Александр Басов - Союз Верных — Остгренц (СИ)

Более ста лет назад Остгренц совсем не был похож на то прекрасное творение человеческих рук, которое является сейчас столицей Восточного герцогства. Захолустный городок на окраине монастыря, посвящённого Несотворённому Отцу не привлекал внимания ни купцов, ни знати. Запершееся в монастыре высшее духовенство в столкновения феодалов не вмешивалось, предпочитая рассылать враждующим сторонам призывы о примирении. Единственное, что заботило архиепископа и его окружение, так это выплата мирянами церковной десятины, осуществлявшаяся нерегулярно и с большими задержками. Однако не все святые отцы проявили себя стяжателями в годы, когда поддержка Церкви Двуединого как никогда была нужна верующим. С одним из таких священников мне посчастливилось встретиться во время своего первого дня пребывания в Остгренце.

Отец Готтард был попечителем одного из приютов для пострадавшего от военных действий населения. Когда-то давно, как рассказал один местный житель, в этом трёхэтажном здании располагалась гостиница для паломников. В мирные времена, в Остгренц приезжало много людей, желавших побывать на праздничных богослужениях, которые традиционно проводил сам архиепископ. Во время Войны Сеньоров паломничество сошло на нет, зато резко возрос поток беженцев, значительная часть которых стала оседать в городе.

Чтобы толпы бездомных людей не слонялись по округе, было принято решение организовать в зданиях бывших гостиниц приюты. Таких заведений в Остгренце, формально находившемся на осадном положении, существовало несколько. Содержались они на средства Церкви, предоставляя нуждающимся ночлег, кусок хлеба на завтрак и миску горячей похлёбки на ужин. Взамен требовалось внести свой вклад, поделившись деньгами, или тем, что удалось с собой прихватить из покинутых домов.

Я и мои товарищи несли с собой только разобранную на части регенерационную камеру. На неё стража на входе в город никакого внимания не обратила. Один из монастырских послушников в приюте даже похвалил меня и остальных парней за предусмотрительность:

— А вы бывалые ребята, сразу видно. Не знаю, откуда вы такие дверные панели раздобыли, но они вам ещё пригодятся. У нас на всех не хватает спальных мест, а эти странные доски могут служить вам постелью. Только на день убирайте их куда-нибудь, чтобы под ногами не путались.

Я догадывался, что моментально лишусь камеры, стоит мне заявить о возможностях, которые есть у этого устройства, поэтому решил, что утаить его будет наилучшим выходом.

Днём обитатели приюта занимались хозяйственными работами, в основном, это уборка городских улиц и возделывание грядок с овощами. Кроме этого, при каждом приюте был госпиталь, где облегчали страдания раненым и пытались лечить больных. Я написал "пытались" потому, что уровень медицины не поднимался выше самого примитивного уровня. Наилучшим средством лечения считалась молитва, строгий пост и настои каких-то трав, больше напоминавших обычное сено.

В первый день меня отправили на работу в госпиталь, и я был потрясён тем, какие методы были в ходу среди монахов, исполнявших обязанности лекарей. Медицина не входила в перечень дисциплин, которые мне приходилось изучать, однако и тех поверхностных знаний было достаточно, что бы понять, насколько неэффективно лечили в здешнем госпитале. Переживая за больных, я, насколько позволяла ситуация, стал сам ставить диагнозы, проводить некоторые медицинские процедуры и давать рекомендации пациентам. Это не укрылось от глаз остального персонала, и на следующее утро меня пригласили в келью отца Готтарда.

Вид у священника был столь суровым, что в первый момент я подумал, будто меня сейчас станут распекать за какую-то провинность. Позже узнал, что такое мнение о святом отце сначала складывалось у всех, кто видел его в первый раз. Возможно, всё дело в шраме, проходившем через переносицу отца Готтарда. Рубец не давал векам открыться полностью, из-за чего казалось, будто святой отец строго щурится.

— Доброе утро, сын мой, — произнёс священник звучным голосом, плохо подходившим к его внешности. — Проходи, будь гостем.

Не зная, как себя вести в присутствии духовной особы, я поздоровался и присел на краешек указанного мне стула. Губы отца Готтарда тронула улыбка:

— Не стесняйся, я не придаю значения формальностям, и не считаю твоё поведение вызывающим. Сразу видно, юноша, что ты не привык общаться со слугами Богов. Я ценю в людях искренность и считаю, что она гораздо лучше притворного благочестия. Не буду спрашивать, откуда ты пришёл в Остгренц. В наше неспокойное время многим приходится скрываться от невзгод в таких местах, где нет возможности посещать церковь. К моему великому сожалению подрастает поколение людей, для которых такая жизнь стала нормой. Это очень печально. Однако я пригласил тебя по другому поводу. Мне сообщили, что в нашем приюте появился молодой человек по имени Берхард, который, несмотря на юный возраст, весьма сведущ в вопросах врачевания. Это так?

— Вы преувеличиваете, святой отец. Мои знания поверхностны и не систематизированы. Я никогда ранее не занимался медициной.

— Забавно, сын мой. Ты изъясняешься, прибегая к оборотам речи, больше принятым среди убелённых сединами учёных мужей, нежели среди твоих сверстников. Могу ли я осведомиться о здоровье твоих достопочтенных родителей?

— Отец умер на моих руках от раны, а о судьбе мамы ничего не известно. Подозреваю, что и её больше нет в живых.

— На всё воля Богов, — вздохнул Готтард и осенил себя ритуальным знаком Двуединого. — Прости, что мой вопрос вызвал воспоминания, которые могли причинить тебе боль. Я уверен, что твои родители были достойными людьми, раз они воспитали такого сына. Да будет благосклонен к ним суд Несотворённого Отца. Да пребудет с ними всегда благодать Великой Матери.

Он сказал это искренне, и я почувствовал, что священник действительно переживает о смерти двух совершенно незнакомых ему людей.

— Спасибо вам, святой отец, — вырвалось у меня.

— Не благодари. Это я должен выразить свою признательность за то, что ты успел вчера сделать в нашей лечебнице. Послушники доложили, что твоё вмешательство облегчило состояние некоторых больных. И это всего за один день. Было бы хорошо, если бы ты, Берхард, согласился присматривать за нашими пациентами на постоянной основе. С моей стороны было бы очевидной глупостью отправлять такого человека на работы, где требуется только грубая сила.

— Это большая ответственность. Не думаю, что я готов…

— Ни слова больше!, — перебил отец Готтард. — Скромность делает тебе честь, но у нас нет лекаря лучше, уж поверь мне. Никто не станет требовать от тебя невозможного.