Антон Кучевский - Королева гоблинов

— Парни, оцените мой труд.

Новое название гласило: «Невнятный желтый сукин сын».

— А хорошо, — задумчиво сказал боцман, сложив из пальцев рамочку и поместив получившуюся картину напротив глаз. — Но все равно, чего-то не хватает. Например, заковыристости. Как насчет «Грязеболотный дерьмоед»?

— «Корыто правосудия»! — со смехом предложил Ойген.

— Не, слишком ургахадское название, — покачал головой Сейтарр. Наш лекарь, тоже решивший размять ноги, презрительно хмыкнул, показывая, что бывший грабитель из телмьюнских переулков ничего не смыслит в истинно ургахадских названиях. Наверное, то, что было сначала, и отвечало требованиям настоящего сарруса. Видела я такие. «Призрак победоносной Семнадцатой бригады», «Воля Корда», «Разящий взмах острого, как бритва, меча». Не шучу. При том всем «Разящий взмах» — торговое судно, с которого мы сняли увесистый груз. Но пафоса столько, будто галеон.

То ли дело, флот империи Грайрув. Или немногие корабли, которые мы видели в портах Маркевии! Вот уж где умеют давать достойные имена деревянным собратьям. «Дерзкий сквернослов», «Шаловливая шаланда», маленький шлюп под названием «Титан». Песня!

У причала мельтешили кулаки. Огромная, безобразная драка толпа на толпу, в которой уже сам не понимаешь, в чье лицо метишь рукой или ногой, нередко доходило до ножей или топоров. Один из них, кстати, вылетел из общей свалки и воткнулся около ноги Линда. Тот нахмурился, поднял его, повертел его в руках и почти без замаха отправил обратно, где топор выбил небольшой фонтанчик крови. На нас покосились, но несколько человек из экипажа взялись за оружие, и мы прошли совершенно спокойно, без лишних привлекающих внимание событий.

— Интересно, что они не поделили? — с интересом спросил Ксам, ковыряясь в ухе.

— Место на причале, — усмехнулся кто-то из матросов.

— Да уж, они не настолько высоки чувствами, чтоб сражаться из-за неразделенной любви, — отметил Граф. Интендант мрачно, но с едва уловимой издевкой сказал:

— Из-за неразделенной любви обычно гибнут города и стираются границы с карт. Конечно, если человек, чьи пылкие чувства остались без ответа, достаточно высокороден. Так, уважаемый Ульгем?

Тот промолчал. Сейтарр, конечно, благодарен ему за лечение и уважает, как сильного воина, но терпеть не может, когда тот заводит обычную песню о превосходстве родовитых людей над плебсом. Тем более что сейчас, когда отец лишил его родового имени, говорить о таком — лицемерие чистой воды.

— Великолепно. Еще немного, и тоже начнете цепляться друг другу в рожи, — отметил Джад, почесываясь. — Расходимся, встречаемся вечером. Кто что накопает, то и…

— …будет есть, — невозмутимо закончил Ксам, загоготал и ушел, насвистывая «Конвойную».

Сейтарр посмотрел ему вслед:

— Этот паршивец мне напомнил, что струна лопнула. Пройдусь по музыкальным лавкам, заодно на рынок загляну.

— Он, кстати, у тебя опять деньги свистнул, — похлопала его по плечу Чинка, улыбаясь. Интендант схватился за поясной ремень, облегченно вздохнул:

— Тьфу на вас. Нет, тьфу на вас еще раз!

Кошель был на месте.

Пока я сидела за столом в огромном кабаке и потягивала тисвин, дожидаясь, пока вернется хозяин постоялого двора — эти господа всегда в курсе свежих и не очень новостей — меня саму разыскали и неприятно удивили. Собственной физиономией. Напротив уселся Беркли Киттеринг, вожак банды наемников, с которым мы последний раз пересекались во дворце Фастольфа. Его грубое лицо с традиционно выдвинутой нижней челюстью и массивными надбровными дугами, на одной из которых красовался свежий шрам, не предвещало ничего доброго.

Я посмотрела на него. Наемник умело выдерживал паузу, наконец, я не выдержала и спросила:

— И? Твое молчание должно меня как-то напугать?

— А что, не работает? — насмешливо спросил он. Я покачала головой.

— С чем пожаловал, Беркли? Уловки дураков на меня не действуют.

— Прирезать бы тебя в темном переулке, — сквозь зубы процедил он, затем встряхнул головой, — но я, вообще-то, с деловым предложением.

— Слушаю.

— У меня есть кое-что насчет Фастольфа. Ты же до сих пор за ним гоняешься?

— Вроде того. Не томи.

— Не-ет, — протянул он. — Так не пойдет. Или ты возомнила, что я поделюсь с тобой новостями вот так, за здорово живешь?

Хмыкнув и оглядевшись по сторонам, я произнесла:

— Что у тебя есть?

— Порт прибытия «Дэйлы». Отправлялась она отсюда, следовала в… скажу за тысячу золотых.

Я рассмеялась:

— Сколько? Беркли, ты переоцениваешь мое доверие. К тому же, если у тебя есть столь важный козырь, почему сам туда не отправишься?

— Мы… поиздержались в дороге, — неохотно сказал он, поправляя затертый пояс с множеством крючков и карманов. И с ремнем под ножны на боку, но сейчас там было пусто. — Своего корабля у меня нет, приходится покупать места на транспортниках, да и еды не напасешься на всех. А король, судя по году отсутствия, мог мотаться по всему свету.

Так и есть, но рассказывать об этом я не намерена.

— Ты тратишь мое время, наемник, — холодно сказала я, покачивая простенький деревянный кубок в пальцах. — То, о чем ты знаешь, не стоит тысячу золотых.

— Пятьсот, — быстро сказал Киттеринг.

Жалкий тип. Хоть и сильный боец, но зачем в моря-то сунулся? Без своего судна или большой кучи денег здесь делать нечего.

— Рада бы. Да поиздержалась.

— Сколько ты можешь дать?

— Дай подумать… пять? — ухмыльнулась я, глядя, как наливаются кровью его глаза. — Хорошо, хорошо, успокойся. Восемь.

— Ты издеваешься надо мной! — вскочил он и грохнул кулаками по столу.

— Почему же? Глядя на то, как поиздевалась над тобой жизнь, я не смею с ней соперничать. Кстати… а что, если просто выбить из тебя сведения? — спросила я, прищурившись. Киттеринг навис надо мной, злобно сопя:

— Попробуй! Нас здесь сорок человек, и все, как один вооружены!

Я медленно допила тисвин [29] Тисвин — слабая орогленнская настойка на плодах лилового дерева. , поставила кубок на стол и встала, смотря на него сверху вниз и нехорошо улыбаясь:

— Ты действительно уверен, что это меня остановит? Кроме того… только что ведь было пятьдесят? Или ты считать разучился, ублюдок?

Некоторое время мы молча играли в гляделки, затем Беркли собрал мужество в кулак и попытался заехать им мне прямо в челюсть. Я уклонилась, замах у него простой, деревенский, даже меч доставать не стала, просто отправила его простеньким заклинанием в стену. Попутно, к сожалению, сломались два стола, несмотря на то, что они сделаны из толстого дерева.

С криками «Ах ты, тварь!», «К оружию!», «Старшого бьют!» (и еще что-то, совсем нелестное для моих ушей) на ноги вскочила едва ли не половина кабака. Хм, да их тут действительно десятка четыре, не меньше. Я ухмыльнулась. Идите сюда, мои дорогие… устрою вам добрый прием, хе-хе.