Александр Басов - Союз Верных — Энгельбрук (СИ)

"Ерунда, — подумал сержант, — ничем, кроме совпадения, это быть не может".

— Изысканно, — хмыкнул Эгон, оглянувшись по сторонам. — Последний раз я ночевал на сеновале несколько длинных сезонов назад, когда сопровождал сборщиков налогов. Была в той деревне одна девка… Пиво подавала в придорожном трактире… Словом, выспаться так и не удалось. Только глаза сомкнул, как петухи заорали.

Рассеянно слушая воспоминания чиновника, сержант прошёлся по сарайчику, выглянул в маленькое, забранное решёткой оконце. В наступивших сумерках была частично видна палатка, в которую поселили монаха. Сквозь мельчайшие отверстия в плотной ткани просачивались лучики света от зажжённой свечи. Несколько раз её свет затмевался, похоже, брат Йохан ещё не ложился и расхаживал взад-вперёд по палатке.

"Подкинул ему Манфред пищу для размышлений, — подумал Ладвиг. — Хотя, по большому счёту, хитрый егермайстер так ничего нам и не рассказал. Вроде бы и наговорил много, а бульон-то из его слов пустой вышел. Навара никакого".

— Беспокоится чернорясник. — сказал взглянувший в то же оконце Эгон. — Зацепиться ему не за что. А нам с вами, господин сержант, есть, о чём доложить Городскому Совету. Им будет небезынтересно узнать, что егермайстер таскал сюда демонов на потеху знати. Опытному юристу и этого будет достаточно, чтобы довести дело до судебного разбирательства.

— По-моему, Манфред ничего особенного не поведал.

— В том и дело! Гораздо важнее то, о чём он умолчал!, — оживился чиновник. — Егермайстер, я уверен в этом, ловко подсовывал нам полуправду. Вроде бы и секрет открыл, но развивать эту тему дальше не получается, за неимением продолжения. Но это, всего лишь, тонкая игра. Как говорится, если хочешь что-то спрятать — оставь на виду.

— Подчёркивают ли ваши слова уверенность в том, что преступления совершили привезённые Манфредом демоны?

— Не исключено. Он понял, что доказательства у следствия есть, и отнекиваться не рискнул. И обставил дело так, что обвинить егерей можно только в халатности, но никак не в злом умысле. Это многое меняет.

— Выходит, нам больше не нужно тормозить расследование?

— Нам, — особо выделил чиновник, — не нужно. А черноряснику подкладывать на тарелку лучшие кусочки не следует. Он и так знает слишком много.

— Думаете, Манфред испугается подобных обвинений?, — скептически покачал головой сержант. — Он, не задумываясь, упомянул герцога Кэссиана в качестве заказчика экзотических питомцев.

— А вы не догадываетесь, зачем он это сделал?, — улыбнулся Эгон. — Он рассчитывает, что после таких откровений никому не придёт в голову выяснять имена других заказчиков.

— Других?

— Я больше, чем уверен в этом. Его светлость — признанный законодатель мод. Будь то одежда, сорт вина, порода собак или окрас лошадей. Неважно что. Его выбор — образец для всей дворянской верхушки города.

— Пожалуй, вы правы…

— Ещё бы! Не знаю, какие выводы сделал чернорясник, но мы с заданием справились. Как вы ловко поддели Манфреда вопросом о сбежавших демонах, господин сержант. Разговор сразу повернул в нужное русло. Откуда вы о них узнали?

— Само пришло в голову. Наверное, сыграло свою роль то нарождающееся сатанинское дерево, которое монах нашёл на болоте.

Эгон внимательно посмотрел на Ладвига:

— Вам нужно больше доверять мне, господин сержант. Объединив наши усилия, мы сможем добиться гораздо большего. Щедрости Магистрата хватит на двоих.

Всегда чутко спавшего сержанта разбудило слабое прикосновение к щеке. Не открывая глаз, он махнул над собой рукой, надеясь отогнать надоедливое насекомое. Пальцы натолкнулись на что-то шелестящее и машинально сжались в кулак, захватывая добычу. Уже догадавшись, что он поймал, Ладвиг поднёс к глазам ладонь и увидел несколько смятых листиков, сорванных с веточки, которая настойчиво тыкалась ему в лицо. Приподнявшись на своём ложе из сена, сержант глянул в сторону оконца, откуда к нему тянулся прутик.

— Брат Ладвиг, — послышался тихий шёпот. — Выйдите. Нужно поговорить.

Сержант поднялся, натянув сапоги, осторожно двинулся к дверям, стараясь не потревожить похрапывающего чиновника. Было раннее утро. Небо уже светлело, потихоньку вбирая в себя свет звёзд. Солнце ещё не успело подняться над горизонтом и рассеять предрассветный сумрак. На фоне тёмной стены сарайчика ряса монаха была почти совсем незаметна. Только когда брат Йохан шевельнулся, Ладвиг смог определить его местонахождение.

— Планы изменились, — негромко сказал монах. — Нам нужно отправляться в обратный путь как можно скорее.

— К чему такая спешка?, — на всякий случай поинтересовался сержант. — Вы же сами хотели…

— Хотел. — с оттенком раздражения произнёс брат Йохан. — У меня плохие предчувствия по поводу одного из наших братьев. Он прибыл вместе со мной в Энгельбрук. Я не смогу объяснить, на чём основана моя уверенность, поэтому просто поверьте на слово.

— Тогда будите Эгона сами, — зевнул Ладвиг, — а я пока выясню, где наши лошади.

Сержант не знал, к кому обратиться с такой просьбой и направился в сторону палатки, где вчера егеря угощали их обедом. Не доходя нескольких шагов до закрытого пологом входа, он прислушался, не уловив никаких звуков, кашлянул и громко прочистил горло. Долго ждать не пришлось. Чья-то рука откинула полог, и в проёме показался Манфред. Несмотря на то, что ещё не рассвело, егермайстер выглядел бодрым и даже свежевыбритым.

— Доброе утро. — сказал он, не высказав никакого удивления. — Чем обязан столь ранним визитом?

— И вам доброго утра, господин егермайстер. Святой отец настаивает на том, чтобы мы немедля отправлялись обратно в город. Я пришёл узнать насчёт лошадей.

— Проходите в палатку, господин дознаватель. Сейчас подадут чай. Мы обычно завтракаем рано, но без особого разнообразия. Поэтому могу предложить только ягоды и сухарики. Хлеб у нас пекут пару раз в декаду и сразу пускают на сухари, чтобы не портился во влажном болотном воздухе.

Они разместились за столом друг напротив друга и Манфред с оттенком смущения произнёс:

— Хотелось бы верить, что спешка не связана с условиями, в которых пришлось вас разместить? Мы все здесь охотники и можем довольствоваться малым. Горожане — народ более требовательный к комфорту, и то, что нам кажется вполне приемлемым, вам может показаться просто ужасным.

— Я — солдат, а Эгон — тоже не слишком привередлив. Что же касается отца Йохана, то он не жаловался на предоставленное помещение. — Ладвиг не стал говорить о предчувствиях монаха и сообщил Манфреду собственную версию: — Рассудив здраво, он счёл свою миссию здесь выполненной, решив заняться другими делами. Мы потеряли слишком много времени на дорогу сюда, поэтому решили выехать пораньше.