Оксана Демченко - Топор Ларны [Litres, СИ]

– Я понимаю.

– Каждый из нас делает свою часть общего дела, защищая и развивая род. Ты выходишь на бой. Я тоже, но мой бой не приносит славы. Он не виден на поверхности… Однако именно его итог для личинок нашего бассейна создает уверенность в выживании. Первый и второй бой. Ты понял?

– Да. Но – кто они?

– Ты не готов дать брату слово? Ты не готов взять ответственность за судьбу рода ар-Бахта?

– Я готов, но…

– Хорошо же. Я верю в тебя. Шрон тоже верит. Он просил это передать.

Упоминание имени любимого старшего брата принесло покой в мятущуюся душу. Шром погрузился до глаз и снова замер. В конце концов, выживают и со вскрытым панцирем. Да, это больно и это надолго лишает надежды на участие в боях. Но отмели – не место для слабых.

По знаку Аффара – младшего отпрыска рода кланда – стражи ударили в двойной гонг. Звук поплыл в воздухе, толкнул чуткие мелкие усы, распространяясь в воде. Объявлена первая пара. Вызваны он, Шром из рода ар-Бахта – и некто, обреченный на утрату панциря. Азарт скорого боя, восторг движения выплеснули в кровь ликование собственной силы, веру в непобедимость. Брат прав. Если он не покажет, на что годен – кто примет его в главном бассейне? Кто вообще заметит?

Старый выр, выбравшийся на поединок из дальней ниши ожидания, был Шрому совершенно незнаком. Это окончательно успокоило. Всё же вскрыть спину знакомого – страшно и трудно.

Враг выглядел великолепно, от размера его клешней у Шрома под панцирем скользнул мгновенный горячий ток восторга. Старик двигался гибко и мощно, его опыт бойца не вызывал сомнений. Три руки коротковаты – терял в схватках, и, возможно, не раз. Правый ус мал. На панцире сеть шрамов от прежних ударов – чем старше выр, тем он реже линяет, тем больше хранит память, составленная из повреждений панциря. Гравировку хвоста Шром так и не рассмотрел. Выплеснулся на полированную плиту приветствия, откуда начинается всякий бой и где он завершается – но уже только для победителя. Старик встал напротив. Коротко и вроде бы презрительно качнул клешнями. Позволил атаковать себя. Опыт предпочитает изучать тактику врага и вымерять его силу. Опыт советует искать слабые места в обороне и не спешить.

Опыт обманывает… Потому что он, Шром ар-Бахта, увы для противника, – идеальный враг. Нет слабых мест, нет изъянов панциря, нет недостатка в подготовке. Просто пока это никому не известно.

Выры кружились, сходились и отступали. Вода пенилась, шумела у лап. Клешни первый раз соприкоснулись, руки сплелись – и снова бойцы отпрянули. Старик резко нырнул. Ушел в глубину одной из опасных ям, выбрав для продолжения боя неудобье с острыми камнями и мутным песком. Жаль… Теперь наблюдающие за боем из почетной тени мало что рассмотрят. Шром поймал левую клешню врага во встречном движении и смял. Вторым молниеносным ударом вывел из строя две руки. Развернулся, выплеснув хвостом целое облако мути со дна. Старик понадеялся на жабры, на свой опыт боя в глубине – и проиграл. Он, Шром, может не дышать долго, пользуясь имеющимся запасом в легких. Он не пострадал от мутности и ила, песка и камней – его жабры наглухо закрыты.

Оглушающий удар хвостом по спине противника. Слитное движение обеих клешней – и вот уже вода окрасилась зеленовато-бурой кровью выра. «Достойная глубин победа», – он знал, что именно так и будет сказано. Вскрытый панцирь, тут брат Борг прав – неоспорим.

Шром всплыл и встал на хвост. Он помчался к полированным плитам, он ликовал и не глядел назад… Первая победа! Великий день для рода ар-Бахта, не знавшего славы на отмелях с тех пор, как Шрон их покинул, предпочтя нелепый путь созерцательной мудрости.

День длился и длился, противники трепетали, а вечером Шром получил драгоценный приз: золотого спрута из рук самого отпрыска кланда. Борг стоял рядом с Аффаром ар-Сарна, его при всех назвали неущербным, достойным приглашения в главный бассейн мудрецом и советником.

Так гнилой брат получил победу в своем бою, невидимом никому. А крупному телом и скудному душой недоросшему Шрому дозволили участвовать в схватках на глубине, хотя обычно такое случается лишь в пятый сезон от начала карьеры бойца, не ранее.

Дома победителя встретил любимый брат Сорг. Не взглянул на золотого спрута. И сказал то, что вынудило обоих не общаться долгие годы…

– Ты выродёр и пособник выродёров, – такие были слова. Брат нехотя пояснил: – Он выжил после боя, но не добрался домой. Его отравили под видом помощи. Ты понимаешь, до чего неслучайна такая случайность? Ведь это был старик ар-Рафт, советник кланда, уважаемый всеми и желавший многое изменить в нашей гнилой жизни. Борг мечтал занять его место в главном бассейне. Шром, если и это ничто для тебя, вспомни про малька Юту, он же твой друг.

– Ты думаешь, как пристало мягкохвостому, – ответил молодой Шром, рассматривая своего золотого спрута, редкий и ценный знак большой славы бойца.

– Зато твоя совесть прикрыта безупречным панцирем, – сухо предположил брат.

Разговор оборвался… Много позже Шром осознал: именно жалость – его самое слабое место. Он перестал вскрывать панцири, отказался от боя с Ютой ар-Рафтом, подросшим, но обреченным на поражение. Он повернулся спиной и прикрыл затылочный глаз, упрямо не замечая удобных Боргу врагов, хотя брат бесновался и угрожал, что более не внесёт платы за участие в главных боях знатных выров. Угрозы действовали все меньше, а затянувшееся молчание Сорга причиняло растущую боль.

И так было слишком долго. Даже теперь сны не ушли…

Шром выплеснулся на пристань из темной ночной воды. Молча бросил одному из людей с галеры Ларны конец веревки, за которую тянул сеть с рыбой. И побрел домой. Изрядно побитый о скалы панцирь ныл. Спать не хотелось. Шром знал: во сне он опять вскроет спинную броню Рафта. И снова не уделит ни единого мгновения своего внимания задыхающемуся, оглушенному старику. Не поднимет поверженного врага на поверхность и не доставит в нишу ожидания, как подобало бы даже из уважения к возрасту… Снова Борг, ныне мертвый гнилец, будет во сне жить и радоваться. Тот самый брат Борг, для которого он, Шром, долго оставался ценной игрушкой. Сговорчивым мальком-переростком, лишенным собственных глаз души.

На втором от моря ярусе – гостевом – Шрома встретил Юта ар-Рафт.

– Пятый день штормит. Пятый день ты сам не свой, – буркнул друг. – Хватит. Если мы все возьмемся тонуть в омутах своих ошибок, кланд отпразднует легкую победу. Ты не нанимал того выродера. Я говорил с Соргом. Сколько можно, прости за грубость, загонять песок под панцирь души и страдать? Да, он был мне дорог, мой старший брат, весьма дорог, как тебе – Шрон. Он был мудр… Но я смог сбросить панцирь обид и рассмотреть в тебе друга, а не врага. Теперь ради моего покойного брата мы должны не рисковать броней в узостях при боковой волне, а продолжать его дело! Менять законы.