Сет Дикинсон - Бару Корморан, предательница

Бару моргнула.

– Вы просите меня стать вашей королевой? Но мы пока не начали восстания.

– Не все сразу!

– Сейчас мы всего лишь рассказываем вам о ваших потенциальных возможностях, – произнес Отсфир, протягивая к ней раскрытую ладонь. – И присовокупляем сюда условия нашей поддержки.

Лизаксу выгнул брови.

– Иноземная королева будет нуждаться и в ордвиннском короле. Это неоспоримо.

– Жаль, что он женат, – ухмыльнулся Отсфир. – Я же знаю, что он симпатичнее. – Гремя сапогами по плиткам пола, он двинулся мимо Бару к выходу. – Ваше превосходительство, совет ждет вас.

Бару встретилась взглядом с великаном Лизаксу.

– Я читала ваши письма, – отчеканила она. – Все до единого. И на каждое хотела ответить, но времени не хватало.

– Конечно, – ответил он, разводя руками. – Сперва дело, а уж затем – философия.

Восстание Ордвинна началось в тайном храме – в хижине из бумаги, масла и старой веры.

Выйдя из кареты под теплый летний дождик, Бару направилась за князьями прямо в ламповую мастерскую. В складских помещениях пахло оливковым маслом и глиной. Они шли между бухт конопляной пеньки и полок с керамическими лампами, выставленными на просушку.

– Закрыто, пока не утихнут беспорядки, – объяснил Лизаксу. – Сюда, вверх по лестнице, ваше превосходительство.

Крохотный страж в голове Бару, будто метроном, отсчитывал любые опасности: «Западня, медовая ловушка, убийцы Зате Явы, месть Каттлсона, хитрость Погребов…»

Как она жалела, что рядом нет Мер Ло с его прагматизмом! А ведь она никогда не принимала его на веру!

Наверху оказалась дверь, которую стерегла полная бельтийка, остро пахнущая луком. Она встретила их теплой улыбкой.

– Икари Химу приветствует вас, – сказала она на певучем, но правильном афалоне. – Милости просим в храм Трех Добродетелей. Вы богато одеты, ваше превосходительство, и потому будьте осторожны: масло не отстирывается.

И эта женщина – несомненно, иликари, одна из объявленных вне закона жрецов-последователей Добродетельных – отперла дверь двумя маленькими блестящими ключами.

Бару затрясло от холода и внезапного благоговения. Прежде второй этаж мастерской был отведен под кабинеты. Иликари снесли внутренние перегородки и устроили здесь просторное помещение из белых ширм и кедровых столбов. Храм озаряли лампы мягким золотистым сиянием.

Бару на миг лишилась дара речи. Поразительно, но все здесь было сделано из бумаги – в том числе кельи для медитации и боковые комнатки-приделы.

Ширмы храма рассекали пространство, точно короткие энергичные стрелы, словно требовали, чтобы вновь пришедший двигался, проявлял усердие.

В воздухе сильный аромат оливкового масла. Стянув с руки перчатку, Бару коснулась ближайшего столба. Палец стал скользким.

– Чтобы можно было вмиг сжечь все, если нас обнаружат, – не прекращая улыбаться, сказала иликари. – Следуйте за мной.

Остальные заговорщики ждали в центральной комнате и сидели па циновках, раскинутых по кругу.

Зоркая Зате Ява и Зате Олаке, правоблюститель и седобородый Незримый Князь, устроились рядышком, как голуби, прилетевшие сюда на ночлег. Тайн Ху в костюме для верховой езды (рядом с ней лежали ножны с тем самым мечом, которым она победила Каттлсона). Еще какой-то мужчина в княжеских одеждах… Бару затаила дыхание от радостного удивления. Она узнала Унузекоме, Жениха Моря, который владел доброй четвертью частных судов и верфей Ордвинна и, по слухам, разбогател на пиратстве. Встретившись взглядом с Бару, он улыбнулся.

В храме царила тишина. За спиной Зате Явы текла по желобку из вощеной бумаги струйка воды, падавшая в серебряную чашу. Бару опустилась на циновку, а Отсфир и Лизаксу заняли места возле нее.

Однако тяжесть страшного риска сдавливала грудь, не давая вдохнуть. Все собраны в одном месте, на глазах Зате Явы – да еще в храме иликари. Достаточно лишь словечка, чтобы за ними явился вооруженный гарнизон.

Может, так и задумано? Заговорщики находятся под одной крышей, и гибели им не миновать…

Жрица-иликари прошла в центр круга, шелестя подошвами сандалий, и села. В руках она держала чернильницу и палимпсест, туго натянутый на кедровую рамку.

– В молчании нашем мы воплощаем Видд, дарующую терпение и стойкость. Наша воля к действию воплощает Химу, ведущую нас на бой. Действуя же вовремя, когда настал час, воплощаем Девену, средний путь, примиряющий две крайности.

Бару заметила, как Зате Ява шевельнулась, сжав губы от едва различимого нетерпения. Значит, она и сейчас думает, что час мятежа не пробил? Будь ее воля, ноги бы ее здесь не было. Но Тайн Ху, ее сообщница, начала действовать, и ей поневоле пришлось вступить в игру.

Что ж, старухе ума не занимать: конечно, она оставила себе путь к отступлению.

Жрица подняла палимпсест, и Бару различила столбцы незнакомых староиолинских букв.

– Сейчас я прочту вам послания, полученные анонимно и без подписей. – Голос женщины звучал предельно спокойно. – Я поведаю о страхах и надеждах тех, кто собрался здесь, и мы услышим то, чего они не могут высказать. Послушайте, что пишут они: «Я боюсь, что тараноки – орудие Маскарада, и любовь народа к Бару Корморан подорвет его лояльность к нам. Меня страшит, что даже с ней нам не хватит сил одолеть Маскарад, мы упустим возможность, и больше она не представится. Еще меня пугает, что она очень молода и нетерпелива».

Безмолвное умиротворение храма передалось и Бару. Она не верила в древних мужчин и женщин, которые довели свои добродетели до совершенства и в итоге сами сделались их средоточием и воплощением, но хитросплетение тревог в ее голове вдруг ослабло и распуталось. Мелодичное журчание воды, запах масла, мерцающий за бумажными ширмами свет и слова – правдивые, но отчего-то не опасные…

Однако она пыталась угадать, кто является автором проникновенного послания. Любопытство никогда не покидало Бару.

– «Я надеюсь, что мои дочери будут жить к свободном Ордвинне и тараноки окажется той самой искрой, которая нам необходима. – Иликари мягко улыбнулась, точно была тронута прочитанным. – Я надеюсь на ее руку и трон, но самое главное – для меня это свобода. И я не устану повторять, что я надеюсь и верю в свободу».

Снаружи дунул ветер, и капли воды, сочившиеся сквозь ветхую крышу, забарабанили по вощеной бумаге и промасленным кедровым столбам. Огоньки за стеклами фонарей вздрогнули и замерцали.

– За стенами храма некоторые из нас – враги, – заговорила жрица под шум ветерка. – Зате Ява выслеживает и убивает моих собратьев-иликари. Бару Корморан носит маску фалькрестской тирании. Князья Отсфир и Лизаксу ссорятся с Вультъяг из-за возможных брачных союзов и земель. Князь Унузекоме якшается с пиратами, тревожащими наши воды. Поднимая восстание вместе, мы должны быть тесно связаны друг с другом. Я спаяла крепкими узами всех вас, теперь же я соединю с вами и Бару Корморан. Бару, выйди вперед.