Виктория Шкиль - Тьма надвигается с Севера [СИ]

— Всё ли вкусно? — Когда первый голод был утолён, заботливо осведомился Коэнна ибн Шари, когда Сорах слишком долго рассматривал его, забыв прожевать кусок мяса во рту. — Всем ли довольны мои гости?

Казалось, он не замечал, или просто делал вид, что не замечает обращённого на него интереса. Волшебник лениво перебирал фаршированные оливки, почти не притрагиваясь к еде, но зато с большой охотой пил, раз за разом наполняя свою чашу то дугхом, то сильно разбавленным по бединским традициям вином.

— У вас замечательный повар, устад, — честно ответил Сорах, облизывая испачканные в мясном соусе пальцы. — Такие кушанья не стыдно подавать на стол самому Саффир-Шаху!

— Это всё Асдашир. Он в одиночку следит за всем миом оазисом — не знаю, как бы я со всем этим справлялся, случись мне вести хозяйство самому!

— Я не готовлю. — Громыхнул из ниоткуда басовитый рокочущий глас. — Жри скорее, червяк, я должен успеть вернуть серебряные блюда, прежде чем их хватятся, иначе повару отрубят руки за воровство — где я тогда буду добывать обед для повелителя?!

— Вы… — Сорах едва не подавился куском, осознав с чьей кухни, был сворован этот гуляш, но открыто обвинять волшебника в воровстве у певца не хватало смелости.

— Ворую кушанья у шах-ан-шаха. — Докончил за него волшебник, согласно качая пучком седых волос. — Как видишь ни я, ни Асдашир не умеем готовить! К сожалению, волшебство не позволяет сотворить шербет прямо из воздуха, потому приходится брать его в другом месте и переносить сюда. Асдашир ведь не отбирает последнюю лепёшку в хижине бедняка, он берёт еду там, где её слишком много для того чтоб её могли всю съесть — да простит мне Аллуит этот грех. Уверяю тебя, путник, повара Саффир-Шаха даже не замечают этой пропажи. Надеюсь, я не испортил вам обоим аппетит этим признанием?

— Пожалуй, это даже справедливо. — Подала голос из-за своего стола Лиллис. — Всевышний указывал пускать к своему столу не только богатых, но и нуждающихся. Вряд ли такие найдутся при шахском дворе…

Будь на месте волшебника какой-нибудь хаммадский бек, он бы оскорбился от того, что женщина так бесцеремонно влезает в мужскую беседу, но Коэнна лишь радостно улыбнулся.

— Ты говоришь прямо как мой старый друг улле-Эфеби. — Ответил Коэнна, хитро прищуривая зелёные глаза, отчего в их уголках собрались рельефом морщины.

— Так говорил наш улле… — Тихо проговорила Лиллис и по её лику пробежала тень скорби, от воспоминаний о своём селении, брате и постигшей их участи.

Коэнна хлопнул в ладоши и блюда на столах мгновенно переменились. Теперь перед гостями стояли тарелки с нарезанными фруктами, солёными орехами и маринованным в уксусе чесноком.

— Думаю, теперь, когда вы утолили свой голод, наконец-то настало нам время познакомиться. — Произнёс чародей, протягивая руку к горке маринованного чеснока на широком блюде. — Моё имя вы уже знаете, а как мне величать вас?

Это простое напоминание шарахнуло гостей как пыльным мешком по голове, залив лица пунцовой краской стыда. Как они могли забыть о простейших правилах приличия?! Волшебники, даже не будучи сами по себе злодеями, люди по натуре очень мнительные и могут обидеться на любую мелочь, сочтя это признаком неуважения к себе.

— О, Аллуит, как мы могли забыть?! — протянутая к лакомству рука хаммада быстро отдёрнулась обратно, будто обожглась. — Моё имя — Сорах ас'Хазир, устад. Я шайрун, путешествующий по пескам, поющий песни и рассказывающий слушателям сказки и легенды о былых временах.

— Лиллис… — Виновато опуская голову, представилась девушка, чёрная кожа которой стремительно становилась коричневой. — Простите нас, устад…

— Не стоит извинений, дитя — Небрежно отмахнулся волшебник как от чего-то несущественного. — Было бы жестоко изнурять церемониями умирающих от голода. Так как говоришь твоё имя? Лиллис и… всё?

— Отец называл меня Азасэрху. — После короткой паузы с некоторым вызовом ответила бала, исподлобья метнув в волшебника взгляд чёрных очей.

— Свободолюбивая… — Тут же перевёл для себя Коэнна, довольно кивая. — Это прозвище тебе подходит. Так, что занесло вас двоих в пустыню? Да ещё и пешком?

Мужчина и девушка переглянулись, не зная как начать свой рассказ. Произошедшее с ними казалось слишком невероятным чтобы в него мог поверить тот, кто не видел этого своими глазами.

— Мы беглецы. — Ответила за них обоих Лиллис. — Нашего селения больше нет… его уничтожил колдун.

— А до него он уничтожил ещё одно. — Вставил своё слово Сорах. — Я сам видел лишённые глаз тела тех, кто пытался спрятаться от него в колодце.

— С чего вы решили, что это был колдун? — Резко встрепенулся чародей, услышав о безглазых покойниках. Чесночная головка, которую он до этого сосредоточенно обчищал от шелухи, держа её на ладони, тут же оказалась забыта.

— Мы видели это своими глазами. — Сорах сглотнул, вспоминая увиденное им завораживающее зрелище небесного водоворота. — Я не знаю как это описать… Словно в небесах разверзлась воронка, ненасытная как пасть самого Шайтана. Я слышал рёв и вой, плач и предсмертные крики. Это было страшно…

Сорах осёкся, увидев с каким напряжённым видом слушает его чародей. Брови Коэнны были сведены к переносице, а устремлённый сквозь ас'Хазира взгляд быстро мрачнел, как наливающаяся грозой туча. Из стиснутого, до белых костяшек, кулака, брызнул бурый сок, забрызгавший лицо и одежду Коэнны.

— Это чистая правда, устад!

— Мы не лжём! — Добавила со своего места Лиллис. — Клянёмся вам Аллуитом…

— Я верю. — Чародей сморгнул, выходя из своего странного оцепенения. Разжав кулак, он с сожалением выложил на стол то, что осталось от раздавленного лакомства. — Какая жалость… в детстве я готов был есть его бочками. Матери приходилось проявлять чудеса изобретательности, чтобы спасти наши запасы от полного разорения.

В руках волшебника возникло полотенце, которым он тщательно вытер забрызганные руки и лицо. Закончив с обтиранием, он положил её на стол между тарелками и вежливо поинтересовался у сыты ли его гости. Те согласно закивали в ответ, всем своим видом демонстрируя полную сытость.

— Тогда пойдёмте — я покажу вам ваши покои. — Коэнна поднялся со своего места и блюда на столах тут же исчезли вместе с объедками.

— Но устад! — Запротестовал ас'Хазир, которому совсем не хотелось оставаться в этом странном месте, не смотря на всё его радушие и гостеприимство хозяина. Лиллис состроила за спиной волшебника умоляющие глаза, но Сорах сделал вид, что не заметил этого. После встречи с колдунами Саракаша он стал с опаской относиться к чародеям, а тех, кому служат джинны вообще бы обошёл стороной. — Мы не хотим вас так утруждать. Мы будем благодарны, даже если вы просто дадите нам с собой воды и еды и укажите дорогу до ближайшего селения.