Маг, поедающий книги. Главы 204-256 [СИ]

Изначально, тело мастера меча было ближе к адамантиевому голему, нежели к человеку, и каждый из них мог свободно контролировать функционирование своих внутренних органов. Мастера меча были монстрами, способными противостоять мощнейшим магическим ударам лишь с помощью своей ауры.

Тем не менее, текущий вид Пана Эллионеса был просто ужасен.

Его нижней части тела больше не существовало. То же самое касалось и его правой руки, от которой остался лишь небольшой обрубок. Двуручный меч, рукоять которого до сих пор сжимала левая рука Эллионеса, рассыпался на части, словно упавший на брусчатку леденец, а доспехи, выкованные мастером-ремесленником, и вовсе превратились в труху.

Кожа 4-го Меча была поражена нестерпимым жаром и покрылась ожогами, в то время как его глаза попросту расплавились.

— Отлично, ух…х, — задыхаясь, произнес Пан Эллионес, — Моя сила…раздавлена…в лобовом… Эта…мощь… Я не знаю…

— Что Вы имеете в виду? — переспросил порядком удивленный Теодор, — Вы не признаете своё поражение, потому что Вашим противником был кто-то моложе Вас?

— Н-н…

— Нет, всё в порядке. Нет смысла спрашивать Вас о таких пустяках, так как у Вас проблемы с дыханием.

И это не было преувеличением. Пан Эллионес находился при смерти в прямом смысле этого слова. Его раны были несовместимы с жизнью, поэтому не было бы ничего удивительного в том, если бы он перестал дышать.

Вот почему Теодор спросил его о том, что никак не мог выкинуть из своей головы во время боя.

— Почему Вы солгали?

— Ухм-м-м?

— Насчет сестры Рэндольфа, Ребекки.

Поначалу Теодор этого не понял. Напряжение, охватившее его во время битвы, затуманило его взор. Однако, как ни странно, при подготовке Абраксаса он кое-что осознал. Его чувствительность была усилена двумя божественными силами, и Теодор понял, что Пан Эллионес не был человеком, который пошел бы на такой шаг.

— Твои чувства, хороши.

В умирающем человеке ещё теплился последний лучик жизни. На востоке это явление называли "предсмертной вспышкой"; последний момент ясности, который наступал перед смертью.

Дыхание Пана Эллионеса ненадолго стабилизировалось, и он, взглянув на небо своим размытым взором, тихо пробормотал:

— Ребекка — блестящий ученик. Убивать её ради чего-то подобного — недостойно и подло. Правдивость моего заявления не имела значения. Главное было добиться, чтобы сэр Кловис ушел.

— Вы настолько хотели сразиться со мной?

— Верно. Я действительно всё подстроил таким образом, чтобы получить возможность убить тебя. Но в результате ты победил, а я проиграл…

Речь Пана Эллионеса внезапно оборвалась, но это был ещё не конец. Некоторое время он словно сомневался в чем-то, после чего с трудом открыл рот и произнес:

— А ещё я не сделал это потому, что больше не вижу будущего империи.

— Будущего? — машинально переспросил Теодор, — Что Вы имеете в виду?

— … Время пришло, — больше ничего не объяснив, Пан Эллионес резко сменил тему, — Я — человек, посвятивший свою жизнь и свой меч империи, и есть лишь одно, чему я могу научить победителя. В следующий раз ты должен лучше осознавать силу, которую используешь.

— Почему Вы так говорите? Разве не моя техника сделала с Вами это?

— Считай это моей последней претензией. Это был хороший бой, но… Вкус поражения слишком горький. Я расстроен тем фактом, что проиграл настолько слабому человеку.

Сила постепенно вытекала из тела мастера меча, и время, отведенное ему на разговор с Теодором, подошло к концу. Это была последняя воля умирающего человека, а потому Тео не мог избавиться от какого-то странного чувства.

Дыхание Пана Эллионеса постепенно остановилось, и его сердце перестало биться. А вскоре после этого Теодор понял, что душа Пана Эллионеса покинула его тело.

4-й Меч Империи Андрас погиб.

— … Он не видел будущего империи?

Стоя над трупом поверженного врага, Теодор не купался в лучах собственной победы, а размышлял над услышанными словами. Это был крайне пессимистический комментарий, особенно учитывая то, что оставил его один из Семи Мечей Империи.

Неужели внутри Андраса что-то происходило? Было бы неплохо получить больше информации на этот счет, но даже шпионы Белой Башни не могли проникнуть в самую глубокую часть Империи Андрас. Таким образом, данная загадка была вовсе не из разряда того, что Теодор мог исследовать в одиночку.

— Уф, почему боль усилилась? Неужели из-за того, что спало напряжение?

Ненадолго позабытая боль снова навалилась на него, и тело Теодора Миллера запульсировало. Он поспешно выпил припасенное зелье, но даже оно не могло помочь пострадавшим кругам и разуму. Такую рану нельзя было исцелить одним лишь эликсиром.

Таким образом, Теодор справедливо решил, что пока ему не стоит сражаться. Впрочем, врагов в округе тоже не осталось.

"И в самом деле, кто бы захотел приближаться к этому аду?"

Человек, который смог бы приблизиться к сражающимся мастерам, вероятно, и сам бы выходил за рамки обычного солдата. Думая об этом, Тео осторожно опустился на землю. Он полностью достиг своего предела. Под пульсирующую головную боль, сознание начало медленно покидать его.

Когда его взор практически полностью застелила темная пелена, он увидел приближающихся мужчину и женщину со светлыми волосами.

— …!

— … …!

"Присмотри за мной, Рэндольф".

* * *

Битва на Бабаринских равнинах закончилась ровно через полдня после её начала. Это был довольно короткий промежуток времени для крупнейшего сражения в гражданской войне, ведь численность войск, выступивших друг против друга, и вправду вызывала уважение.

Результатом сражения, естественно, была победа принца Эльсида. Крестоносец был взят в плен, а Маркиз Фергана больше не мог сражаться.

Как только ситуация приняла угрожающие обороты, Герцог Корнуолл тут же сбежал.

— Поймать Корнуолла и других лидеров! Арестовать солдат и сообщить о результате сражения в каждое поместье этой страны!

Весть о победе принца Эльсида быстро распространилась по Королевству Солдун, понизив тем самым положение Герцога Корнуолла и развернув головы дворян сразу на 180 градусов.

Герцог потерял 50,000 солдат, так что шансов на победу в гражданской войне у него больше не было. Другими словами, принца Эльсида теперь можно было официально называть полноправным победителем. Мелкие вельможи, наблюдавшие за битвой, были вынуждены начать шевелиться, чтобы вернуть себе расположение принца.

— Дворянской фракции больше ничего не светит. Мы должны забыть о Герцоге Корнуолле и встать на сторону Эльсида.

— Но в Корнуоллском Герцогстве осталось еще 10,000 солдат…

— И поэтому я предлагаю захватить его прежде, чем туда вернется сам хозяин.