Оксана Демченко - Перевернутая карта палача [СИ]

— Я ненавижу дар атлов, я презираю идею высших царств бестелесного, бездействующих ещё полнее, чем базовые. Мир без людей и бесов прекрасен. Честный мир, где сильные звери на вершине пирамиды, — продолжал Рэкст. — Звери не берут лишнего. Они убивают слабых, улучшая породу жертв и делая охоту интереснее. Звери не разрушают ни царство стихий, ни царство растений. Они не знают людской лжи.

— Чего ж вам надо от меня? — запутался Ул.

Рэкст сел прямо и кивнул, признавая полезность вопроса.

— Пришло время исполнить клятву, наследник атлов. Королева приказала убить тебя или сделать частью иерархии. Я — палач и не могу не исполнить приказ, таков мой удел в рабстве. Но я вношу поправку в дело и предлагаю тебе добровольную смерть во вратах. — Рэкст хлопнул себя по нагрудному карману. — Здесь указ князя с именем Клога хэш Ула. Но сегодня особенная ночь, у меня есть свобода, временная. Да, еще о людишках: указ передал Хэйд. Он сознательно пожертвовал тобой. Но его мотив в чем-то занятен. Хэйд спросил: человек ли ты? Он не терпит в игре непокорных. Хэйд обязан тебе жизнью? Молчишь… Тебе многие обязаны, но у костра сидим мы двое.

От слов беса хотелось снова вымыть руки. Но Ул терпел. Яд вползал в рассудок темными, гибкими змеями. От их присутствия возникала непреодолимая гадливость, смешанная с горечью. Живет же век за веком такой вот… слепой и страшный. Остается холоден, пуст… Запрещает себе замечать всё, что нельзя возненавидеть. Лжет и верит в свою ложь. Взять хоть упоминание о Хэйде: в нем имеется зерно правды, окутанное многослойной фальшью! Перед глазами и теперь стоит, лишь позволь ему проявиться, лицо Дохлятины, заметившего черного проклинателя. Так не смотрят на свои замыслы! Так принимают худшие просчеты… С намерением до последнего пытаться исправить, хотя бы ослабить вред.

— Небось, и второй конь приготовлен, для меня. И в замке Могуро ослепли и оглохли не ради моих друзей, а для вашей выгоды, — догадался Ул. — Ха… Ехать к вратам неблизко. Я всю дорогу буду сыт и узнаю много о том, почему для наследника атлов выбрать смерть умнее, чем жизнь. Но сами вы выбрали жизнь.

— Мои надежды на смерть обманул брат, если полустертая память не лжет. А может быть, я тогда желал выиграть время для кого-то или чего-то. Не могу вспомнить. Сейчас я по личному опыту знаю, насколько смерть лучше бесконечного рабства. — Глаза беса полыхнули рыжиной. — Мне нужна добровольная жертва атла. Разве не прекрасна идея миров, очищенных от гнили? Пройдет время, их заселят новые… твари. Природа не терпит пустоты. А жалость… Ты видел мою свиту. Разве я — зло? Каждому я давал выбор. Каждый сам удушил в себе свет. Без меня они стали бы лучше? Нет, вопрос лишь в сроке гниения.

Рэкст рассмеялся, погладил труху угольков. Потребовал полить себе на руки, принялся тщательно оттирать угольную пыль.

— Набери воду впрок.

Отдав приказ, Рэкст жестом фокусника добыл из нагрудного кармана стопку плотных прямоугольников, прокрутил в пальцах. Бросил с руки на руку, и прямоугольники, как по волшебству, прошуршали по сложной дуге, сложились в ровную стопку. Раскрылись веером и снова пролетели с руки на руку.

— Карты, — расстроился Ул. Он ожидал большего.

Вспомнилось: Лоэн в спешке что-то твердил об иерархии бессмертных. Как было? «Такую карту выбрал брат», — сказал он. Значит, понимал, что встреча с бесом неизбежна для Ула. Боле того, сознательно не захотел быть третьим у костра.

Ул перевернул полную флягу, проверяя, плотно ли притёрта пробка, уложил в траву и снова сел на расстеленный плащ. Карты продолжали порхать в пальцах багряного беса, но теперь Ул смотрел на них с острым, неприязненным вниманием.

— Первое царство ценит однозначность толкования и исполнения законов, — сухо отметил бес. — Входят в иерархию так: осознанно берут карту. Сейчас, с этой колодой, я лишь привожу пример, но лучше не трогай карт. Смотри, они пустые. Но, стоит взять любую, и капкан захлопнется. Карта укажет место в иерархии. Её бесполезно жечь, рвать и выбрасывать. Она — клеймо на веки вечные. Приказ в отношении тебя в полном звучании таков: предложить наследнику карту и убить его, если откажется от выбора.

— У самой королевы тоже… карта? — шепотом удивился Ул.

— Да. Первое царство не приемлет законов избирательного действия.

— Погодите, тут всё не сходится. Как она могла заранее знать, что вытянет «королеву»? И как могла согласиться на выбор, не зная? Опять же, ваша карта… Разве её мог взять кто-то другой? Или вас обманули, и вообще… всех.

Ул настороженно замер, пока бес обдумывал и ответит. Багряный поморщился, встряхнулся, словно кот, внезапно попавший в воду и ошарашенный этим.

— Она — королева. Так было всегда для всякого в иерархии. Так должно быть. — Рэкст яростно растер лоб и взыркнул. — Нет ответа. Прежде для меня не было и вопроса. Не хочу говорить об этом, не могу думать. Не зли меня, наследник.

— Что вы видите на своей карте?

— Белого дракона с алыми когтями и всадника. Всегда у них бой, и всегда насмерть.

— Дракон ведь — Эн? Тогда что вообще случайно в выборе карты? Погодите… А почему чужой дракон на вашей карте? Голова кругом. Ничего же не сходится!

— Эн связан с моей семьей, он гораздо старше меня и брата. Он одиночка. Сильнейший. Убийца соплеменников, — кривя губы, короткими фразами выбрасывал сведения бес. Растер лоб и зажмурился. — Я же знал… Безумие иногда пожирает драконов безвозвратно, и такие начинают жить ради того, что сочтут сокровищем. Губят всё прочее. Опустошают целые миры. Да! Я вспомнил, всё так. Эн устранял безумцев.

— То есть он — палач, но по-своему, по-драконьи. А всадник? — Ул по взгляду беса понял, что исходный вопрос забыт. — Почему там всадник? Кто он? Вы?

— Не знаю, — рыкнул бес. — Не твое дело.

— А я, кажется, знаю, — прошептал Ул. — Если станет безумен сам Эн, кто же тогда… Это настоящая карта палача, полностью ваша. Вы не могли не взять её. Весь выбор фальшив. Сама история выборе, может, и она…

— Полуправда, так всегда с королевой и её играми, — нехотя кивнул бес. — Но приказ есть. Её приказ в отношении наследника. И палач есть. Это я.

— Атлы ни разу не соглашались взять карту, да?

— Прямое предложение получал Тосэн. — Рэкст поморщился, выговаривая имя. — Я вспомнил: он сказал, что с играми покончил в детстве, что обещал маме не брать карт в руки. — Рэкст настороженно глянул на Ула. — Тогда я был еще свободен. Сейчас вспомнил: сразу после выбора карты палача я раздавил тех, кто устроил ловушку Тосэну. Людишки… всегда они, гниль. Как они ненавидят сильных! Как завидуют великодушию и как далеко заходят, отравляя миры.

Зубы беса обнажились в зверином оскале. Он надолго замолчал. Ул отметил: у вервра, пусть и бывшего, уши неотличимы от человечьих, но подвижны. Подрагивают, ловят журчание реки, вздохи ветра, едва различимую перебранку стражи далеко, в городском порту.