Сет Дикинсон - Бару Корморан, предательница

Отсфир вздохнул.

– Мой южный сосед всегда заботился о моем благе!

– Она очень привлекательна.

– И очень хорошо это понимает.

– Уверен, перед твоим сердцем ей не устоять.

– Чтобы тягаться с Сахауле, нужно не сердце, а…

– Вторая задача, – встряла Тайн Ху, оборвав перебранку с восхитительной лаконичностью. – Наши крестьяне не оставят семьи и не пойдут воевать, если мы не дадим им пищу, защиту и жалованье. Значит, нам потребуются деньги. А после начала мятежа наши расходы только возрастут.

Заговорщики посмотрели на Бару. Она кивнула, изображая – да и на самом деле ощущая – уверенность. Она чувствовала себя как рыба в воде. Хитросплетения, денежные потоки и измены не пугали ее. Хватит ей сидеть в кабинете счетовода, пить вино и прятать крамолу среди вежливых фраз. Ей так долго приходилось быть мягкой и уступчивой. Какое счастье – действовать! Наконец-то!

– Я могу отдать вам собранный налог – золотые галеоны. С помощью Зате Явы я устрою так, что они пойдут в Фалькрест конвоем, и их можно будет взять разом. Но чтобы захватить их, необходим флот.

Она покосилась на Унузекоме и поразилась энтузиазму и уважению в ответном взгляде. Неужто она заслужила его уважение?

– Если вам удастся оторвать их от эскорта из военных судов, мои корабли довершат дело, – проговорил Унузекоме. – Но почему вы считаете, что губернатор Каттлсон позволит вам распоряжаться налоговым конвоем после… – Он указал жестом на Тайн Ху, напоминая о поединке, повергшем Пактимонт в хаос. – Он наверняка подозревает, что ваша лояльность колеблется. В последний раз, когда имперский счетовод – то была женщина – примкнула к восставшим, он казнил ее. С чего же он теперь подпустит вас к собранным налогам?

Зате Ява улыбнулась тонкой победной улыбкой.

– А я не позволю ему удержать Бару! Он может не доверять счетоводу, но не имеет права отменять распоряжения правоблюстителя без предписания из Фалькреста. А предписание придет не сразу.

Тайн Ху поднялась с циновки, прошуршав по полу кончиком ножен.

– Отсюда следует третья задача. Как только мы захватим золото, Каттлсон затребует подкрепления. Корабли пойдут против торговых ветров и течений, чтобы успеть до конца лета и начала штормового сезона. Разумеется, губернатор будет уповать на быстрое подавление восстания… Князь Унузекоме, ваши суда – единственное средство преградить им путь. Это выполнимо?

Кураж князя явно свидетельствовал о том, что он не знаком с военно-морским флотом Маскарада. Впрочем, князь мог быть настоящим лихачом.

– Мои предки ходили вдоль этих берегов столетиями. Я помню каждый фьорд, каждую гавань моей родины! Я угадаю, где появится очередной водоворот! Между прочим, на север идут пираты, вытесненные из таранокийских вод. Давайте предложим им золото. Думаю, они не откажутся.

Тайн Ху обратилась к Зате Яве:

– Вы сомневались, что время пришло.

Зате Ява пожала плечами.

– Скоро никаких сомнений не останется.

Все разом поднялись на ноги. Бару не поняла, что послужило сигналом к окончанию совета.

– Расходимся по одному, – шепнул ей Отсфир. – И не одновременно.

– Могу себе представить, – буркнула Бару, отступая от него. Его покровительственный тон раздражал, но истинной причиной раздражения было нетерпение, жажда действий. – Унузекоме! Уделите мне минуту, ваша светлость!

Жених Моря вышел из круга вместе с ней. Кожа на его предплечьях над перчатками пестрела свежими ссадинами и ожогами от пеньковых тросов. Совсем недавно ему довелось ходить под парусом.

– Вы сказали: из таранокийских вод. Не зюйдвардских.

Он – понимающе, по-товарищески – улыбнулся ей.

– На моих картах написано: «Тараноке». Так и будет, пока я правлю своим княжеством.

– Спасибо, – искренне поблагодарила его Бару.

– Ясно, – протянул он, и пламя свечей за его спиной колыхнулось в такт завыванию ветра, доносившемуся снаружи. – Вы ввязались в мятеж из-за родного Тараноке? Пираты рассказывали, как он пал.

Бару запнулась, почувствовав проверку. Он заговорил в тишине:

– Я мечтаю освободить Ордвинн и править им. Думаю, все мы думаем об этом с самого начала оккупации. У меня были и флот, и ненависть к врагу. Но я не представлял, как взяться за дело. – Он сжал кулаки, перчатки его туго натянулись, словно наполненная ветром парусина над невидимыми такелажными узлами. – Я запутался…

Он говорил с ней совершенно откровенно. Бару была ошеломлена.

– Я знаю, как взяться за дело, ваша светлость! – выпалила она. – Мне слишком долго пришлось быть слугой. Теперь я хочу помочь хоть кому-нибудь стать свободным.

Он признательно склонил голову.

Отсфир внимательно наблюдал за их разговором из-под полуопущенных век.

Возмездие Каттлсона последовало незамедлительно – в виде письма, разосланного по всем органам и представителям правительства провинции.

Ускользнуть из Порт-Рога Бару помог Унузекоме – он провез ее на крохотном почтовом суденышке под названием «Битл Профет» мимо сожженных башен и огненосных фрегатов. Они направились на восток, в его родной Уэльтони – туда, где впадал в море великий Инирейн.

Перевалило за полдень. Стоя на носу, рядом с Унузекоме, Бару читала письма.

– Расскажите историю, – попросил князь.

– Историю… В Пактимонте – беспорядки.

А ведь беспорядки, начавшиеся с поединка, устроила Бару. Недовольство из-за нищеты и похищений детей, варившееся в котлах Малого Уэльтона и Арвибона, вскипело и выплеснулось наружу, подняв клубы пара и искр. Силы гарнизона устремились в Порт-Рог, чтобы обезопасить судоходство. Многое осталось без охраны. И группа лесовиков в зеленой шерсти повела толпу на штурм Погребов.

– Какая же это история, ваше превосходительство? Скорее отчет! – Князь балансировал, стоя на бушприте [18] Брус, выступающий впереди носа судна. и едва касаясь пальцами штагов [19] Корабельные спасти, при помощи которых удерживаются мачты. . – Нынче трудно найти хорошую историю. Я, видите ли, не умею читать на афалоне – у меня очень плохо с…

Из рассекаемых носом корабля волн выскочила летучая рыба, и Унузекоме рванулся вперед в стремительном выпаде, пытаясь поймать ее за серебристые крылья. Бару в ужасе вцепилась в его рубаху, заранее думая: «Идиот, как ребенок, они же скажут, что это я столкнула его…»

Но князь держался твердо – пальцы босых ног впились в дерево, руки легли на канаты. Летучая рыба ускользнула.

– Ох, – вздохнул князь, оборачиваясь к Бару, – вы думали, я упаду?

Бару спрятала смущение. Он был лет на десять старше, просоленный, властный, капитан любого судна, па котором ему вздумается пройтись. Ей следовало держаться вровень.