Оксана Демченко - Топор Ларны [Litres, СИ]

Малёк подмигнул старику, восторженно слушающему самовосхваления Хола – вполне честные, надо отдать ему должное. Беспанцирный малыш вцепился в руку Малька, взобрался на желоб, и едва был открыт вороток, он, тяжёлый и мягкий, полез, упрямо ввинчиваясь во встречный ток воды. Сперва неловко и неудачно, но постепенно всё увереннее. Малёк толкал его, по самое плечо засунув руку в жёлоб и радуясь, что тот достаточно широк. Наконец, давление на руку ослабло: Хол справился и ушёл в канал.

Малёк отдышался и обернулся к капитану.

– Очень надеюсь, что сегодня о вас никто не вспомнит. Не знаю, верна ли моя мысль. Давайте вместе ещё раз подумаем. Чёрная плесень убивает выров. Если вас сочтут мёртвым…

– Бесславно выбросят на корм рыбам, – сразу ответил Траг. – Так приказал страж замка ар-Капра людям этого дома, выломав мне лапы. Если сдохну, погрузить на лодку и вывезти в порт. Там бросить рыбам на корм. Но сперва они проверят, мёртв ли я. Позовут выра и тот заметит обман.

– Мне неловко так говорить, ар, но вы к вечеру сами сочтете себя мёртвым, а меня позже опять назовете выродёром, – виновато вздохнул Малёк. – Ким научил нас лечиться от черной плесени быстро и успешно. Но в первый день больной выглядит так худо, что далее уже некуда… Вы не будете дышать и сердца ваши встанут. Но Хол знает, как запустить их снова. Он постарается. Ничего наверняка и заранее сказать нельзя, вы устали и вы слабы. Но это единственный способ, придуманный мною и дающий право жить личинкам вашего рода. У вас будет новое имя, новая семья.

– Уже шесть лет я думаю о смерти, как о чём-то хорошем и даже желанном, – неторопливо отметил старик. – Теперь ты вынудил меня снова её бояться… и сомневаться слишком уж во многом. Я буду есть кувшинки и стану надеяться на лекаря Хола. Но ответь мне ещё на один вопрос. Может статься, главный. Все начинают большие дела, ожидая оплаты за свой труд. Чего попросишь ты?

– Не знаю, вряд ли вы можете помочь мне. Но все же: вдруг знаете, будут ли в этом году осенние поединки выров на отмелях?

– Отменены кландом, – сразу ответил капитан. – Все прибыли и все в гневе. Их стражи так шумят в соседних гротах и зале для ужинов, что даже отсюда я слышу. Вчера не спал, очень хотел чистой воды… Они перестукивались. Потому что в зале для ужинов стерегут люди, подслушивают и подсматривают. Но стук им чужд. Я всё разобрал. Выры тайно устроят поединки, хотя бы несколько. Ар-Капра знают, но будут смотреть в другую сторону. Традиции… Потом хранитель донесёт кланду на тех, кто ему немил, – тихо и мрачно предположил старик. – Завтра ночью уедут курьеры, как мне думается. Или послезавтра. Поединки будут на подтопленном островке. Там, за портом, на большой воде. В лоциях он указан, как мель «Согнутый хвост». Если ты разбираешься в лоциях…

– Хол их знает наизусть, – гордо сообщил Малёк.

– Он настоящий лоцман? В таком малом возрасте? – поразился капитан. – Определённо, очень хочу ещё пожить. Одарённый малыш. И род недурён, они прежде были капитанами. Я знавал одного из них в молодости. Тогда нас было больше, и в Зраме ещё проходили состязания галер. Славные дни, лучшие…

Старик замолчал и ушёл в воду целиком – дышать жабрами и отдыхать, пить впрок. Довольно скоро его ус указал на вороток. Малек пустил воду по жёлобу – и вытянул в грот целый ворох забивших трубу кувшинок вперемешку с иными травами и водорослями. Следом плюхнулся Хол.

– Трудное лечение, – огорченно выдохнул он. – Больно, совсем. Плохая вода, плохой запах, ядовитая пена на панцире. Надо терпеть, дядька. Потом станет хорошо. Кровь чистая будет, да.

Малёк снова открыл доступ воде и вытолкнул Хола в канал. Оглянулся на старика, с некоторым сомнением рассматривающего отраву. Всякий выр знает: кувшинки ядовиты, да и серые гниловатые водоросли пресноводных каналов ничуть не хороши. Если не уметь их правильно сочетать, дополнив иными травами. Траг решительно подвинулся к краю бассейна, смотал добытые Холом травы в жгут и стал перетирать стебли пластинами рта.

– Мне пора, – вздохнул Малек. – Надеюсь, всё у нас получится.

– В любом случае я рад, что встретил вас и уже не жду выродёра, – спокойно отозвался Траг. – Иди, и ни в чём не сомневайся. В твоём возрасте рано копить в душе сомнения, это удел стариков. Юность – пора боев и радости, горячего солнца и простых побед. Иди, не мешкай.

Малёк кивнул и выскользнул в коридор. Быстро выплеснул на пол последнюю бадейку воды и упал на колени, собирая гниль от стен. Во дворе шумела трактирщица, судя по всему, находилась она в отвратительном настроении. Того и гляди… Ну – точно! Шагает к двери, уже сунула голову и проверяет, чем занят работник.

– Давно тебя не видать, – подозрительно отметила женщина. – Небось, отдых себе устраивал? А как меня приметил, так и воду на пол, и ну тереть. Что, не так, скажешь?

– Вам виднее, – буркнул Малёк, не поднимая головы. – А только воняет тут. Может, оно вырам и не вредно, но воняет сильно.

– Не умничай, – резко одернула трактирщица. – Светло уже, а ты от дел уворачиваешься! Ох, не напрасно ли я выдала тебе бляху, доброту проявила… Все вы, рыбкой промышляющие, ленивы да гнилы внутри. Чуть пожалеешь, враз наглеете. Я так думаю: нищие не от косорукости бедны. Просто ваша жизнь вся на зависть уходит. Ты завидуешь мне, а заодно Лонку и иным горожанам Синги. Только ты сам попробуй так – без роздыху, день за днём, словно мошка у огня… перед гостями пляши, перед вырами выламывайся, племяннику родному, и то деньги суй в кошель, за так пальцем не шевельнет. Твоя рыбалка – тьфу, забава. Твоя нищета – ковыряние в носу да лень непробиваемая.

Женщина удобно уселась на пороге и потёрла поясницу. Жаловаться и обличать ей нравилось, тем более, Малёк не мешал и тёр пол, усердствуя во всю. Приятно поучать безответного работника: собственная правота делается несомненна и неоспорима. Трактирщица прихватила обеими руками края передника и стала помахивать им, нагоняя прохладу на лицо. Иногда она чуть морщилась: пахло из подвального коридора и правда – неважно. Наверняка вонь наводила на мысли о выре во втором гроте, закрытом наглухо уже который день.

– Таггу перелил в бутыли? – припомнила трактирщица важное. – Молчишь! Ясное дело, и ты лодырь… Где людей искать, кругом одни сволочи да гниль. Бляху даром дала, два арха серебром прибавила, лодку одалживаю, уму учу, за такое-то дело ты и вовсе золотом приплачивать мне должен…

– Серебра мы пока и не видели, а ум у нас и свой крепок, – тихо выговорил Малёк. Бросил тряпку и сердито глянул на свою благодетельницу. – Если привезу вечером трех «монет», сразу за них деньги получу?

– Договор на два дня, – резко вскинулась женщина на ноги и уперла руки в бока. – Ох, и жулик ты! Я сразу заподозрила: или шею себе свернешь, или трактир сам откроешь. Но всё же первое вернее. Ладно, кончили шутки шутить. Привези трех «монет», да змей с пяток, да красных окуней хоть дюжину. И во второй день не хуже расстарайся. Вот тогда, только тогда, слышал, лодка – твоя. Пергамент справлю у племянника на рыбный торг в порту и выход в ближние воды, половину с того торга, ясное дело, мне… И две десятины племяннику.