Антон Кучевский - Королева гоблинов

Я прокашлялась, затем открыла им страшную тайну нашего небольшого спектакля:

— Мы — отряд, который направлен на поиски короля разгневанными дворянами. Я — посол доброй воли, вы — моя личная гвардия, за нами — армия в тысячи человек. Расклад такой. Добираемся до деревни, уговариваем отдать короля по-хорошему, если не отдают, режем тупые головы, я сжигаю деревню.

— Как-то кроваво. Обычно мы слышим что-то вроде «никого не трогать, всех щадить, лобызать в чело и отпускать на свободу», — усмехнулся Ксамрий, поправив сумку, наполненную смертоносными снарядами.

— У нас полная свобода действий, это раз, — отчеканила я, — во-вторых, людей, которые ни с того ни с сего захватывают в плен повелителя целой страны, шибко добрыми не назовешь. Учитывая, что его власть досюда не простирается, и сделать он им ничего плохого просто не имел возможности.

— Разве что в деревне живут потомки когда-то сбежавших из Ойлема переселенцев, леди Грана, — разумно заметил Мархес. Я благодарно кивнула — парень всегда следует приказам на все сто. Но заметила: «Тогда почему они вообще должны питать неприязнь к текущему королю?»

— Ка… леди, а вы, случайно, не видели, что именно случилось с Фастольфом? — спросил боцман. Он превратился в сухощавого, крючконосого, седовласого мужчину с темно-карими глазами, который ухмылялся весьма мерзко и гадостно при каждой фразе. Отвратительный тип. Тем выше мое мастерство.

Я покачала головой:

— Они спорили о чем-то, но потом — пустота. Человек, с которым спорил король, тоже ничем особенным не выделялся. Все готовы? Топаем. Если будем в день делать сорок миль, отлично.

— Она думает, что мы — скаковые лошади, — пробурчал за спиной Ойген. Ксам возразил:

— Вы двое — скорее, вьючные. Огромные вьючные кони.

Они, конечно, вьючные, но, помимо общих припасов, у каждого свой дорожный мешок. Отряд преодолел несколько перевалов, перебрался через небольшое болотце, набрел на полузабытый и почти развалившийся обелиск, к вечеру мы стали лагерем посреди леса. Так повторилось и на второй день, с разницей в один обелиск, и на третий. Я шла по следам короля, мысленно дорисовывая его путь на не слишком изобилующей подробностями карте Орогленна. Все же обрывки воспоминаний — плохое средство для ориентирования на местности.

А еще на нас напал злобный тенск, долго рычал, пытался загрызть и зашибить хвостом. Мы зажарили его прямо в панцире и обглодали до костей. На следующий день с запозданием поняли, что злобный тенск еще и ядовитый. И после смерти нас достал, сучий потрох.

Когда я накормила всех, кроме Ямми, укрепляющей травой из личных запасов, мы рискнули продолжить путь. Животы бурчали, но нехотя переваривали несъедобное мясо. А парень в латах и не такое может переварить, уже проверяли.

— Чертовы звери, — жаловался Ксам. — А ведь когда ели, такое вкусное было!

— Не все животные одинаково полезны, — наставительно заметил Линд. Его иллюзия шумно шмыгнула носом — зная привычки подчиненного, я однозначно могу сказать, что это сделал не сам Линд. Он тоже страдал, но не показывал виду. Суровый парень.

— Одного не пойму, — задумчиво сказала я, пиная небольшой камень с горной тропы. Впереди раскинулась долина, полностью укрытая могучими елями и соснами. Судя по просветам в плотных кронах, кое-где имелись озера. Хорошо бы искупаться. — Зачем ломать то, что до тебя строили поколениями?

— Вы о чем, леди Грана?

— Смотри. Фастольф правит… сколько уже? Лет двенадцать есть?

— По грайрувским он заступил на престол…

— Взошел.

— Отстань, Линд. Взошел на престол… черт, а я и не помню, когда. Двенадцать лет назад? — почесал затылок Ксам, идущий впереди меня.

— Будем считать, что двенадцать. Мирно взошел, нужно заметить. До него ведь тоже царствовали всякие разные.

— Так он же первый?

— Он Фастольф Первый. Означает, что до него в королевском роду Фастольфов не было, — терпеливо объяснила я, пытаясь выковырять непослушный кусок ядовитого мяса из зубов. — Но другие короли, его предшественники — где они? Семьдесят лет страна без войн. За такое время можно создать хорошую систему управления, договориться с мардами из горы Рид, наладить обширную торговлю…

— Не могу не заметить, что они все это сделали, — громко вставил Мархес, замыкающий процессию. Тропинка узкая, вдоль обрыва, по двое не пройдешь. Кто-то один обязательно сверзится вниз, а падать долго.

— Так и я о том же! Его предшественники, да и сам король, возвели камень за камнем огромную башню под названием «государство». А Фастольф все бросил и уехал. Жену искать. Это вообще нормально?!

Ксам запальчиво возразил:

— А придворные на что? Пусть не только индюков с дворцового стола жрут, назначил кого-то вместо себя и уехал. Если есть доверенный человек, можно и сплавать за любовью всей своей жизни.

— Ага, особенно с учетом того, что все, что он имел — дурацкие видения и предсказания, — хмыкнула я.

— Собираться в поездку на пару месяцев, но исчезнуть на год. Не самое лучшее, что может случиться с правителем довольно большой страны.

— Выглядит, как будто он взошел на эту огромную башню, заложил пару камней, да и спрыгнул вниз. Неохота строить дальше.

Рыжий (а пока что — седой) хохотнул:

— Представляю, каких размеров грайрувская башня! Там уже не башня наверняка, а крепость. А то и несколько.

— Небо подпирает, — усмехнулась я. — Даже если учитывать тех, кто больше наводил смуту, чем правил, империи подтвержденных пять тысяч лет.

— Меня больше беспокоит, что только в последнюю тысячу лет стали появляться какие-то действительно новые вещи, — заметил Линд.

— Ты о чем?

— Куфы Торговой Гильдии, например, появились шестьсот лет назад. Чертеж современной противоосадной баллисты был выкуплен кем-то из императоров у мардов около трехсот лет назад. Мне в юности рассказывали, — объяснил он, когда я удивленно оглянулась.

— Все равно не пойму, к чему ты клонишь.

— А что до того? Люди или саррусы вообще ничего не придумывали?

— Знаешь, Линд… возможно, я сейчас расскажу очень важный секрет какого-то всемирного заговора магов, но в Академии мы прослушали несколько лекций по истории мировой магии. И мне врезалось в память, что магические миры развиваются гораздо дольше, чем лишенные магии.

— Почему? — заинтересованно спросил он.

— Кто-то мог бы сказать, что магия, пропитывающая мир, портит его и придает скверны… орденский Искатель, например, прямо заявит, что это происки Ниста и его чудовищ. Ах, да, я же одно из них, как говорят злые языки. А мне кажется, все из-за того, что простой люд слишком падок на дармовщину.

— И какая связь? — спросил немногословный обычно Ямитус, отмахиваясь щитом от одинокой мошки, вздумавшей летать вокруг него. Как бы лезвиями никого не зацепил.