Джон Толкин - Две крепости

Поперек входа в ущелье, от одного утеса до другого, Темный Лорд построил каменную стену. В ней были единственные железные ворота, над которыми вдоль укреплений непрерывно ходили часовые. За стеной в холмах были прорыты сотни пещер. Здесь находилось войско орков, готовое по сигналу ринуться вперед, как черные муравьи. Никто не мог миновать Зубы Мордора, не испытав их «укуса», разве что был вызван самим Сауроном или знал тайные слова, открывавшие Мораннон — Черные Ворота его владений.

Два хоббита в отчаянии смотрели на башни и стену. Даже издалека и в полумраке видно было движение черных стражников на стене и патрулей перед воротами. Путники лежали в тени самого северного отрога Эффель-Дуата. По прямой от этого места до основания ближайшей башни было не более четверти мили. Слабый дым поднимался над башней, как будто внутри холма горел огонь.

Наступил день, и коричневато-желтое солнце взошло над безжизненными хребтами Эред-Литуя. Внезапно завыли медные трубы — звук доносился из сторожевых башен, — и откуда-то из скрытых в холмах убежищ прилетел ответ и еще более мощное эхо труб и барабанов Барад-Дура. Еще один день страха и изнурительной работы пришел в Мордор. Ночные кошмары возвращались в свои подземелья, а дневные, со злыми и острыми глазами, занимали их посты. На укреплениях тускло блестела сталь.

— Ну, вот мы и на месте! — сказал Сэм. — Вот ворота, но мне кажется, что они так же далеки от нас, как и в начале пути. Старик нашел бы что сказать, если бы увидел меня сейчас! Он часто говорил, что меня ждет дурной конец, если я не буду следить за дорогой, по которой иду. Но теперь я уж и не надеюсь вновь увидеть старика. Жаль, но ему уже не представится возможность сказать: «Я ж те говорил, Сэм!» Увидать бы еще разок его старое лицо, а там пускай бы он говорил до последнего вздоха. Но пришлось бы прежде умыться как следует, а то он и не узнал бы меня... Вероятно, нет смысла спрашивать, куда мы пойдем дальше? Вперед — невозможно. Разве что вежливо попросим орков пропустить нас.

— Нет, нет! — крикнул Голлум. — Бесполезно. Мы не можем идти дальше. Смеагол говорил это. Он говорил: «Мы придем к воротам и тогда посмотрим» . И вот мы видим. Смеагол знает, что хоббиты не смогут пройти этим путем. О да, Смеагол знает.

— Тогда какая язва заставила тебя привести нас сюда? — рассвирепел Сэм, совершенно не расположенный быть справедливым или рассудительным.

— Хозяин так сказал. Хозяин сказал: «Ты приведешь нас к воротам». Хороший Смеагол так и сделал. Хозяин так сказал, мудрый хозяин.

— Да, это мои слова, — отозвался Фродо.

Лицо его было печальным и угрюмым, но решительным. Грязный, оборванный, он страшно устал, но больше не боялся, и глаза его глядели ясно.

— Я сказал так, потому что я должен войти в Мордор, а другого пути не знаю. Поэтому я пойду здесь.

— Нет, нет, хозяин! — взвыл Голлум, хватаясь в отчаянии за Фродо. — Бесполезно идти этим путем. Бессмысленно! Не отдавайте Ему бесценность! Он съест нас всех, если получит ее, съест весь Мир. Храните ее, хороший хозяин, и будьте добры к Смеаголу. Не позволяйте Ему завладеть ею. А лучше всего отдайте ее назад маленькому Смеаголу. Да, да, хозяин, отдайте ее назад, а? Смеагол сохранит ее в безопасности, он сделает много добра, особенно хорошим хоббитам. Хоббиты пойдут домой. Не ходите к воротам!

— Мне поручено пройти в Мордор, и я туда пройду, — сказал Фродо. — Если этот путь — единственный, придется идти по нему. А там — будь что будет.

Сэм ничего не сказал. Ему было достаточно взглянуть на лицо Фродо, чтобы понять: никакие слова не подействуют. В конце концов, с самого начала путешествия он ни на что не надеялся. Но будучи жизнерадостным хоббитом, он не нуждался в надежде, пока отчаяние не подступало вплотную. Теперь они подошли к горькому концу. Он не оставил своего хозяина. И он его не оставит. Его хозяин не пойдет в Мордор один. Сэм пойдет с ним, и, во всяком случае, они избавятся от Голлума.

Голлум, однако, не хотел, чтобы от него избавлялись. Он валялся у ног Фродо, протягивал руки и скулил:

— Не этим путем, хозяин! Есть другой путь! О да, он есть. Другой путь, более темный, более тайный, его трудно отыскать. Но Смеагол знает его. Смеагол знает!

— Другой путь? — с сомнением проговорил Фродо, вопросительно глядя на Голлума.

— Да! Да! Другой путь был! Смеагол проходил по нему. Давайте пойдем и посмотрим, есть ли он еще!

— Ты никогда не говорил о нем раньше.

— Нет. Хозяин не спрашивал. Хозяин не говорил, что он хочет делать. Он не говорил бедному Смеаголу. Он говорил: «Смеагол, отведи меня к воротам, и до свидания! Смеагол может уйти и быть хорошим». Но теперь хозяин говорит: «Я хочу войти в Мордор вот этим путем». Поэтому Смеагол очень боится. Он не хочет потерять хорошего хозяина. И он обещал, хозяин взял с него обещание спасти бесценность. Но хозяин доставит ее к Нему, прямо в черные руки, если пойдет этим путем. Смеагол должен спасти их обоих. Он вспомнил о другом пути, который был когда-то. Хороший хозяин. Смеагол очень хороший, всегда помогает.

Сэм нахмурился. Если бы он мог просверлить в Голлуме дыру своим взглядом, он бы сделал это. Его терзали сомнения. По всей видимости, Голлум был чрезвычайно обеспокоен и хотел помочь Фродо. Но Сэм, помнивший подслушанный спор, не мог поверить, что давным-давно задавленный Смеагол выбрался на поверхность и победил: второй голос не сказал последнего слова в споре. Сэм предположил, что половинки мерзкого существа — Смеагол и Голлум, или, как он про себя их называл, Воришка и Вонючка, — заключили перемирие и временный союз: ни та ни другая не желали, чтобы Кольцо досталось Врагу, обе хотели спасти Фродо от пленения и присматривать за ним, пока это возможно и пока Вонючка не ухитрится как-нибудь захватить Кольцо, вернуть «свою бесценность». Сэм очень сомневался, существует ли на самом деле другой путь в Мордор.

«Хорошо, что ни одна из половин старого негодяя не знает, что собирается делать мой хозяин, — подумал Сэм. — Если бы он узнал, что мастер Фродо собирается покончить с „его бесценностью“, не сомневаюсь, что у нас очень скоро возникли бы затруднения. Как бы то ни было, старый Вонючка так боится Врага, если не действует по его приказу, что скорее выдаст нас, чем будет захвачен, нам помогая. Вот мое мнение. И надеюсь, хозяин обдумает положение, и обдумает тщательно. Он мудр, но мягкосердечен».

Фродо ответил Голлуму не сразу. Пока мысли и сомнения мелькали в голове Сэма, его хозяин смотрел на темные утесы Кирит-Горгора. Углубление, в котором они скрывались, было вырыто на склоне низкого холма, стоявшего над долиной, что лежала наподобие рва между ними и внешними отрогами гор. В эту долину и выдвигалось черное основание западной сторожевой башни. В утреннем свете ясно были видны пыльные дороги, расходившиеся от ворот Мордора: одна поворачивала на север, другая уходила на восток и терялась в туманах у подножия Эред-Литуя, третья направлялась прямо к путникам. Обогнув башню, она входила в тесное ущелье и шла как раз под тем углублением, где скрывались они. Западнее, по правую руку, она поворачивала, огибая отроги, и направлялась на юг, в глубокую тень, скрывавшую западную часть Эффель-Дуата. Уже за пределами видимости сливалась она с узкой полоской земли между горами и Великой Рекой.