Пэт Ходжилл - Море Времени

Таким образом, когда Гаударик наконец-то освободил её от кожаного бандажа, она направила свои стопы в сторону разрушенного внешнего кольца города.

На сей раз, она вошла в лишённую верхушки башню через первый этаж. Храм по-прежнему нависал над нею через сломанные полы подобно конусу дремлющего вулкана, заставляя её заново поразиться, с какой стати его вообще так возвели. Вполне возможно, поначалу он был достаточно маленьким и строения вокруг него построили, чтобы скрыть сам факт его существования. Однако он уже не был таким же высоким, как в момент её прошлого посещения. Серод был прав: он съеживался, не катастрофически, но вполне заметно. Жрецы в чёрных мантиях и ученики в коричневом по-прежнему бурлили в его единственной двери. Всё сооружение вибрировало от силы, но как-то неровно, как будто вершина начала спотыкаться при вращении на своей оси.

- "Снова ты."

Джейм повернулась и обнаружила белобрысого аколита из её прошлого посещения, стоящего за ней с кислым видом. Она показала на уменьшившийся храм.

- "И давно он такой?"

- "С Кануна Зимы, если уж тебе так надо знать. Каждый день он скукоживается ещё на немножко, по крайней мере, снаружи. Внутри он всё такой же. Один из нас всегда остаётся снаружи, просто на всякий случай."

- "Когда он может запустить Изменение?"

Он рассмеялся, без всякого юмора. - "Дедушка многое бы отдал, чтобы это узнать. Сколько бы Изменений он ни успел пережить, они всегда умудряются захватить его врасплох. Это может продолжаться в таком же духе до нового года, или же внезапная флюктуация в погоде может нарушить равновесие практически мгновенно."

Джейм с любопытством его рассматривала. Во время их прошлой встречи, он желал посмотреть, как она разобьётся в лепёшку. Теперь он выглядел измученным и отвлечённым, не до конца осознающим её присутствие. - "Мне не так уж многое известно о внутренних занятиях священников," - сказала она. - "Как ты здесь вообще очутился?"

- "Из-за Дедушки, конечно. Я принадлежу к жреческой фамилии и обучался в Училище Жрецов в Глуши, как и мой отец до меня. Он погиб у Водопадов. Он был целителем лошадей (коновалом?). И никто, разумеется, его за это не ценил."

- "Полагаю, лошади ценили," - заметила Джейм.

Её собственное отношение к священникам в какой-то степени изменилось с тех пор, как она познакомилась к Киндри Бродягой по Душам. Она всё ещё не доверяла большинству из них, но теперь она знала, что Училище Жрецов служило свалкой для нежеланных детей шаниров, выдающее в итоге несоразмерное число целителей и других мастеров с одной единственной способностью. Она задумалась, что за талантом владел этот мальчик, если, конечно, он вообще что-то умел.

- "Кто ты?" - спросила она.

Он встряхнулся. - "Дорин, сын Денека, сына Диннита Сероглазого, сына..."

- "Достаточно."

- "Ты спросила, я ответил -- и я теперь тоже знаю, кто ты такая. Ты можешь звать себя Талисман, но ты также противоестественный наследник Верховного Лорда, Джеймсиль Яд Жрецов. Думала, мы не выясним?"

Джейм очень на это надеялась, но её репутация определённо бежала впереди неё, по крайней мере, среди жречества.

- "Как бы то ни было, как там Милорд Иштар?" - спросила она. - "В последний раз, когда я его видела, он пытался отгрызть себе пальцы."

Дорин бросил на неё злобный взгляд. - "Не слишком-то хорошо, благодаря тебе, но он нас обо всём предупредил."

- "Могу себе представить. А он заодно не рассказал, что пытался создать Трёхликому Богу божество соперника?"

Лицо мальчика вспыхнуло. - "Лжёшь!"

- "Боюсь, это правда, и хочу тебя предупредить: никогда не называй меня лжецом. `Все те сущности, что мы почитаем божественными, на деле не более чем тени некой высшей силы, которая их даже не замечает.' Это Тай-Тестигонская Анти-Божественная Ересь. Иштар использовал душу кенцира, чтобы создать демона, и уверовал в то, что таким образом сотворил бога, но Тастигонские `боги' произрастают из той силы, что изливается из наших собственных храмов, и сформированы в образы представлениями своих почитателей. Здесь, в Котифире, это породило гильдейских лордов, короля-бога Кротена и, в меньшей степени, гильдейских мастеров."

- "А что насчёт божков Старого Пантеона в Подутёсье?"

- "У них совершенно иной источник энергии, привязанный к этому миру посредствам Четырёх, а не к нам."

Он затряс головой так, будто его осаждали пчёлы. - "Что за Четверо? Нет, не говори мне: я в любом случае ничему этому не верю. Вы, хайборны, готовы сказать что угодно, чтобы оставлять нас бессильными, нас, кто управляет в е личайшей силой в Цепи Сотворений через её храмы."

- "Вы удерживаете храмы от взрыва. Что ещё вы с ними делаете, я не знаю. И их сила определённо ничем не помогает остальной части Кенцирата. И ты просто обязан быть частично хайборном, чтобы являться служкой шаниром."

- "Ложь," - сказал он, отступая назад. - "Ложь. Кто наш лорд? Никто. Кому мы служим? Высшим жрецам. Кто наша семья? Мы сами. На кого мы плюём? На нашего жестокого бога, что нас оставил. Храмы наши, говорю я тебе! Никто иной им не служит и их не заслуживает."

Джейм наблюдала, как он уходит, практически убегает. Похоже, она впустила в его мирозрение лучи нежеланного света, или, возможно, ей оставалось только надеяться на это.

Жрецы, подумала она с отвращением.

V

Середина зимы пришла потоками дождя, барабанящими по спёкшейся земле. Амар стремительно мчался в своих берегах вокруг города и в каналах Подутёсья, щедро питаемый горами на севере. Зимняя жатва в Долине-Что-Между была практически собрана.

В Тентире стартовала Зимняя Война между новыми кадетами первокурсниками и теми, кто вернулся на второй год.

На тренировочных полях к югу от Тентира было разбито две трёхсотярдные игровые площадки, на которых рандоны офицеры и кадеты состязались против регулярных кендаров рядовых (регуляров) во все-казарменном матче, что растянулся на целых три дня.

Таким образом, ближе к концу Дня Середины Зимы, Джейм обнаружила себя и свою десятку ждущими схватки со своими не имеющими офицерских патентов товарищами на восточном поле, в окружении сотен шумящих зрителей, что уже отыграли свои собственные сеты.

Игра называлась каури [kouri], и местные обычно играли в неё верхом на быстроногах безголовой тушей козы. Кенциры, однако, предпочитали лошадей и мяч из овечьей шкуры. Целью было провести вышеупомянутый мяч между стойками ворот противника. Было ещё несколько простых правил и множество возможностей для несчастных случаев, делающих этот спорт довольно грубым.

К ним подъехал Тиммон, лошадь - в мыле, куртка - в пятнах пота.

- "У-ух," - сказал он, вытирая бровь рукавом. - "Эти регуляры отнеслись к этому весьма серьёзно, и у них намного больше практики, чем у нас, заречников."