Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

— Это важно не для меня одной, но для всего мира. Я шла через Снежные горы и лес Нескончаемого Дождя, спасалась от троллей и вендиго, стояла перед хримтурсом и блуждала по страницам Намару. Но это лишь незначительная часть моего путешествия, которое началось двадцать лет назад. Я бы не просила, не будь необходимости.

— Ты просишь о многом и многое не досказываешь. Для чего тебе нужна Кровь Праведника?

Миридис тяжело вздохнула. Туманный ответ не понравится теургу, а говорить правду было рискованно. Что если Оламисвара откажется помогать? Миридис нащупала статуэтку в мешочке на поясе и понадеялась на лучшее.

— Последние недели в мире происходят странные вещи: природные бедствия, появление существ из других миров. Вероятно, вы знаете об этом, — Оламисвара кивнула. Миридис повела речь дальше, стараясь обходиться короткими словами. Теург слушала внимательно и не прерывала собеседницу. — Черенок надломлен, — подытоживала Миридис. — Если не вмешаться, Яраил обрушится и разобьется у корней Яргулварда. Чтобы вернуть равновесие миру, нужно привлечь силу, которая подавит и покроет собой все раздоры в Яраиле. — Миридис помедлила, Оламисвара продолжала молчать. — Я говорю об Аштагоре.

Теург выдохнула с придыханием, глаза ее округлились, рот слегка изогнулся наигранной улыбкой.

— Я не могу вам поверить.

— Мои друзья должны найти Опору Хромого и Счастье Богатея. Вместе с Кровью Праведника артефакты откроют врата Ветхого Плаща, в глубинах которого хранится Аштагор.

— Клинок Горя, клинок Несчастья, сколько эпитетов у этого оружия? И ни одного, указывающего на присутствие светлого начала.

— Они звучат пугающе, но ведь все что мы знаем об Аштагоре — отзвуки старинных историй. Представляй он угрозу для всего сущего на самом деле, едва ли боги оставили бы нам даже крошечную возможность завладеть им.

— Я должна услышать Тавелиана, — завершила Оламисвара диалог, и вся ее одухотворенность сменилась полным разочарованием.

Весь следующий день Миридис провела в ожидании, вечером ответ был дан.

— Тавелиан разрешил доставить чашу с его кровью к руинам храма мертвого бога. — С плеч альвы как будто сняли мешок, но по голосу теурга она догадалась, что это еще не все. — В храм поскачет один из жителей Таура, мой ученик, а вы со мной будете ожидать возвращения артефакта и до тех пор не сможете выйти за пределы щита Эри-Киласа.

Такого условия Миридис не предвидела. Она ждала, затем ждала и еще раз ждала. Она больше не желала ждать, оставаться в стороне и не участвовать в судьбе мира, в том, что, по мнению самой, ей надлежало творить. Ее захлестнули злость, гнев, обида. После всего, что она сделала для мира, как смеет теург лишать ее возможности увидеть результат ее трудов? Ее трудов — ни Граниша, ни Дъёрхтарда или кого-либо еще. Без нее они никогда бы не встретились, не узнали своего предначертания, и некому было бы остановить падение мира. Пусть рошъяра считают себя богами Яраила, пусть маги Кзар-Кханара называют себя его защитниками, никто из них до сих пор не потрудился прийти ему на помощь, — только она, откликнулась одна лишь она. Молчание затягивалось, но Миридис все еще не готова была дать ответ. Она собрала всю свою выдержку и отбросила личные предпочтения. Как будет лучше для Яраила? Стоит ли забрать артефакт силой, чтобы иметь возможность помочь остальным в храме Нигдарабо или даже в бою с тальиндами, если таковой все же состоится? Или все-таки лучше сохранить доверительные отношения с Тауром, Оламисварой, а значит и с Тавелианом? Вдруг ей вновь потребуется помощь рошъяра?

— Я согласна, — наконец решилась Миридис. Теург кивнула, она видела происходящую в ней борьбу и осталась довольна ее исходом.

— Время пролетит незаметно, — пообещала она. Миридис в этом сильно сомневалась.

Оказавшись в гостевом доме, маленькой уютной избе, которую ей отрядили под жилье, Миридис призвала Люперо.

— Слушайся Граниша, — и обняла на прощание косматую волчью морду.

Адорант остался спокоен, и альва в очередной раз подумала: скольких хозяев сменил бессмертный дух в облике волка? Пятьдесят? Пятьсот? Только сейчас она осознала, что забыла спросить Олинаура о первом хозяине Люперо. Заяра мог и не знать ответа, а мог знать, и хотя знание, скорее всего, не принесло бы никому пользы, свою забывчивость она посчитала предательством дружбы.

Миридис передала статуэтку гонцу, снабдив его описанием Граниша и на всякий случай Дъёрхтарда. Она стояла и смотрела в след удаляющегося всадника, а когда потревоженная копытами пыль осела, и удаляющийся силуэт не мог рассмотреть даже острый взор альвы, Миридис по-прежнему продолжала стоять.

Тянулись вязкие дни. Жители Таура, никогда не видев альвов, дивились бледности гостьи, постоянно справлялись о ее здоровье, заботливо предлагая еду, а узнав, что Миридис не употребляет мяса, единогласно обвинили эту «причуду» виновником ее тщедушия. Селяне всегда были заняты бесчисленным количеством дел, но для альвы праздные дни не отличались один от другого. Но одно событие все же развеяло скуку и вызвало ее искреннюю улыбку.

В Таур пришла женщина в плаще подобном тому, от которого не так давно отказалась сама Миридис. Ей не позволили зайти домой, чтобы одеться и сразу набросились с вопросами. Родные убитых происками Гайдорана и Абоминара приуныли, узнав, что остальным спутникам Айри выжить не удалось, и вдруг воспламенившаяся с новой силой надежда отозвалась почти забытой болью в сердцах. Но и они, как и другие селяне радовались счастливому возвращению женщины. Первыми Айри увидели ее маленькие дети: сын и дочь. Они подбежали и уткнулись ей в ноги. Выступившие слезы радости еще долго не позволяли им высказаться, но и сами по себе они говорили лучше любых слов.

За свою жизнь в три пятых века Граниш прошел тысячи верст и еще больше ночей провел в диких краях. Он ловил запахи далеких трав и читал намерения ветров. Далеко не всякий зверь мог сравниться с ним в умении ориентироваться. Он разбирался в грибах и травах, а в поведении птиц видел характер грядущей погоды не хуже любого придворного авгура. И даже ночью, лежа в мастерски сооруженном шалаше и грея ноги у нодьи [35] Нодья — костер, обычно состоящий из двух или трех сложенных друг на друга больших бревен. , чувства его не притуплялись усталостью.

Одним днем западней его маршрута находился Временщик. Небольшой город в излучине реки Болотницы вырос из стоянки путников, следующих из южных земель в Таур. Но заходить в него Граниш не стал — здешние края щедры дарами, а перемещаться он предпочитал налегке. Опыт походов и осмотрительность помогли избежать нежелательных приключений, и его глаз безбоязненно радовался красотами природы и обилием памятников древности. Прогуливаясь среди пестрых зарослей цветов и душистых трав, цверг думал о том, что вместо него здесь следовало оказаться Миридис. Некогда клумбы разрослись целыми полями, среди цветов которых сложно было поставить ногу, чтобы их не примять. За дикими садами никто не ухаживал, но каким-то чудом даже спустя сотни лет с момента рождения они продолжали цвести и плодоносить в гармонии, без притеснений сорных трав, которым не нашлось места умыслом творца. Люди называли эти сады платом Велианы. Люди всегда связывали с богиней искусств красоты мира, но Граниш знал, сад сотворила не бессмертная рука, но альва по имени Вилиис. Одно из творений этой загадочной женщины манило искателей приключений, а благословения его искали все смертные. Соблазн был так велик, что Граниш отклонился от маршрута в сторону.