Оксана Демченко - Перевернутая карта палача [СИ]

Багровый, вмиг вспотевший Дохлятина, — тот самый Оро, пр о клятый Рэкстом и излеченный Улом, — едва поборол кашель. Но странности не иссякли! Оро расцвел немыслимо детской улыбкой. Снова закашлялся… смаргивая слезинки?

— Щекотун Ди, — шепнул Оро, нащупал бокал с водой и выхлебал до дна. Не веря глазам, но продолжая улыбаться он откинулся на спинку кресла, всё ещё не замечая Ула и обращаясь к столешнице, а вернее — к вервру под ней. — Эй… ты — и без сабли, смешно даже для розыгрыша. — Оро вытер пот и замер, резко вздрогнул… Он, наконец, взял себя в руки, осмотрелся трезво и внимательно. — Кажется, в вино добавили нечто… сильное? Тощий заразина… Ты же определенно мертв!

Ул повел плечами, тоже приходя в себя. Его заметили, пришло время сделать шаг вперед и неуклюже поклониться фальшивому Оро, не решив пока, стоит ли здороваться с человеком, если уже час полагаешь его окончательно подлым? Если как раз теперь начинаешь понимать, отчего хэш Лофр повадился звать его Дохлятиной — и никак иначе.

Оро, он же Дохлятина, он же советник, вместо ответного кивка остро глянул на Ула, вмиг всё для себя решил и наклонился вперед.

— Кто он? — в голосе звучали нотки непререкаемого приказа. — Быстро!

— Вы, хэш-Оро-хэш, учили, чтоб я, значит, не прикипал и не совался, — Ул похлопал глазами в стиле деревенского придурка, для надежности образа ещё и шмыгнул носом. — Ну и вот. Исполняю. Не лезу, не знаю, молчу, зажав уши и зажмурясь.

Ул зажал уши и зажмурился, присматривая за советником сквозь узкую щель ресниц.

— Недостоверно, — покривился Оро.

Сейчас он наверняка остро сожалел, что нельзя прожечь взглядом столешницу и понять, что делают на полу два взрослых, солидных человека? Возня, сопение, рык… колебание длинной парадной скатерти… снова рык и возня.

— Кто он? — в голосе Оро звякнула сталь угрозы. — Быстро, пока я готов слушать.

— А по-вашему? — Ул подался вперед, желая срочно узнать, верна ли догадка.

— Канцлер Нод… десять лет назад, одно лицо, — безнадежно отмахнулся Оро. — Я уже очнулся. Балаганные шуты так не играют, сильную голубую кровь я знаю всю, на дюжину княжеств вокруг, прямо или по описаниям. Нет, не сходится… и снова ты встрял. Сам никто, явился из ниоткуда… что можешь, неведомо, чей человек, неясно.

Оро скосил взгляд, чтобы убедиться: возня под столом продолжается.

— Как там столичная бочка жира? Смердит, но катается на коротких ножках?

Ул выбрал кресло, сел и демонстративно отвернулся, рассматривая стену, зеркала, картины — всё дорогущее, всё глубоко в тенях, едва заметное… Зал освещается тремя свечами. бережливость заподозрить сложно, остается предположить: Оро не желает обрисовать свою тень даже на плотных шторах.

— Несвежая куколка, но годна, — прошелестел Лоэн.

Невероятно гибким для человека движением вервр разогнулся из-под стола, не опираясь на кресло. Рывком поднял за шиворот и бросил в кресло тряпично-мягкое тело. Хищно навис над одним из самых влиятельных нобов страны, прищурился, прочесал довольно редкие волосы графа Орсо…

— Ну-ка, ну-ка… ага, узелочек. Дёрнем за веревочку, канал и раскроется. Дёрнем за вторую, пуповина и натянется, — Лоэн блаженно щурился и бормотал, игнорируя всех и вся.

Завершив сверхстранные действия, он опустился в кресло напротив Дохлятины и светски улыбнулся, поправляя помятый левый манжет.

— Кто вы? — выдавил Оро, морщась от неизбежности прямого вопроса.

— Вам непривычно не знать в лицо кого-то в… игре, — промурлыкал Лоэн. — Но куда более бодрит ситуация, когда вы знаете лицо, надетое на чужака? Уберите руку с ножа, несолидно. Страх вы играете дурно, дурно… Первый приступ искренности был сработан убедительнее.

Оро прикрыл глаза и помолчал, медленно, нарочито плавно, поднял обе ладони и устроил на виду. Оро думал — понятно по каменности непроницаемого лица и пустоте внимательных глаз, решил Ул. Оро перебирал варианты развития беседы — Ул ощущал это с полной отчетливостью. И сознавал наконец-то, что в разговоре с драконьим вервром восьмого порядка опыта нет никакого «верного тона». Всякий игрок для Лоэна — игрушка. И, чем активнее он дергается, просчитывает ходы, тем он забавнее.

— Молчи, — Лоэн метнул в Ула короткий всполох алого взгляда. — Любое слово сейчас снижает ценность аперитива. Выдержка. Да, в таком деле важна выдержка… жаль, для неё время и место не те… Объект-то неплох.

Лоэн демонстративно повернул голову и глянул на графа Орсо, обозначив тему предстоящего разговора. Он поддел запрокинутую на спинку кресла голову графа под затылок, приподнял, снова брезгливо бросил.

— Мальчик колебался, но всё же заговорил с вами. Вы не сознаете, что в этот миг стали обязаны ему жизнью? Позже не забудьте поблагодарить. Он в таком не ошибается, поздравляю: вы ещё человек. В отличие от него, — Лоэн покривил губы и отвернулся от Орсо. — Некогда объяснять, что в физическом и энергетическом смыслах представляют собой материалы программируемых свойств высокого порядка. Приведу пример. Допустим, некий ноб даёт клятву, пусть и под давлением, — прошелестел Лоэн, щурясь, принюхиваясь и обнимая ладонью то одно, то другое горлышко винного кувшина. — Допустим, что дельце, лишь одно пустяковейшее дельце, обещает разрешить его от бремени долга. — Лоэн наполнил бокал, отхлебнул глоток и откинулся в кресле. — Нобу под клятвой велят взять… сверток, кошель, толстый конверт? Взять, спрятать под куртку и скрытно доставить на удаление не менее десяти дней и, вот что важно, ночей пути.

— Я вас не… — начал Дохлятина, поморщился. — Ладно. Я понимаю.

— С такими, как я, — промурлыкал Лоэн, — есть лишь один способ беседовать, не ломая голову… в любом смысле. Искренность. Для мальчика всё вышло просто, он и не заметил, как приручил меня. Для вас даже выжить — едва посильно. Но вы сделали попытку. Я хотел бы ещё поиграть, но время строго учтено. Итак, алый ноб прибывает туда, куда послан, и он уже содержит в себе то, что было подлинным смыслом одинокого пути с ночевками в разных местах, вне наблюдения. Человек ночь за ночью чует, как его выедают изнутри. Имея свободу воли, он выбросил бы мерзость или хотя бы боролся. Но клятва связывает его… в прямом смысле. И вот результат.

Лоэн поднял руку в красивом жесте, повел пальцами, сжал в кулак все, оставив указательный — торчать и покачиваться, притягивая взгляды, гипнотизируя. Палец смещался, смещался — и завис надо лбом графа. Изо лба, натягивая кожу, к подушечке пальца начал расти… рог? Оро перестал дышать и вцепился столешницу. Лоэн шевельнул пальцами и снова направил указательный на лицо графа. Рог последовал за пальцем, перемещаясь под кожей и не разрывая её. Вервр гадливо покривил губы, почти касаясь кожи графа, стал рисовать на его лице — лицо. Вервр менял выпирание скул, форму и размер носа, выступание надбровных дуг, высоту и покатость лба…