Makenlo - Маг, поедающий книги. Главы 204-290

Как только этот человек вернулся в Белфорт, он запросил аудиенцию у императора и вошел в императорский дворец прежде, чем даже успел получить ответ. Как правило, нечто подобное было попросту невозможно, однако личность данного субъекта предоставляла ему куда больший спектр прав, чем остальным.

Это был Фермут эль Андрас, наследник престола. В императорском дворце не было рыцарей, которые смогли бы остановить наследного принца.

– Кхук… Если я не потороплюсь, моё тело рассыплется на части…

С виду принц ничем не отличался от своего обычного состояния, но его внутренности уже начали отмирать. Травмы, полученные Фермутом в бою против Орты, были восстановлены благодаря исцеляющим способностям магического меча, однако его аура была потеряна навсегда.

Сила Фермута, которой было достаточно, чтобы согнуть железный прут, уменьшилась вполовину, а сам он то и дело оступался, что говорило о несбалансированности его конечностей.

Сердце Фермута было разрушено, а его аура – съедена древним артефактом, так что теперь принц даже не был мастером меча.

Однако у него всё ещё была надежда.

Он считал, что его отец, Император Андраса и по-настоящему всемогущее существо, мог исцелить эту рану.

Наконец, шаги Фермута достигли зала аудиенций.

– Ваше Величество! – воскликнул Фермут.

Он не стал выполнять перечень формальных процедур. Скорее, Фермут, наоборот, поднял свой голос и чуть ли не прокричал:

– 3-ий Меч, принц Фермут, прибыл! Пожалуйста, примите меня!

А затем по ту сторону двери раздался низкий голос самого Императора:

– Входи.

Фермут, чьё лицо было зеленоватого оттенка, поспешно открыл дверь. Он по своему собственному опыту знал, что если его отец, Император Кетер, будет не в настроении разговаривать, то не впустит даже 1-го Меча. Таким образом, Фермут не должен был упускать эту возможность.

Когда две роскошные двери отворились, взгляду наследного принца предстал трон, сооруженный из десятков сломанных мечей. Согласно историческим сводкам, для его создания использовались клинки погибших Семи Мечей Империи.

«Когда-нибудь я тоже буду сидеть на этом прекрасном месте…»

Даже находясь в таком печальном состоянии, Фермут не мог отказаться от своих амбиций.

Затем он поклонился старику, сидящему на троне. Это и был Император Кетер, солнце Империи Андрас.

– Ты – позор, сын мой, – раздался тяжелый голос Кетера, от чего на сердце Фермута мгновенно похолодело.

У Императора были белые волосы, белые брови и белая борода. Впрочем, это вполне соответствовало его возрасту. Тем не менее, Кетер обладал прямой осанкой и крепким телосложением, которому позавидовал бы любой молодой человек.

На предплечьях его рук отчетливо выделялись сухожилия, а хватка, казалось, вполне могла продавить кованую сталь трона.

– Ты сказал своим собственным языком, что победишь, а теперь пришел просить меня о пощаде? Это не похоже на тебя.

– Мне нет оправдания, отец, – ответил Фермут, преклонив колени.

Подобные вежливые манеры были редки для принца, однако сейчас ему пришлось отказаться от своего самолюбия.

– Ещё один шанс! На этот раз я буду бдительнее и раздавлю армию этого трусливого Мелтора!

– Хм… Словам неудачника нет веры.

– Отец! Пожалуйста! Отец, если Вы хотите лично возглавить наступление, я беспрекословно повинуюсь Вам! Нет, если Вы возьмете эстафету, эта война станет для нас обычной прогулкой!

В Империи Андрас царствовал закон сильнейшего. Здесь победитель получал всё. И пусть Фермут был принцем, он не мог выйти за рамки этой пищевой цепочки.

Фермут был первым кандидатом на трон только потому, что убил всех своих братьев и сестер. Словно хищник, он агрессивно пожирал более слабых, а теперь просил ещё один шанс…

– … Ты действительно глуп, сын мой.

Но раз так, то какое место занимал в пищевой цепи сам Император?

– Но я прощаю тебя. Ты мой ребёнок и 3-ий Меч Андраса. Я дал тебе этот клинок, чтобы уберечь тебя от смерти.

– O-о-о… Это значит…

– Твоя жизнь принадлежит только Андрасу и мне.

От этих слов Фермута охватила радость. Его жизнь была объявлена ​​собственностью Императора, а потому никто, кроме него самого, не мог убить Фермута. Не исключением была даже та проклятая ведьма и водный старик. Отныне должна была наступить эпоха Фермута. Даже сам Император, сидящий на железном троне, любил свою плоть и кровь.

– А значит, я заберу её своей собственной рукой.

– … А-а?

Неужели это был конец?

Фу-дух.

А затем в голове Фермута появилось отверстие размером с монету.

– Кхек… Ку-хук… – наследный принц закашлялся, а тело начало медленно оседать на землю.

В тот момент, когда палец Кетера проник в лоб Фермута, тело принца уже перестало ему принадлежать. Связь между телом и душой была разорвана, и всё, что успел ощутить Фермут, это как его душа втягивается в бездну.

«Э-этот монстр… Действительно ли он мой отец?», – подумал Фермут, а затем его сознание кануло в небытие.

Бух-х.

Тем временем Кетер без каких-либо эмоций продолжал смотреть на своего мертвого сына.

3-го Меча постигла по-настоящему ужасная смерть. Тем не менее, Фермут уже выполнил своё предназначение, а потому был бесполезен.

– Ещё и тысячи лет не прошло с тех пор, как я начал управлять Андрасом, но баланс уже рушится. Бесполезные смертные… Снова беспокоят меня… Мне придётся действовать с этим неполным телом…? – пробормотал Император.

В его глазах читалась абсолютная пустота, а голос с полной беспристрастностью говорил о тысячелетнем периоде…

Некоторое время подумав над этим, Кетер всё-таки решился. Он не мог оставить эту ситуацию на самотёк. Всё зашло слишком далеко, а потому он должен был действовать лично.

– Ничего не поделаешь, – произнёс он, после чего скомандовал появившемуся в зале для аудиенций Крауду фон Расселу, – Собери оставшихся из Семи Мечей. Я упрощу эту войну.

– Вы собираетесь положить конец империи?

– Не знаю. Я ещё об этом не думал.

Оба человека говорили о каких-то совершенно абсурдных вещах, при этом никак не меняясь в лице.

– Не трать свои усилия на ненужную работу, Крауд. Помни, что пусть ты и немного более исключительный, но всё ещё остаешься частью меня. Когда-нибудь тебе придется присоединиться к «ним».

– Конечно, я всегда помню об этом.

– Ты действительно мастер хорошо говорить. Ну, ладно. Иди. Я должен закончить эту неустанно повторяющуюся военную игру.

Император, чья Империя находилась в отчаянном положении, назвал эту войну игрой. Тем не менее, 1-ый Меч ничего не возразил по этому поводу. И дело было далеко не в том, что он не имел такой возможности, а в том, что это было чистой правдой.