Павел Кошовец - Это не наша война [СИ]

Фиори наёмников в отличие от вербарца решил не упоминать. При всём бахвальстве, он ясно понимал, что спасшая их команда может быть свободна именно до той поры, пока их действия не попались на глаза королю или службе безопасности. В противном же случае их запросто могут взять в цепкие и мягкие лапы дознаватели, и свобода легко закончится как некими тёмными, холодными и чрезвычайно маленькими помещениями, так и повреждениями и лишениями важных частей тела, например, головы, вследствие любопытства и поиска истины Его Величеством.

Сказать, что Элий 4 был озадачен, значит, ничего не сказать. Было ощущение, что Его Величество, мягко говоря, не поверил, но, учитывая, что дворянин изрядно потрудился языком, пытается понять, в чём смысл этой эскапады. Это сродни выступлению барда, молодого и неопытного, вследствие чего волнующегося и преподносящего рыцарско-любовную историю невнятно и неубедительно, а в конце, в самый драматический момент трагической гибели влюблённых ещё и запускает голосом петуха. И недоумённая публика вместо того, чтобы проникнуться слезоточивой ситуацией, держится за животики с каменными лицами, ибо человек, назовём его прямо — король, хозяин местности, хмурит брови в сложной дилемме: либо выступающий издевается над ним и его гостями, и следующим пунктом развлечения будет публичное четвертование, либо это хорошо загримированный шут и стоит его поощрить согласно степени скупердяйства энным количеством золота или даже приблизить к своей персоне, ибо это действительно было… смешно.

Король повернулся к сенешалю и неприятно скривил губы:

— Складывается впечатление, что мы не хозяева в своём королевстве.

ВерДайин несколько ударов сердца, не мигая, смотрел на короля, затем неуловимо перевёл взгляд на маркиза.

— Вы утверждаете, что уруки находятся на территории королевства, а их продвижение разрешено королевской подписью и печатью? — тихим голосом уточнил.

В таком ракурсе сам РоПеруши засомневался. Но ведь не приснились ему отвратительные тёмные, их метательные топоры, гиканье, смерти гвардейцев, его собственная рана, в конце концов!

— Да. Клянусь дворянской честью, — уверенно выпятил подбородок Фиори. Он только боялся вопроса о действительном количестве тёмных — его цифра была взята со слов наёмника и, не будучи подтверждена собственными глазами, не могла и быть преподнесена с тем же достоинством, что и остальное.

— Это что за бред?! — рявкнул вдруг РоБеруши, наливаясь дурной кровью.

Чувствовалось, что Его Величество стремительно теряет хорошее настроение. Как бы это всё не закончилось лёгким кровопусканием. Но, во всяком случае, было понятно, что опасения Фиори касательно того, что информация не доведена Его Величеству, оправдались, и от этого по спине маркиза прошёл неприятный холодок. Это на каком же уровне происходит измена короне? Он явственно ощутил приближение неприятностей, но вместо того, чтобы запаниковать, вдруг подобрался, будто его организм сам по себе взял функции управления за двигательными частями тела и органами чувств, отсекая ненужное и мешающее принимать верные решения.

Сенешаль задумчиво смотрел на него, но думал о чём-то своём.

— Ваше Величество, — решился РоПеруши, — надо срочно выводить из казарм гвардию, послать вестового РоДизайши о возвращении и вводе в столицу хотя бы нескольких полков панцирной пехоты…

— Не так быстро, молодой человек, — остановил его король без улыбки, задумываясь о чём-то, краска немного отлила от обрюзгшего несколько лица — Его Величество взял себя в руки. — Спонтанность — прерогатива молодости, — пробормотал про себя, как бы походя.

— Отец, мне кажется, что нужно поспешить, — взволновано, но стараясь сдерживаться, обратилась принцесса. — Пока за твоей спиной творятся такие чудовищные дела, мы не можем быть спокойны…

— Но львиная доля сил королевства работает на устранение шалюрской угрозы, — несколько растеряно произнёс король.

И Фиори, побывавший совсем недавно в гостях у смерти и приобретший благодаря такому опыту немного иной угол зрения, внезапно узрел Его Величество Элия 4 Великолепного совсем другим, нежели рисуемый глашатаями и бардами образ мужчины, к которому вследствие обстоятельств не досталось воинской славы и по этому поводу очень комплексующего. Казалось бы, радуйся, что на твоё правление не выпало кровавых, стирающих с лица земли целые народы событий, ан нет, с детства умеющий держать оружие и воспитанный на славных деяниях предков, смысл действий которых, в общем-то заключался в очередной смертоубийственной возне, и растрачивающий силу, умения и амбиции в массовых и затяжных охотах и таких колоссальных по организации турнирах. И то сказать: кто может себе позволить победить короля? Локальные конфликты, которых даже в это мирное время хватало (то тёмные нагрянут, то беспокойные границы восстанут, то феодалы что-нибудь не поделят, то соседи примутся надувать щёки) с успехом и как-то даже чересчур легко — как ревниво замечал сам Элий — разрешал постаревший граф РоДизайши. И вот уже мальчишка в теле сорокапятилетнего короля уже представляет, как он на белом коне усмиряет жестоких и гордых шалюров, приводит их в лоно Церкви, а то и набирает из особо страшных и необузданных несколько пехотных и кавалерийских отрядов и переправляет их на северную или восточную границы пугать соседей… А женщинами шалюрками, по словам очевидцев, не очень страшных по части внешности, покорных абсолютно своим мужчинам — самцам и совершенно неприступных и злых, будто кошки для иных, одарит своих самых верных и преданных вассалов… А тут появляется молодой да ранний, шустрый, словно кузнечик, дворянчик, и заявляет, что де, не всё спокойно в вашем королевстве, Ваше Величество, потому поднимай король задницу и делай так, чтобы подданные спали спокойно, а со своей детской мечтой можешь распрощаться.

— Нет, — сказал Элий Великолепный, блеснув белыми крепкими зубами, — с уруками и разгильдяйством среди дворян — чиновников мы будем разбираться после похода на вероломных шалюров. Сенешаль, — обратился к советнику, проследите, чтобы информация со слов маркиза была тщательно зафиксирована, и при первой же возможности было проведено расследование. Кстати, — пришло ему в голову любопытное решение, — мы озадачим выяснением этой проблемы РоШакли и РоВенци, которых оставим в столице регулировать её жизнь…

— Но ведь именно через них и шли мои рассказы и некоторые выводы… — вырвалось неожиданно у Фиори, он не успел прикусить язык, ибо уже понял, что его суета и нервы напрасны.

— Ни слова больше, — нахмурился король, — если не хотите предстать передо мной в нехорошем свете, — маркиз ощутил, как резко вспотели ладони и спина — попасть в опалу, да ещё таким молодым, как он — почти наверняка конец карьере и прозябание в максимально удалённом от столицы гарнизоне. И он, плоть от плоти, столичный житель и дворянин, боялся этого пуще плахи, и инстинктивно покорно склонился в согласии перед королём. — Ничего, маркиз, — несколько смягчился Элий, видно, не без влияния мрачно молчавшей принцессы, — много, кому кажется, что с его колокольни видно, что делать и как поступать. Но имейте ввиду, что у меня самая высокая колокольня, — хохотнул. — А вот людей, не боящихся высказывать свою точку зрения, мало. И мы это ценим, правда, сенешаль? — ВерДайин невозмутимо кивнул. — Поэтому я высочайшим указом назначаю вас… — театральная пауза, — начальником королевской стражи! — победно посмотрел на этот раз побледневшего РоПеруши.