Джон Толкин - Две крепости

Уже стемнело, когда они выбрались из углубления и затерялись, как призраки, в разбитой земле за обочиной дороги. До полнолуния оставалось всего три ночи, но луна не спешила показаться из-за гор, и до полуночи держалась густая темнота. В одной из башен горел одинокий красный огонь, и больше не было ни видно, ни слышно никаких признаков бессонной вахты в Моранноне.

Казалось, этот Красный Глаз сквозь многие мили следит за ними, спотыкающимися, преодолевающими неровную каменистую землю. Они не осмеливались идти по дороге и держались слева от нее на небольшом расстоянии. Наконец, когда ночь подходила к концу и они уже так устали, что разрешили себе короткий отдых, Глаз превратился в маленькую огненную точку, а там и вовсе исчез. Они обогнули темный северный отрог низких гор и двинулись на юг.

Отдыхали на удивление с легким сердцем, но недолго. Медленное передвижение не устраивало Голлума. По его расчетам, около тридцати лиг отделяло Мораннон от перекрестка дорог у Осгилиата, и он надеялся покрыть это расстояние за четыре перехода. Поэтому скоро снова двинулись в путь и шли, пока не начался рассвет. К этому времени они преодолели восемь лиг и уже не могли идти дальше, если бы даже осмелились.

Рассвет открыл перед ними местность, гораздо менее пустынную и разбитую. Горы по-прежнему зловеще маячили слева от них, но неподалеку путники видели Южную Дорогу, теперь отступившую от черного основания холмов и повернувшую на запад. За нею на пологих склонах росли одинокие деревья, подобные темным облакам, а между ними расстилались пустоши, покрытые вереском, ракитником, кизилом и другими кустарниками, хоббитам не известными. Несмотря на усталость, они немного приободрились: воздух сделался свежим и ароматным и напоминал равнины Нортфартинга. Эта земля лишь недавно попала под власть Темного Лорда и не успела прийти в полное запустение. Путники помнили об опасности и о Черных Всадниках, все еще слишком близких, хотя и скрытых горной грядой. Хоббиты принялись искать убежище, чтобы скрыться до темноты.

День тянулся бесконечно. Фродо, Сэм и Голлум лежали в зарослях и считали медленные часы, чье течение, казалось, ничего не меняло. Они все еще находились вблизи Эффель-Дуата, и солнце было затянуто дымкой. Фродо часто засыпал, и спал глубоко и мирно, то ли окончательно поверив Голлуму, то ли слишком утомленный, чтобы беспокоиться о чем бы то ни было. Но Сэм обнаружил, что способен лишь дремать, даже когда Голлум, по-видимому, крепко спал, всхлипывая и вздрагивая во власти своих темных видений. Голод, вероятно, больше, чем осторожность, мешал Сэму: он тосковал по хорошей домашней пище, чему-нибудь горячему из кастрюли.

Когда очертания местности начали погружаться в вечерние сумерки, снова двинулись в путь. Некоторое время Голлум вел хоббитов по Южной Дороге, хотя опасность была велика. Они все время ожидали услышать топот копыт на дороге впереди или сзади. Но миновала ночь, а они так и не встретили ни всадника, ни пешехода.

Дорога, проложенная в незапамятные времена, тем не менее, на протяжении тридцати миль от Мораннона подновлялась совсем недавно, но дальше на юг погружалась в нехоженые земли. Здесь по-прежнему попадались следы деятельности древних людей: дорога время от времени пересекала искусственные углубления в холмах, переваливала через ручьи по древним каменным мостам. Но постепенно такие следы становились все менее заметными, лишь изредка в кустах, среди мха и травы, можно было разглядеть старый плоский булыжник. Деревья и кусты с обочин протягивали ветви к дороге. Она теперь в точности походила на сельскую и редко используемую, но по-прежнему никуда не отклонялась и вела путников кратчайшим путем в северную часть Итилиена — так некогда называли эту прекрасную страну лесистых холмов и быстрых рек люди. Ночь под звездным небом и почти полной луной была восхитительна, и хоббитам казалось, что по мере продвижения вперед воздух становится все более ароматным. По фырканью и ворчанию было ясно, что и Голлум это почувствовал, но отнюдь не доволен. С первыми признаками утра они опять остановились — на краю длинного обрыва, глубокого и с отвесными стенами посредине. По нему дорога вела сквозь каменистый кряж. Теперь они взобрались на тот край, что глядел на запад, и как следует осмотрелись.

День развернулся в небесах, и взглядам путников открылось, что горы теперь гораздо дальше от них и стоят на востоке длинной туманной грядой, постепенно тающей вдали. Их пологие западные склоны, поросшие лесом, кое-где прореженным широкими полянами, терялись в мягкой дымке. В этих местах встречались смолистые пихты, кедры, кипарисы и другие деревья, не ведомые обитателям Шира. Всюду здесь в изобилии росли благоуханные травы и кустарники. Долгое путешествие из Ривенделла увело хоббитов далеко на юг от их земли, но только теперь они заметили перемену климата. Здесь уже вовсю царила весна: молодые побеги папоротника пронзали мох и плесень, зеленели кончики лиственничных ветвей, в траве светились маленькие цветы, пели птицы. Итилиен, сад Гондора, ныне запущенный, сохранял и в дикости свою прелесть.

С юга и запада этот край был открыт ласковому воздуху Андуина, с востока его прикрывал Эффель-Дуат, с севера, отделяя от тени гор, — Эмин-Муил. Теплые и влажные морские ветры свободно проникали сюда. Здесь росли многочисленные огромные деревья, посаженные много веков назад, погрузившиеся за минувшее время в буйные заросли своего беспорядочного потомства. Были здесь целые чащи тамариска и пахучего терпентинного дерева, оливы и лавра; а еще — можжевельник и мирт; и тимьян, растущий кустиками или покрывающий своими стелющимися ростками, словно ковром, невидимые камни; шалфей множества видов выбрасывал голубые, красные и бледно-зеленые цветы; и майоран, и свежая петрушка, и еще немало трав, находящихся за пределами садоводческих познаний Сэма. Гроты и скалистые стены густо заросли плющом и камнеломкой. В глубине лощины пробудились примулы и анемоны. Асфодели и разнообразные лилии кивали своими полуоткрытыми головками в густой темно-зеленой траве возле омутов, где быстрые ручьи отдыхали в прохладе на своем пути к Андуину.

Путешественники свернули с дороги и спустились по склону. Они прокладывали себе путь среди трав и кустов, и сладкий аромат разливался вокруг них. Голлум кашлял и сердито ворчал, а хоббиты глубоко, с наслаждением дышали. Сэм ни с того ни с сего захохотал — просто на сердце легко стало. Они шли по течению ручья, стремительно убегавшего вниз и вскоре приведшего их к маленькому чистому озеру в неглубокой лощине. Оно заполняло руины древнего каменного водоема, чьи резные края почти сплошь заросли мхом и розовыми кустами. Вокруг стройными рядами стояли клинки ирисов, и листья водяных лилий плавали на темной, слегка волнующейся поверхности. Озеро было глубоким и чистым и мягко плескалось о каменистые берега.