Роджер Желязны - Девять принцев Эмбера - английский и русский параллельные тексты

A doctor? That came to mind as I was viewing some of Da Vinci's anatomical drawings. Almost by reflex, in my mind, I had begun going through the steps of various surgical operations. I realized then that I had operated on people in the past.

But that wasn't it. While I realized that I had a medical background, I knew that it was a part of something else. I knew, somehow, that I was not a practicing surgeon. What then? What else was involved?

Обратиться к врачу? Эта мысль пришла мне в голову, когда я рассматривал некоторые анатомические рисунки Леонардо да Винчи. Почти рефлекторно я стал в уме повторять некоторые стадии хирургической операции. Тогда я понял, что в прошлом оперировал людей.

Но все это было не то. Хоть я и вспомнил, что у меня было медицинское образование, оно всегда было лишь составной частью чего-то другого. Я знал, неизвестно почему, что я не был практикующим хирургом. Кем же тогда я был? Кем еще?

Something caught mv eve.

Seated there at the desk, I commanded a view of the far wall. on which, among other things, hung an antique cavalry saber, which I had overlooked the first time around the room. I rose and crossed over to it, took it down from its pegs.

Что-то привлекло мое внимание.

Сидя за столом, я не мог видеть всю комнату до дальней стены, на которой среди всего прочего висела антикварная кавалерийская сабля, которую я как-то проглядел в прошлый вечер. Я поднялся, подошел к стене и взял саблю в руки.

In my mind, I tsked at the shape it was in. I wanted an oily rag and a whetstone, to make it the way it should he once again. I knew something about antique arms, edged weapons in particular.

The saber felt light and useful in my hand, and I felt capable with it. I struck an en garde. I parried and cut a few times. Yes. I could use the thing.

Про себя я даже поцокал, увидев, в каком состоянии было оружие. Мне захотелось взять в руки масляную тряпку и абразив, чтобы привести саблю в надлежащий вид. Значит, я разбирался в антикварном оружии, по крайней мере в рубящем.

С саблей в руке я чувствовал себя удобно и легко. Отдал салют. Потом несколько раз провел атаки, сделал пару выпадов и принял оборонительную позицию. Да, я умел фехтовать.

So what sort of background was that? I looked around for new memory joggers.

Nothing else occurred to me, so I replaced the blade and returned to the desk. Sitting there, I decided to go through the thing.

Так что же у меня было за прошлое? Я оглянулся, пытаясь увидеть еще что-нибудь, что могло бы прояснить мой ум.

Но больше ничего не приходило в голову, так что я повесил саблю на место и вернулся за стол. И, усевшись поудобнее, стал обследовать его содержимое.

I started with the middle one and worked my way up the left side and down the right, drawer by drawer.

Sationery, envelopes, postage stamps, paper clips, pencil stubs, rubber bands—all the usual items.

I had pulled each drawer all the way out though, and held it in my lap as I'd inspected its contents. It wasn't just an idea. It was part of some sort of training I'd once received, which told me I should inspect the sides and bottoms as well.

Я начал со среднего ящика, потом тщательно обследовал ящики с правой и левой стороны.

Чековые книжки, конверты, почтовые марки, листы бумаги, огрызки карандашей - словом, все, чего и следовало ожидать.

Каждый ящик я вытаскивал полностью и держал на коленях, пока исследовал содержимое. Делал я это не специально. Это, очевидно, было частью той подготовки, которую я получил в прошлом, и она подсказала мне, что у ящиков нужно всегда осматривать боковые стороны и днище.

One thing almost slipped by me, but caught my attention at the last instant: the back of the lower right-hand drawer did not rise as high as the backs of the other drawers.

This indicated something. and when I knelt and looked inside the drawer space I saw a little box-like affair fixed to the upper side.

It was a small drawer itself, way in the back, and it was locked.

И тем не менее я чуть было не упустил из виду одну деталь, привлекшую мое внимание лишь в самую последнюю минуту: задняя стенка правого нижнего ящика была ниже, чем у всех остальных.

Это о чем-то говорило. Пришлось наклониться и засунуть голову внутрь пространства, куда вдвигался ящик. Там было нечто похожее на небольшую коробку.

Коробка эта оказалась небольшим потайным ящиком, запертым на замок.

It took me about a minute of fooling around with paper clips, safety pins, and finally a metal shoehorn I'd seen in another drawer. The shoehorn did the trick.

The drawer contained a packet of playing cards.

And the packet bore a device which caused me to stiffen where I knelt, perspiration suddenly wetting my brow and my breath coming rapidly.

It bore a white unicorn on a grass field, rampant, facing to the dexter.

Примерно минута ушла на дурацкую возню со скрепками, булавками и, наконец, металлическим рожком для обуви из другого ящика. Рожок для обуви был именно тем, что нужно.

В потайном ящике лежала колода игральных карт.

Увидев рисунок на обложке пачки, я вздрогнул, меня прошиб холодный пот, дыхание участилось.

Белый единорог на травяном поле.

And I knew that device and it hurt me that I could not name it.

I opened the packet and extracted the cards. They were on the order of tarots, with their wands, pentacles, cups, and swords, but the Greater Trumps were quite different.

Я знал, знал этот рисунок, но не мог вспомнить, что он значит, и это причиняло боль.

Я открыл пачку и вынул карты. Это была колода из одних картинок, с их чашами, шпагами, копьями и всеми прочими атрибутами. Обычная укороченная колода - но червовая масть была совсем не такой.

I replaced both drawers, being careful not to lock the smaller one, before I continued my inspection.

They were almost lifelike in appearance, the Greater Trumps ready to step right out through those glistening surfaces. The cards seemed quite cold to my touch, and it gave me a distinct pleasure to handle them. I had once had a packet like this myself, I suddenly knew.

Я вставил на место оба ящика, но достаточно осторожно, чтобы не закрыть потайного, пока не исследую колоду до конца.

Червовые картинки выглядели совсем как живые, казалось, они в любую минуту могут сойти со своих сверкающих поверхностей. На ощупь карты были холодными, и мне доставляло удовольствие их касание. Внезапно я понял, что когда-то и у меня была такая же колода.

I began spreading them on the blotter before me. The one bore a wily-looking little man, with a sharp nose and a laughing mouth and a shock of straw-colored hair. He was dressed in something like a Renaissance costume of orange, red and brown. He wore long hose and a tight-fitting embroidered doublet. And I knew him. His name was Random.

Я начал раскладывать карты на столе перед собой.

На одной из них был нарисован хитрый маленький человечек с острым носом, смеющимся ртом и копной соломенных волос. Он был одет в нечто, напоминающее костюмы Ренессанса, желтых, красных и коричневых тонов - длинный плащ-накидка и короткая обтягивающая кожаная куртка. Я знал его. Его звали Рэндом.

Next, there was the passive countenance of Julian, dark hair hanging long, blue eyes containing neither passion nor compassion. He was dressed completely in scaled white armor, not silver or metallic-colored, but looking as if it had been enameled. I knew, though, that it was terribly tough and shock-resistant, despite its decorative and festive appearance. He was the man I had beaten at his favorite game, for which he had thrown a glass of wine at me. I knew him and I hated him.

Со следующей карты на меня смотрело бесстрастное лицо Джулиана. Темные волосы ниже плеч, ничего не отражающие голубые глаза. Он был полностью укрыт белыми доспехами, именно белыми, а не серебристыми или с металлическим оттенком, и выглядел так, как будто с ног до головы покрыт эмалью. Я знал однако, что несмотря на кажущуюся декоративность, доспехи эти невозможно пробить, они смягчали любой удар. Это был тот самый человек, которого я победил в его излюбленной игре, за что он бросил в меня стакан с вином. Я знал его, и я его ненавидел.

Then came the swarthy, dark-eyed countenance of Caine, dressed all in satin that was black and green, wearing a dark three-cornered hat set at a rakish angle, a green plume of feathers trailing down the back. He was standing in profile, one arm akimbo, and the toes of his boots curled upwards, and he wore an emerald-studded dagger at his belt. There was ambivalence in my heart.