Кристина Амарант - Ты мои крылья [СИ]

Как же она скучала по этому! Праву самой контролировать, решать, повелевать в сексе.

Она задвигалась быстрее, яростнее и с удовольствием запустила ногти ему в плечи, желая пометить свою добычу. Торвальд еле заметно поморщился, а потом сделал неуловимое движение вдруг оказался сверху. Перехватил инициативу, опрокинул ее на кровать, удерживая руки над головой.

— Не люблю, когда царапаются, — сообщил он, резко входя в ее тело. Наама приқрыла глаза и выгнулась навстречу. А так тоже хорошо, даже лучше.

— Да! Да! Еще! — восторженно стонала и вскрикивала она. И когда Торвальд выпустил ее запястья, обхватила его за плечи, вжимаясь сильнее. И да — не удержалась, снова вцепилась в плечи, оставляя кровавые полосы на коже. Такая спина, ну грех не поцарапать!

Α потом мурлыкала и зализывала ранки, оставленные ее ногтями, когда они оба осоловевшие, разморенные валялись на влажных простынях, не в силах еще раз дойти до ванной.

— Значит, — решилась она продолжить рискованный разговор. — Ты уже пробовал с плетками и наручниками, раз точно знаешь, что тебе не нравится?

— Пробовал, — он пожал плечами. — Ощущал себя ужасно глупо. Не понимаю почему всех демонов тянет на подобное.

— Просто так принято. Кроме того, с людьми иначе не получается. Мало эмоций…

— Наслышан.

— А это… ну, с плетками и наручниками… Это было, когда ты был… — она не договорила, потому что слово «раб» применительно к Торвальду звучало несуразно и глупо.

— Нет, не тогда, — мужчина усмехнулся. — Ты плохо представляешь, как тогда выглядело рабство. К хозяйскому телу допускали избранных, большинство просто вкалывали в полях или заводах. Демоны чувствуют анхелос, думаю, если бы я попался на глаза какой-нибудь демонице, имел бы все шансы угодить в гарем и даже стать фаворитом. Но я знал о своей природе и делал все, чтобы не допустить подобной встречи. А Отис, к счастью, был гетеросексуален до последнего волоска.

— Тогда за что ты его убил?

Блаженное тепло сменилось стылым холодом. Словно в разгар лета поднялась снежная вьюга.

— Если не хочешь, не говори, — поспешно добавила Наама, испугавшись, что все испортила своим дурацким вопросом.

Торвальд тяжело вздохнул.

— Это не секрет, при желании все можно найти в архивах. Отис ди Вине изнасиловал и убил мою жену.

Она охнула. И растерянно замолчала. Игривое настроение ушло как-то само собой. Торвальд был женат? Хотя… почему нет? Он вдвое ее старше и точно не жил отшельником эти годы.

Эта мысль ей не понравилась. В душе шевельнулось что-то подозрительно похожее на ревность.

Ревность? Даже смешно. Как будто они не временные любовники, которых свел случай. Α уж ревновать к чужому прошлому — самое глупое, что только может быть.

А жену Торвальд, похоже, действительно любил. И потерял по вине одного из родичей Наамы.

— Я… прости…

— Это не твоя вина, — он сжал губы. Серые глаза потемнели, как небо перед грозой. — Ничья. Только одного ублюдка, возомнившего себя безнаказанным. Мелинда попалась Отису на глаза, он захотел и взял ее. А затем она сделала что-то, что привело его в ярость. Поэтому утолив похоть, он не отпустил ее, а избил до смерти и приказал выкинуть на дорогу, в грязь. Там я ее и нашел.

За этими простыми словами пряталось столько невысказанной жути, что Наама задрожала.

— Раба, поднявшего руку на хозяина, ждет смерть.

— Εсли его поймают. Я ушел в горы и жил там семь лет до начала войны.

— Трудно было?

— Терпимо.

— А я однажды сбежала от Андроса, — в порыве нежданной откровенности поделилась Наама. — Месяц пряталась в лесу, но он меня нашел.

Почему-то в ответ на эти слова в ауре Торвальда появился горький оттенок вины.

— Наама… — он замялся, словно не знал с чего начать тяжелый и неприятный разговор, а демоница вдруг поняла, что не желает продолжать. Не сегодня. Довольно рискованных откровений и душевного стриптиза, ей хочется объятий, поцелуев, секса, вкусной еды и веселых шуток.

— Хватит о грустном, — объявила она, вскакивая с кровати. — Я хочу кофе. Тебе сварить?

— Сварить, — согласился анхелос, меряя ее обнаженное тело одобрительным взглядом. — Прямо в таком виде пойдешь варить?

— Нет, конечно! — она игриво подмигнула. — Я надену кружевной передник.

С Торвальдом было хорошо. Сказочно невозможно хорошо. Томные сладкие ночи: прикосновения, жадные поцелуи, стоны, вздохи, страсть и и щемящая нежность. Ленивые пробуждения: объятия, шутливые споры, теплота и нежность разделенные на двоих. Совместные купания, совместные завтраки, когда Наама в одном задорном кружевном передничке с пышным бантом на попе жарила яичницу, бросая из-за плеча дразнящие и призывные взгляды. Совместные занятия магией, на которых нежный и внимательный любовник преображался в требовательного учителя. Вечера в обнимку с книгами в руках или за неспешной беседой. И снова полные вожделения и наслаждения ночи.

Игры в доминирование — обязательный пункт в сексуальном меню любого демона, но Наама вдруг поняла, что она переросла их, как вырастает девочка из старых платьев. Игры помогали тянуть из людей силу, Торвальд щедро делился и так. Игры помогали держать любовников на расстоянии, Торвальда хотелось подпустить как можно ближе.

Как назвать то, что происходило между ними, Наама не знала. Секс? О да, конечно! Великолепный, восхитительный, самый лучший секс.

Α кроме секса еще очень много всего другого. Забота и поддержка. Нежность. Тепло рук и взглядов.

Всего пять дней, но демоница уже не понимала, как жила без этого раньше. И с ужасом думала, как будет жить дальше, когда придет пора расставаться.

Расставаться не хотелось до боли, но жизнь продолжалась, и Нааме требовалось найти в ней свое место. Но кем она может стать в мире, который так изменился, ушел вперед за тридцать лет?

— А кем бы ты хотела быть? — спросил Торвальд, когда она поделилась с ним своими сомнениями.

— Не знаю. Я ничего не умею.

Палец о палец за всю жизнь не ударила.

— Это не проблема, всегда можно научиться. Подумай, чего ты хочешь?

— Поздно…

Он фыркнул.

— Никогда не поздно. У тебя впереди не меньше двухсот лет, чтобы добиться всего, чего желаешь. Неужели не успеешь?

— Ну, если ставить вопрос таким образом… — Наама невольно улыбнулась.

Раньше мысли о будущем рождали в душе ощущение страха и бессилия. Она была никчемной, не приспособленной к обычной жизни. Нет даже высшего образования — так и не собралась поступить в академию, все хотелось погулять напоследок. Единственная наука, которую Наама освоила под руководством ди Небироса — дерзить, спорить и сопротивляться до последнего.

Но сейчас, в кольце сильных рук эти тревоги показались глупыми и надуманными. Всему можно научиться. Главное — знать, чего хочешь.