить положение.

– Правда? – Пиньягата вытаращился на нее с изумленным уважением. – А вы явились сюда, чтобы исправить грызню между этими двумя?

– Между Игуаке и Наяуру? – Нет уж, пусть с распрями величайших княгинь Внутренних Земель из-за прав наследования возится Зате Ява – а Бару нужно срочно разобраться с Тайн Ху. – Нет, сейчас есть более насущные вопросы. У меня – неотложные дела в Пактимонте. Отведите солдат, и я забуду об этом недоразумении.

– Очень любезно с вашей стороны. – Повинуясь жесту Пиньягаты, его фаланга подняла копья и расступилась. – Рад, что вы не Наяуру. Будь я проклят, если знаю, что бы с ней делал. Наверное, пришлось бы арестовать по выдуманному поводу. Тогда бы ее жеребцы, Отр с Сахауле, затеяли еще одну междоусобную войну, а мне надоело побеждать в подобных междоусобицах. Убьешь князя – прекрасно, война есть война, но ведь его родичи поклянутся тебе отомстить. Приходится убивать и их всех подряд! Лично мне всегда было тяжко сворачивать шею какому-нибудь четвероюродному брату, у которого и яиц-то еще не видно, понимаете? Наверное, поэтому у Игуаке и уйма коров, и целая династия, а у меня – нет. Сердце у меня слишком мягкое. А вам доводилось убивать при исполнении? Если кто, к примеру, мошенничает с налогами или задерживает выплату ссуды? Коли уж те двое мертвы, должно быть, на сей раз кошель доверили настоящему душегубу.

– Интересная теория… – Бару подала знак своей охране, чтобы те подвели к ней ее коня. – Кстати, разве Игуаке с Наяуру не союзницы?

– И не спрашивайте. Обе вечно что-то затевают – то с наследованием, то с пастбищами, с питьевой водой, а то – кому из них быть королевой! Я в их склоки не вникаю. Я только кампании планирую. Ладно… – Пиньягата крепко хлопнул ее по плечу. – Счастливого пути!

«Лаптиар» ушел в открытое море, не дождавшись возвращения Бару.

Мер Ло ждал ее за своим столом. Слева от него лежала стопка официальной корреспонденции, а справа – одно-единственное письмо, запечатанное красным воском военного флота.