Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

— Ступай смело, — прозвучал низкий и мягкий голос с другой стороны пелены огня.

Не закрывая глаз, Вараил шагнул в огонь и оказался по другую его сторону, не опалив даже волос.

Он находился в маленькой и единственной комнате этого дома. Стены изнутри просвечивались, тогда как снаружи казались непрозрачными, в углу поднималась узкая обсидиановая лестница, верхней ступенью утопая в низком потолке. В келье не нашлось места ни кровати, ни столу или хотя бы стулу, зато у монаха, невысокого лысого старца с седой короткой бородкой, имелась красивая обсидиановая посуда: глубокая миска, кружка, ложка, большой кувшин с водой и множество туесков и горшков с кашами и крупами. Но на том и заканчивалось убранство дома. В молчании хозяин наполнил кружку водой и протянул гостю. Вараил поблагодарил монаха и, утоляя жажду, пил медленно. Дождавшись, когда кружка будет осушена, монах наполнил ее вновь, затем снял крышку с одного горшка, насыпал в миску и жестом пригласил Вараила отведать горячей гречневой каши. Устроившись на полу, гость занялся трапезой и монах, чтобы составить компанию, взяв кружку, опустился напротив, и пока Вараил уплетал кушанье, лишь однажды притронулся к ней одними только губами. Когда гость немного насытился и стал ворочать ложкой в миске не так как прежде скоро, он нашел время для разговора, перемежая ответы собеседника новыми порциями каши. Он представился и рассказал о цели своего похода. Монах слушал внимательно, иногда опуская темные, почти черные глаза и кивая, выказывая охоту слушать. Когда настал его черед держать слово, он начал так:

— Я Нихфор из числа монахов Черной свечи. Возник орден наш пять веков тому и целью имеет помощь страждущим приключений искателям. Единомышленники мои расселились по всему Яраилу в местах глухих, праздным людям неведомых. Пламя Черной свечи закаляет наши тела и пестует души, мы же, насколько хватает наших скромных знаний, помогаем людям, равно и другим разумным созданиям, познать глубинные силы и затеплить свечу, доныне безмолвную в каждом из нас.

— Что такое Черная свеча?

— Иные полагают, это артефакт, исполняющий желания, мы же, монахи, верим, что свеча заключена в каждом из нас, это наша бессмертная душа, наша божественная суть, и чем сильнее мы ее разжигаем, тем сильнее становимся, и силам нашим воистину нет границ.

Подобное заявление Вараил воспринял как браваду, он не раз встречал тороватых до хвастовства шарлатанов, чьи обманы снова и снова рассеивал Эльмуд.

— Какую же силу вы обнаружили в себе, зажегши свою внутреннюю свечу?

— Я освободился от пищи и воды, сплю единожды в неделю, не ведаю страха и не испытываю боли, — с готовностью ответил Нихфор, и в словах его не было и тени гордости. Но Вараил, не привыкший верить на слово, нахмурился, и монах добавил, хотя и без снисходительной улыбки, ибо не считал себя выше гостя. — Задержись в моем доме и сам станешь очевидцем истинности моих слов.

— У вас необычный дом, — не мог не заметить Вараил. — Для чего нужна эта лестница?

— Прежде она вела на верхние этажи. То, что сейчас выглядит огарком, некогда являлось настоящей свечой. Три этажа выгорели полностью, оставшийся нижний оплавился вполовину.

— Значит, в скорости вашего жилища не станет, и некому будет выручать странников, следующих к руинам Альма?

— В том не будет более нужды, ведь ты разрешишь загадку альманда.

— Тысячелетия лучшие воины мира идут на верную смерть и умирают. Единственная загадка в том: зачем мы это делаем?

— Если в тебе есть сомнение, возвращайся назад, пока можешь, — и вновь Нихфор не выказал осуждения, но дал бесстрастный совет.

— Вашему ордену пять веков, — вспомнил Вараил. — Как же странники преодолевали этот путь до его становления?

— Искали помощи магии и бессмертных сил. Всегда находился некто споспешествующий паломникам Альма. Одно время странников через Белрах на спине проносил Ярхот.

— Ярхот?

— Занавъяра Неукротимого вулкана. Он испытывал силу тел и разумов паломников, и сильнейших из них переносил на остров, иным в прошениях отказывал. Рошъяра, или новые боги, посчитали чрезмерным его вмешательство в жизни смертных. Твое незнание старых богов свидетельствует о том, как ныне мала их сила.

— Не вижу различий: так или иначе путешественники гибнут, от жары песков ли, от рук ли альманда. Поступок богов мне непонятен.

— Знай, Вараил, боги несовершенны и подобно людям гневятся и помнят старые обиды. Вот и все, что я могу сказать, ибо не ведаю большего.

Вараил провел весь день в келье Нихфора. Большую часть времени он проспал и, хотя теплый каменный пол не обещал снов праведника, проснувшись, ощутил прилив сил, которых не давали ему ни звезды бескрайнего неба, ни тем более мягкая перина Тронгароса, и подумал, что, возможно, затеплилась его внутренняя свеча, о существовании которой до вчерашнего дня он и не слышал.

Три дня провел Вараил у монаха, отдыхал и набирался сил перед заключительной частью похода. Его томило ожидание, но Нихфор не дозволял гостю продолжать путь, а без его помощи это не было возможно. Вечерами Вараилу мерещилась армия тальиндов у ворот Тронгароса, но поутру монах вновь качал головой.

— Во мне нет усталости, я готов к переходу. Почему же вы заставляете меня ждать? — спрашивал он.

— Твой дух еще смятен. Слабых духом Белрах лишает разума.

— Что же мне делать?

— Ждать.

Вараил злился и ждал. Но с каждым днем злость угасала.

Трижды начинал Нихфор разговоры о религиях и месте бессмертных сущностей в жизни Яраила и каждого человека. Однажды он спросил:

— Вараил, ты знаешь кто такой Аяра?

— Кажется, кто-то из богов, — ответил тот неуверенно.

— Это единственный бог. Но не такой, как сущности Рошгеоса — бог абсолютный. Мы живем между двумя ударами сердца Аяра. Вдох — и мир развивается, выдох — он перестает существовать. Гаснет отзвук сердца, новый удар рождает новый мир. Будучи силой безграничной, Аяра не может уместиться в проявленном мире, но заполняет его весь — и небесами и пылинками. Он наполняет Яргулвард нами и мы, как части бесконечности, равны самому Аяра.

— Это знание дало вам силы?

— Да.

— У меня другая вера, — холодно ответил Вараил и последующие попытки продолжить разговор не поддержал.

Подобные размышления не находили отклика в сердце воина и только умножали скуку. Одни примеры из историй небожителей Вараилу известны не были, другие в Мусоте преподносились иначе. Тогда, разочарованный, Нихфор разворачивал пергамент и что-то писал. На четвертый день он посыпал бумагу песком в последний раз, свернул и протянул Вараилу.

— Отнеси этот свиток домой. Истинная история не должна быть утеряна.