Скарлетт Томас - Драконий луг

И ещё, прямо в этот момент в Темном Капризе (нечто вроде поддельного замка, выстроенного давным-давно богачами в маленькой деревеньке к югу от города) девочка в черной ночной рубашке творила заклятие, вместо того чтобы доделать домашнюю работу и наконец уснуть.

Вране Уайльд трудно засыпалось, когда мать продолжала «веселиться» внизу, в веселье участвовало множество дорогих вин и живой джаз-банд (то есть сын егеря с приятелем, вооружившиеся тенор-саксофоном и контрабасом). Врана ужинала со всеми до десяти вечера, когда Торбен, седой буйноволосый поэт из долины, достал бутылку десертного вина и гитару и подмигнул девочке, намекая, что ей лучше уйти наверх и дать ему возможность спокойно ублажить матушку серенадой. Конечно, ему ещё предстояло избавиться от других гостей, в том числе от Скайлариан Миджар — знаменитой издательницы книг Лорель Уайльд, уже много часов председательствовавшей на этом затянувшемся банкете. Или, может быть, серенада Торбена ей и предназначалась? В Капризе иногда трудно было разобрать, кто кому поет серенаду. А если серенада давала Торбену шанс опубликовать свои стихи… ради этого он, пожалуй, готов был на все .

Вране Уайльд нужны были друзья. И заклятие она творила на дружбу. У девочки, как и у Максимильяна, и у Вольфа, не было отца — тот был намного старше матери и скончался, когда Вране только-только исполнилось пять. Не было у неё и братьев и сестер, ни родных, ни двоюродных, поэтому она почти всегда была одна. Мать — как пристало знаменитой писательнице, подверженная перепадам настроения, — склонна была надолго запираться в башенке (в которой, теоретически, полагалось спасаться от врагов и любвеобильных поэтов), чтобы обдумать сюжет. Ещё Лорель Уайльд подолгу простаивала на крепостной стене, распустив по ветру рыжие волосы и оплакивая потерянную любовь и утрату первого места в списках бестселлеров.

На этой неделе она была особенно расстроена, потому что, хотя стотысячный тираж её последней книги в бумажной обложке уже целиком разошелся, издательство «Спичка-пресс» объявило, что дополнительного тиража не будет. Где логика? Скайлариан Миджар отказывалась обсуждать эту тему. По непонятной причине, она ещё и прибыла с ящиком шампанского, чтобы выпить за успех Лорель.

Врана много месяцев обдумывала заклинание и изучала магические книги. Она даже обзавелась особой авторучкой, чтобы записать его, — вычитала где-то, что именно так правильно оглашать заклинание (редактор вычеркнул из нового издания совет воспользоваться собственной кровью).

В книжках её матери волшебство творилось чуть ли не само собой — вместе с целой чередой симпатичных избранников судьбы. Лорель писала о магии, но на самом деле в неё не верила, хотя никогда бы не призналась в этом многочисленным поклонникам. Врана в душе верила, что магия существует, но действует не так, как пишет мама. Однако как она действует на самом деле, девочка не представляла. Она уже который месяц испытывала заклинание невидимости, но ничего не добилась, не считая того случая с карандашом. Впрочем, Врана подозревала, что карандаш просто потерялся или его кто-то стащил.

Заклинание на дружбу было куда важнее. И должно было сработать.

« Дорогой Светоносный Эфир , — писала девочка, — пожалуйста, помоги мне. Я выбираю этот день, чтобы в мою жизнь пришла дружба. От всей души я прошу, чтобы у меня поскорее появились друзья, чтобы эти друзья были человеческими детьми (Врана читала о людях, попросивших друзей, но забывших указать их видовую принадлежность), лучше всего, из нашей школы, и чтобы мы долгие годы красиво и осмысленно делились всем важным, что есть в нашей жизни, помогая друг другу в трудных ситуациях и в решении поджидающих нас проблем. Чтобы помочь осуществлению этого желания, я сама буду очень стараться с кем-нибудь подружиться обычными средствами: например, попытаюсь чаще разговаривать с людьми. И я по-прежнему буду приносить жертвы и оказывать помощь всем, кого увижу в беде, во имя Любви и Жизни. Спасибо! Твоя преданная Врана Уайльд ».

Это письмо растрогало Светоносный Эфир. Ему редко писали письма. Его даже не воспринимали как магическую личность, а видели в нем просто «материю», переносящую волшебство. А вот эта маленькая реальномирка выбрала его для связи с Иномирьем. Выбрала его помощником. Ну, хорошо, и чего же она хочет? Дружбы? Хм-м. Сейчас сквозь Светоносный Эфир протекало несколько заклинаний, которые, если их немножко подвинуть и переставить вот так…

С помощью множества нехороших слов и подсказок из учебника Карлу удалось в конце концов открыть дверь. Максимильян с Вольфом вошли в темную антикварную лавку Леонарда Левара.

— Значит так: мы будем передавать тебе книжки сквозь ту решетку, — сказал Карлу Максимильян. Вольф уже держал наготове латунный ключ. Им осталось пройти в подсобные помещения, где Вольф должен был показать потайную полку, за которой открывался…

— Хорошо, — рассеянно отозвался Карл.

— А потом дождись нас и отвези обратно к Максимильяну, — добавил Вольф. — И ещё поможешь перегрузить книги в гараж.

— Ладно, — Карл почесал в затылке. — Если только…

— Что?

— А у вас точно больше денег не осталось? Если кто другой предложит мне больше, как бы мне не…

— Карл! — одернул Вольф.

— Так, — заявил Максимильян. — Я очень надеялся, что делать этого не придется, но… — Он сурово взглянул на Карла, который уже складывал свои крючки и прочие инструменты в потертый кожаный мешочек. — Карл? — Парень взглянул на него. — Я это в первый раз делаю, так что извини, если что…

Максимильян заглянул Карлу в глаза. Думал он примерно так: «Тебе хочется спать. Ты теперь в моей власти». Карл стал чуть-чуть покачиваться, но не отрывал взгляд от Максимильяна — смотрел, как маленький утенок смотрит на маму-утку.

«Ты сделаешь, как я велю», — мысленно произнес Максимильян. Карл, все так же покачиваясь, озадаченно смотрел на нового хозяина и чуть заметно кивал. Да, он сделает, как велит Максимильян. Только…

С заклятиями столько сложностей, что не знаешь, с которого начать. Это Максимильян вспомнил первым, потому что где-то читал о неудачной попытке подчинить чужой разум. Что там пошло не так, мальчик уже забыл, и что следовало исправить — тоже. Запомнилась только основная мысль. Было и другое осложнение: покушения на чужое сознание запрещались Гильдией Мастеров, а значит, формально Максимильян сейчас, как сказала бы Лорель Уайльд, «перешел на темную сторону». И наконец, власть над чужим сознанием не только аморальна, но и очень дорого обходится.

Трудно сказать, насколько он подчинил разум Карла, прежде чем отдать главный приказ: