Антон Кучевский - Королева гоблинов

— Сколько будет работать твой амулет? — спросила я Сейтарра. Он пожал плечами:

— Мне говорили, что он очень мощный. Но насколько мощный — не представляю. Может, всю жизнь можно вот так парить?

Я хмыкнула. «Всю жизнь» — немного чересчур. Но в амулетах я не слишком разбираюсь, поэтому закрепила на свертке с королем несколько страховочных веревок, связав их морскими узлами.

Небольшой отряд, с затаенным триумфом покинув стойбище, встречал садящееся солнце. Линд с опасением заметил:

— Капитан, нам бы выспаться. Днем ведь не заснем, жара стоит такая, что хоть под землю зарывайся.

— Скачем всю ночь, — отрезала я. — Под утро пару часов спим и двигаемся дальше.

— Поддерживаю, — лениво отозвался Граф. — К тому же, мы с мастером Сейтарром отлично выспимся и на ваших спинах.

— Говори за себя, — проворчал тот. — Я два месяца еще на спине спать не смогу. На своей. И сидеть. Тоже на своей.

— А я вам мазь целебную дам на корабле. С собой не захватил ничего против ссадин, уж простите.

— И все же, Граф, — упрямо сказала я, так и не смогла выбросить из памяти его слова. — Объясни, как? Что с твоей раной? Какой-то хитрый трюк.

Мечник зевнул и похлопал по моему боку. На самом деле, по закрепленному там клинку.

— Ранить может всякое лезвие, капитан. Никто из степняков меня даже не задел. Они привыкли сражаться с саррусами, для них кто-то вроде меня — слишком подвижная цель.

— Тогда откуда такая страшная сквозная дыра на твоем плече? — с укоризной спросила Чинка. Граф коротко хохотнул и ответил:

— Не все так страшно, как кажется, — сзади раздался непонятный звук, затем он что-то показал остальной команде. Мне не видно, издевается, собака.

— Да ладно! — воскликнул Деррек.

— Что там? — недовольно спросила я. Мне сунули под нос маленькое блестящее лезвие треугольной формы, одно целое с металлической рукоятью. На хирургическом ноже до сих пор виднелись следы крови.

— Я сам себя порезал, — пояснил Граф. — Сделал два небольших надреза спереди и сзади, сдавил, пустил кровь. В пыли воткнул алебарду под руку, создавая иллюзию, что опасно ранен. И лорд Гленарван попался на простой, по сути, крючок.

— Хитрый плут! — восхищенно произнес Линд. Это как раз по его части — различные хитрые уловки и ловушки.

Сейтарр тут же уточнил:

— А если бы без обмана, сила на силу?

— Скорее всего, победил бы. Но капитан еще перед боем сказала, что надо беречь время, вот я и сократил поединок до пары точных ударов. И… мастер Деррек, не могли бы вы везти мастера Сейтарра немного поодаль?

— Не могу, — опешил тот. — Я же сверток толкаю в паре с Линдом.

— Ясно. Жаль, — сокрушенно произнес Граф. — Просто, мне кажется, что мастер Сейтарр там, в лагере, вывалялся в каком-то особо вонючем дерьме.

Интендант вздохнул. Затем медленно произнес:

— Знаешь, Граф… я бы давно написал про твое испытание балладу. Даже первые строки наметил. И все бы ничего, не будь ты таким высокомерным чванливым ублюдком!

— Сейт, ты делаешь это неправильно, — упрекнула его Чинка и стащила с моего бока меч, несмотря на протестующие возгласы хозяина. Приложила его эфесом ко лбу, затем отставила в сторону на вытянутой руке и замогильным голосом произнесла:

— С горечью вынужден признать, что вы ошибаетесь, лорд Сейтарр. Вы явно недооценили мое высокомерие. Но, что самое прискорбное, вы недооценили то, насколько я чванливый ублюдок!

Деррек зашелся смехом, я фыркнула, интендант так сам едва не свалился от хохота. Лучник вежливо улыбнулся, поддержав общее веселье хотя бы формально.

— Боги, с кем же меня свело провидение, — тяжело вздохнул Граф. Я ухмыльнулась, возвращая ему лекарский нож:

— Так приходит известность, друг мой. Вот увидишь, уже через несколько дней на корабле они будут взахлеб рассказывать о твоих подвигах. При этом количество побежденных кентавров возрастет сначала до пятидесяти, а потом и до ста, меч твой будет величиной с гору Рид, а шутку они запомнят, и будут повторять на разные лады до тех пор, пока она не надоест даже Ксаму.

— То есть, я обречен на вечные муки? — с тоской спросил мечник. — Леди Чинка, будьте так любезны, верните мое оружие.

— Увы. Почему-то люди очень неловко себя чувствуют, когда кто-то спасает их шкуры. Даже, если они в тот момент вовсе не люди, а кентавры.

Вжились в привычный уклад. Днем бежим, ночью спим. Амулет все еще работает. На время сна мы прекращаем его действие, чтоб надолго хватило. Да и приятного мало, если посреди ночи брякнешься на твердую землю.

Но на третью ночь нас разбудил дикий крик. Я, не понимая, что случилось, взлетела на ноги, чуть не размозжив Графу пальцы копытом, и увидела, как дергается сверток из одеял. Мы столпились вокруг него. Король то рыдал, то кричал, наконец, первым осмысленным предложением, которое мы от него услышали, было:

— Убейте меня… пожалуйста…

— Капитан? Вы его не вылечили до конца, что ли?

Я покачала головой:

— Ногу я ему не отращу, и болеть она будет еще с месяц. Но основная боль должна была уйти, я не понимаю, чего он орет.

Подойдя к одеялам, я опустилась на колени и внимательно посмотрела на его лицо. Проснулся. Спустя трое суток. Уцелевший глаз с ненавистью смотрел на меня.

— Убе-е-ейте-е… — провыл Фастольф.

— Секундочку, — наклонила голову я, — Сейтарр, подойди-ка сюда. Покажи его величеству нормальную человеческую рожу. Вот так.

Как по мне, лицо кентавра не слишком разнится с человеческим. Оно слегка вытянутое, у кентавров большой нос и крупные ноздри, чаще всего отсутствует борода. Но отличить, особенно тому, кто продолжительное время был у них в плену, довольно легко.

— Ваше величество, — проникновенно сказал Сейтарр, — все позади. Мы доставим вас домой.

— Что? — растерянно сказал король, затем попытался приподняться, но не смог. — Хвала небесам… но почему я связан?

— Вам нужен был покой.

Фастольф глубоко вдохнул чистый воздух, свободный от запахов нечистот и прочей грязи, затем несколько слезинок скатилось из глаза, смотрящего то в небо, то на вечно небритое, щетинистое лицо интенданта с неряшливыми усиками. Наверное, физиономия Сейтарра казалась ему сейчас прекраснейшим зрелищем на всем Кихча.

— А они? — спросил король.

— Нам пришлось перевоплотиться, ваше величество. Иначе к кентаврам и не подобраться.

— Спасибо, — прошептал он, растроганный. И, справедливости ради, пока что не в силах забыть, как с ним обращались дикие степняки. Хорошо, что не сошел с ума. — Я благодарю вас, герои. Как ваши имена?

— Сейтарр, — сказал интендант, рассудив, что лучше всего вести разговор ему. Начал развязывать веревки, стесняющие движения правителя. — Второго человека зовут Ульгем, кличка — Граф. Кентавры: Линд Тильман — песочный, эти двое — Деррек и Чинка. Черная — наш капитан, Тави.