Александр Басов - Союз Верных — Энгельбрук (СИ)

— И всё-таки я чувствую себя неловко, — признался егермайстер. — Чтобы хоть как-то сгладить неровности нашего гостеприимства, позвольте предложить вам небольшую материальную компенсацию. Я считаю себя обязанным это сделать. — твёрдо сказал он, видя, что сержант не пришёл в восторг от такой идеи. — Не расценивайте, как попытку подкупа следствия.

В палатку вошёл повар, разлил по кружкам горячий чай, поставил на стол блюдо с лесными ягодами и корзинку с сухариками.

— Угощайтесь, господин дознаватель. Такого чая вы в Энгельбруке нигде не попробуете. Разве что в одном местечке у Южных ворот…

— Это не там, где хозяином Густав?, — спросил Ладвиг, прихлёбывая ароматный чай.

— Точно!, — воскликнул Манфред и даже заулыбался. — Это у нас он берёт травки, в том числе и для своих настоек. Копающая Собака, как и любой из детей леса, знает нужные растения и собирает их в местах, только ему одному известных. В чай мы добавляем несколько капель настоек, производимых Густавом. Так собранные в лесу травы возвращаются к нам уже в новом качестве.

— Действительно вкусно.

— Ещё бы. А теперь по поводу компенсации. И не спорьте, господин дознаватель. Я не привык давать взятки и вам совать в карман монеты не собираюсь. Скорее это будет оплатой некоторой работы. Один из приближённых его светлости герцога Кэссиана ожидает от меня известий. Зовут его — граф Фридхелм. Резиденция вельможи находится во дворцовом комплексе, известном как Ангельский Мост. Я состою с графом в переписке и давно должен был отправить ему очередное послание. Если вас не затруднит доставить ему это письмо, то я буду вам бесконечно признателен. К тому же, господин Фридхелм имеет привычку оплачивать услуги по доставке корреспонденции. Это и будет обещанная мною компенсация. Надеюсь, что не слишком нарушу ваши планы такой просьбой. Во дворец вы попадёте легко — оттиск моего перстня на печати послужит надёжным пропуском. — С этими словами егермайстер выложил на стол запечатанный конверт из грубой бумаги.

"Почту мне доставить не трудно. Не впервой. — подумал сержант, взяв в руки письмо. — Неудобно как-то отказываться. И дело даже не в вознаграждении, которое я брать не обязан".

Успокоив себя такими мыслями, он сказал:

— Я сделаю это для вас, господин егермайстер, а не ради награды.

— Если вы откажетесь от денег, господин сержант, то поставите в неловкое положение тех людей, которые будут доставлять письма после вас. Люди графа могут решить, что отныне эта услуга стала бесплатной.

— Хорошо, — улыбнулся Ладвиг. — Я привык уважать чужие правила, и ваши не станут исключением.

— Замечательно. — Манфред поднялся со своего места. — Лошадей и мула уже должны были снарядить в дорогу. Чтобы не задерживать святого отца, мои помощники приготовили для каждого из вас корзинки с едой. Можно завтракать, даже сидя верхом. Набор скромный, но не тяготит желудок и прекрасно утоляет голод. Там копчёная оленина, сухарики и фляги с самым лучшим в мире чаем. Пейте, пока не остыл.

Монах от завтрака оказался, да и общение с Манфредом ограничил парой дежурных фраз, просто отдавая дань вежливости. Священник так торопился, что взобрался на мула без посторонней помощи, использовав в качестве подставки большую деревянную плаху для рубки мяса. Видимо, мул почувствовал, что сегодня наездник настроен решительно, поэтому легко поддержал предложенный конём Ладвига темп. Постоянно зевавший Эгон немного отстал и ехал в нескольких шагах позади.

Сержант не стал далеко прятать конверт, и брат Йохан сразу же обратил на него внимание.

— Откуда у вас это письмо?, — спросил он, когда за всадниками закрылись тяжёлые двери Озёрного замка.

— Егермайстер Манфред попросил доставить в город. Сказал, что это очередная депеша для графа Фридхелма.

— Почему он попросил сделать это вас?

— Письмо давно уже нужно было доставить, а мы как раз едем в город. Всё очень просто.

Ладвиг не стал упоминать обещанное ему вознаграждение, подумав, что монаху не обязательно об этом знать. Некоторое время брат Йохан ехал молча, потом оглянулся на отставшего Эгона, который дремал, сидя в седле и решительно произнёс:

— Покажите мне конверт.

— Хорошо, — не стал противиться сержант и протянул письмо.

Монах посмотрел конверт на свет, ощупал и даже, кажется, обнюхал его со всех сторон.

— Известно, кому оно адресовано? Ах, да… Вы же говорили… Бумага грубая, дешёвая… Имени адресата нет… Печать сургучная… Оттиск перстня чёткий…

Сержант с интересом наблюдал за исследованием письма, но когда брат Йохан попытался поддеть ногтем клапан конверта, сказал:

— Пожалуйста, осторожнее. Я не хочу прослыть безответственным курьером.

— Отдаёте ли вы себе отчёт, брат Ладвиг, — понизив голос, произнёс монах, — что в наши руки мог попасть документ, изобличающий тёмные дела господина егермайстера?

— Уж не хотите ли вы ознакомиться с содержимым письма?, — начал проявлять беспокойство сержант. — Я бы не хотел, чтобы моя репутация пострадала.

— Я ценю вашу щепетильность в таких вопросах, но в интересах расследования можно пойти и на более значительные жертвы. А для адресата следует подготовить вполне убедительное объяснение. Письмо могло пострадать в результате стычки с разбойниками, например. Тут даже выдумывать ничего не придётся.

— Мне совсем не нравится, в каком направлении движется наш разговор, брат Йохан. Не хочется приносить в жертву своё доброе имя. Почти два длинных сезона я носил письма, записки, записочки в разные концы города. Ни одно послание не пропало, и не было прочитано человеком, для глаз которого не предназначалась. Можете считать, что я этим горжусь, хотя то время вспоминаю без особой радости.

— Есть одна хорошая поговорка. — вздохнув, сказал монах. — Цель оправдывает средства. Наша цель — предотвратить чудовищные преступления, а вы рассуждаете о такой мелочи, как вскрытое письмо. Я не заставляю вас самого делать это, но хотя бы не мешайте.

— Исключено. — суровым тоном проговорил Ладвиг. — Будьте добры, отдайте конверт.

— Разумеется, — ещё раз вздохнул монах. — Не люблю без нужды этого делать, но, видимо, придётся.

Не выпуская из рук письмо, он порылся в своих вещах и достал из мешка плоский прямоугольный предмет. Сержанту приходилось видеть подобные вещи. Это был походный диптих, который носили с собой многие священники. Две сложенные книжкой дощечки, на внутренней поверхности которых обычно изображались Несотворённый Отец и Великая Мать. Снаружи диптих был обтянут плотной кожей для большей сохранности и снабжён застёжкой. Монах раскрыл диптих, и сержант с удивлением обнаружил, что никаких рисунков внутри нет. Поверхность дощечек была абсолютно чёрной, гладкой и блестела, будто стекло. Брат Йохан быстро пробежался пальцами по чёрному прямоугольнику, положил в диптих конверт и закрыл створки. Ладвиг мог бы поклясться, что услышал странный протяжный писк. Монах положил ладонь на диптих и стал читать молитву Двуединому. Закончил он тем, что приложил ладони к лицу, потом достал конверт из диптиха, сдул с гладкой поверхности крошки сургуча и протянул письмо сержанту.