Джо Уолтон - Среди других

Мы рано закончили и пошли в паб.

– Я возьму тебе апельсиновый сок, – сказал мне Грег. Я не сказала, что терпеть не могу британских соков. Я сказала: «Спасибо». Кто скажет, что я невежливая?

Паб называется «Белый олень», я сказала, что название как из Нарнии. Мы немножко касались Нарнии, сравнивали с ней, так что это не с потолка. Мы сравнивали финалы. Действительно, странно, что у двух детских циклов у обоих такой спорный финал. Это не проблема жанра, потому что стоит вспомнить «На последнем берегу». Может быть, это общая проблема книг о детях из нашего мира или британских авторов – хотя нет, есть ведь Гарнер. Хотя он не пишет продолжений, но у него-то точно нет проблем с концовками! Кстати, я так и не вернулась к «Красной смене».

«Белый олень» – старый паб, с потолочными балками, с конской сбруей на стенах и с большой дубовой барной стойкой, где наливают разное пиво. Там воняет дымом, как во всех пабах, и от него так называемая побелка между балками всегда желтая. Я взяла апельсиновый сок и вручила Грегу конфеты. Он сразу вскрыл и раздал всем. Мне достался венский трюфель, немножко нечестно, ведь это был мой же подарок. Но все равно объеденье.

Я попала на место рядом с Вимом. Честно, я не нарочно это устроила! Он и вблизи такой же безбожно роскошный. Дело не только в длинных светлых волосах и синих глазах, а в том, как он держится. Хью мне нравится гораздо больше, но Хью – как надежный ствол дерева, а Вим – как молодая ветвь в цвету под ветром или как редкая бабочка, которая села рядом, и ты затаиваешь дыхание, боясь спугнуть. Так и от него дыхание перехватывает.

– Так тебе Сьюзен Купер нравится не меньше Ле Гуин? – спросил он.

– Я ее прочла только на этой неделе, – призналась я. – Брала почитать у Джанин и уже вернула.

– Ты прочла все пять книг за неделю? – спросил он, тряхнув головой, чтобы отбросить волосы с глаз. – Должно быть, у тебя много свободного времени.

– Да, – довольно холодно ответила я.

– Извини, – сказал он. – Я тоже терпеть не могу намеков, что люди читают только от нечего делать, а тут сам намекнул.

Это мне понравилось.

– А чем еще заниматься? – спросила я.

Он рассмеялся. У него хороший смех, очень естественный. Когда он смеется, я понимаю девочек, которые глупеют, влюбившись: хранят огрызок карандаша и пластырь, как Гарриет Смит в «Эмме», или целуют перед сном фотографию, как Шара и Харрисон Форд.

– Как насчет кино? – предложил он, и тут же закипела общая дискуссия о «Звездных войнах».

Этот фильм либо любят, либо терпеть не могут. Среднего не дано. Мне, в общем, любопытно было посмотреть на роботов и звездолеты, но по сравнению с настоящей фантастикой все это немножко по-детски, неправдоподобно.

Немного погодя, когда все прекратили расстрелы в упор и страстную оборону, я снова повернулась к Виму.

– Мне сказали, ты делал доклад по Дилэни.

– Тебе нравится Дилэни? – удивился он. – Широкие же у тебя вкусы.

– Я обожаю Дилэни, – ответила я, порадовавшись, что он не сказал: «широкие для твоего возраста», как могли бы многие. – Но у меня есть вопросы по финалу «Тритона».

– Ты считаешь, «Тритон» задумывался как ответ на «Обделенных»? – перебил он.

Мне не приходило это в голову, но тут я подумала и решила, что так могло быть.

– Потому что «Обделенные» – двусмысленная утопия, а «Тритон» – двусмысленная гетеротопия? – спросила я.

– Мне подумалось, может, он размышлял: почему Анарресу обязательно быть таким бедным, голодным, почему у них так ограничена сексуальная жизнь, какие еще возможны варианты анархии?

– Захватывающая мысль, – сказала я. – И блестящий прием: показать всю сложность выбора глазами недовольного.

– Такие неприкаянные всегда будут, даже в раю, – сказал Вим. – Брон вечно ищет то, чего нет, вроде как по определению.

– А почему Брон… – начала я.

– Нам пора, Мори, – позвал Грег.

– Увидимся после Рождества, – сказал Вим, и я осторожно поднялась на ноги.

По ту сторону стола Кейт с Гуссейном спорили о принцессе Лее.

Просто не верится, что завтра уезжаю. Вдруг оказалось так скоро. С утра нам велели освободить свои шкафчики. Этого я не ожидала. Вдобавок к сумке, саквояжу и аккуратному неприметному чемоданчику, с которыми я приехала, у меня набралось шесть пакетов с книгами и два с рождественскими подарками. Впервые за все время, что я здесь, пришлось зайти в прачечную. Школа нанимает работников, которые целыми днями стирают нашу дурацкую форму. Ее обычно возвращают в дортуар и складывают на спинки кроватей, так что прежде я о ней и не думала. Но сегодня Дейдра недосчиталась блузок, а нам надо было все увезти домой. Она попросила пойти с ней, и мы спустились в недра здания, где стояли шесть тяжелых стиральных машин и четыре рокочущих барабана дл отжима, а девушка всего на год или два старше нас вытаскивала одежду из одной машины и перебрасывала в другую. Не хотела бы я оказаться на ее месте. Там и сегодня было жарко; не представляю, как в июне.

Дейдра на Рождество едет в Лимерик. Оказывается, место с таким названием есть на самом деле! Конечно, услышав, я не удержалась: «Молодая особа из…» – но осеклась, увидев ее лицо.

Я готова отправляться, как только Даниэль за мной приедет. Жду не дождусь!

Утро началось с награждений. Мне достались «Избранные стихотворения» У. Х. Одена за английский, и «Путеводитель по науке» Айзека Азимова за химию, и «История англоязычных народов» Уинстона Черчилля за историю. Все, кто набрал по какому-нибудь предмету больше девяноста, получили книгу, так что церемония затянулась. В выборе книг я заподозрила руку мисс Кэрролл, а если так, Черчилль может оказаться не такой нудятиной, как выглядит. Потом раздавали спортивные награды, еще дольше. Мне на собраниях разрешили сидеть, и это очень мило, но раз остальные все стоят, получается, что я ничего не вижу, хотя не очень-то и хотелось. Учителям, выстроившимся вдоль стен зала, меня было бы вполне видно, если бы кто-нибудь взглянул в мою сторону, так что читать я не решилась. Я разглядывала спины в одинаковой форме, и оставалось только сравнивать рост, помятость и то, как волосы падают на плечи, и, в общем, на этом все. Удивительно, как много разнообразия в том, что на первый взгляд кажется одинаковым: ряд спин в школьной форме. Я выставляла девочкам впереди себя отметки за осанку и аккуратность и мысленно перестраивала их по росту и цвету волос.

Дом Скотта заслужил кубок, с трудом выиграв у Вордсворта. И вроде надо быть в восторге, но, как по мне, это все равно что людей по цвету волос расставлять.

Потом я пошла в библиотеку отдать мисс Кэрролл конфеты. Она, кажется, была очень растрогана. Мне она подарила пакет, наверняка с книгой.