Оксана Демченко - Перевернутая карта палача [СИ]

— Почему?

— Я прав и желаю выйти отсюда честным нобом, а не изгоем.

— Живым выходи! — уныло намекнул Ул, хотя уже понял, что довод останется ничтожным. — Что я скажу ей? И маме?

— Что у меня всё прекрасно. По счастью, у них обеих нет слуха чести.

— Придурок! У мамы слух — тебе такой и не снился… Ещё раз: почему?

— Меня подозревают в лжесвидетельстве, поскольку поручитель изобличил обман с прошением. Обвинение тяжкое. Под его тенью оказались все, кого я ценю. В том числе второй поручитель, Монз, мама Лии и твоя мама. Я должен остаться здесь до суда.

— А если…

— Я алый ноб. Моя клятва под присягой и есть истина, — улыбнулся Сэн. — Поэтому меня ломают до суда, обычное с нами дело. Я выдержу. И ты сильно не волнуйся: хотели бы убить, уже убили бы.

— Называется, утешил! Ладно же… Погоди, я скоро. Не очень скоро, но постараюсь, — пообещал Ул.

Второй раз протискиваться сквозь решетку было ужасно — уши, кажется, утратили шкурку… Падать с башни — ещё того хуже. Искать воду в плоской большой фляге, когда кругом темный, спящий город — это почти безнадежно! Лезть с разбегу обратно на башню, когда боль не способна решить, в какое ребро вцепиться, и от нерешительности дерет все ребра разом…

Ул справился. Сэн дождался, встретил с неизменной мягкой улыбкой человека, который так наивен, что в друзьях не сомневается вовсе.

— Эй, ты ему как-то слегка пообещай… обнадежь, — посоветовал Ул. — Называется не ложь, а маневр на поле боя.

— Я могу попробовать, но этот человек не так глуп, чтобы поверить, — рассмеялся Сэн. — Скажи ей, она хорошо снится мне. Я рад, что она думает обо мне. Тебе не больно передать такое?

— Клянусь, я больше не вляпаюсь в любовь, — Ул отчаянно замотал головой. — Эй, я тоже могу присниться тебе. Вот ещё: ты недавно снился мне. То есть не ты, а Тосэн… твой родич, древний. На тебя похож. Такой же… придурок и лучший на свете друг.

— Спасибо. Мало кто знает вне моей семьи, что Тосэн — это имя. Теперь, пожалуй, только я… Кто мог рассказать тебе?

— Ой… это слишком сложно. Друг Тосэна. Или враг? Эээ… тот и другой в разное время, так наверняка верно. Эй, потерпи немножко, выберешься, столько интересного узнаешь!

— Немножко потерплю, — пообещал Сэн. — Береги себя. Маме и Монзу скажи, что я думаю о них.

— И Бунге передам от тебя ржаную горбушку с солью, — Ул рассмеялся, тотчас зажал рот, осознав, что слишком шумит. — Пока! Разбей кувшин, не забудь. А то решат, что ты во сне умеешь гулять по стенам и потолку. У нобов нет такой способности?

— Нет. Зато у тебя, определенно, имеются. Рад, что ты вернулся благополучно. Я…

— Ты доставуч, друг Сэн. Всем по ниточке душу раздергал, а на себя радости не хватает. Спи, пей, отдыхай. Невеста, как я понял… эй, если разобраться, сиди тут, даже и неплохо. А то носом в волосы — и ум вмиг иссохнет. Тьфу.

Не дожидаясь вопросов, Ул прикрыл дверь и задвинул засов. Кряхтя и ругаясь на усердных строителей, которые не украли и камня, возводя башню в полную высоту, он опять пролез сквозь решетку. Уши казались алыми горящими лопухами. В падении ребра спружинили и усилили букет оттенков боли. Правое колено подломилось, хрустнуло — подвернулось. Ул замер под башней с разинутым ртом и выпученными глазами: кричать нельзя, молчать невозможно!

— Я не обещал атлам носить на руках их наследника, — насмешливо сообщил голос Лоэна. — Но, если подумать… Эн носил тебя в усах и на носу. Близ ноздри… ужасно. Так и тянет чихнуть. Драконы непроизвольно чихают плазмой, учти. И это не худший вариант, если сравнивать с нашими полными возможностями. Когда мы гневаемся, например. В паре, оба облика вервра.

Ул молча слушал, прикусив губу. Его бережно разложили на камнях, вправили колено, проверили плечо и перебрали щекочущими пальцами ребра, вынимая из них боль, иголку за иголкой. Ночь сделалась куда приятнее. Напоследок прохладные пальцы Лоэна щелкнули по ушам, сбив жар и жуткую чесотку…

— Клинок Сэна вроде тут, в караулке. — Сообщил Ул, перевернулся на спину и собрал себя в сидячее положение. Потянулся, улыбнулся… — Спасибо.

— Спаси-бог, атавистическое выражение благодарности, особенно неуместное в мире, где не прижилась догматичная вера. Однако же, мне приятно, — отметил Лоэн. — Небрежение к постройке храмов и внедрению культов я наблюдаю у вас издревле, оно уцелело и по сей день. Недосмотр королевы, она обожает конструировать вариации верований и сталкивать фанатиков. Идём. Здесь пахнет зеленью. Надо проверить след.

— Зеленью? — насторожился Ул, принюхиваясь.

Он поднялся, ещё разок потянулся и зашагал рядом с Лоэном, гордый правом на такого… друга? Наставника? Попутчика? Не важно, лишь бы — рядом и слушать, впитывать впрок слова, даже пусть они порою малопонятны.

— Первое царство есть мир изначалья, основ и стихий, — напевно выговорил Лоэн. — В общем-то у меня до двадцати теорий на тему природы первого царства, и все неплохи, я особо ценю три, но тебе до них… лет пятьсот учиться, и не здесь, в простоте природного бытия. Остановимся на легендарной версии: о стихиях. Горглы, бессмертные первого царства, управляют ими и сами они являются воплощением стихий. Второе царство произрастает из первого и питается им, создавая зеленый мир. Альвы несравненные мастера растительного. — Лоэн усмехнулся, искоса глянул на Ула. — Экосистемы в сборе, отстройка после срывов любой глубины, а равно и создание сбалансированной природы на голом, негодном для жизни месте… Лекарства от старости и лучшие яды, всё — к ним.

— Эко… что?

— Через пятьсот лет я охотно истрачу время на ответ.

— Да.

— Зелень, я использовал упрощенное название. Зелень — запах и след применения дара альвов, след дел второго царства. Недавно здесь прошел человек, начиненный зеленью. Мы шагаем по его следам. Меня волнует запах. Возможно, я знаком с тем альвом. Возможно даже, я желаю сказать ему нечто особенное о ядах. Лично. В его нежное ушко.

Шепот Лоэна менялся, то уходя в рычание, то шелестя змеиной чешуей, то мурлыкая домашним котом. Ул брёл, ощущая, что звук имеет специфическую силу и через него иногда надо продираться, как сквозь густейшие заросли, способные запросто и глаз выколоть, и от врага укрыть.

— А что Лия, — задумался Ул. — Она слушала вас с интересом?

— Она действительно любит его, хотя слушала с интересом, — рассмеялся Лоэн. — Я желал убедиться, что ты теряешь друга не просто так. Второго друга за лето! Дети в семнадцать безнадежно влюбчивы. Ломают жизнь себе и близким из-за блажи. Верят в неё и гибнут, вот же мотыльки… Мне жаль их. Но я не вмешиваюсь. Не вправе. И не помогаю, если они всего лишь глупы и обманывают себя и других.

— Вы довольно жестокий дракон.