Антон Кучевский - Королева гоблинов

Арена оказалась всего лишь обширной площадкой, полторы сотни метров в диаметре, огражденной частоколом. Правда, колья не только возвышались острием в небо, но и были обращены внутрь. Так сказать, для поднятия интереса к кровавым поединкам. У меня мелькнула несвоевременная и идиотская мысль — где же они посреди степи столько деревьев взяли.

Земля внутри боевого манежа обильно покрыта брызгами и пятнами крови. Кое-где валяются фрагменты доспехов. Явно служит для разрешения и внутренних споров, что отвечает диким нравам кентавров. Сами зрители, тут же собравшиеся вокруг, едва заслышали о необычном бое, плевали на нас, выкрикивали оскорбления и просто свистели. Я молча стояла, не пытаясь даже пошевелиться — в горло и бока уперлись копья, с остальными поступили точно так же.

Граф, держась подальше от плевков, вышел на середину неровного круга. Все такой же надменный взгляд темно-зеленых глаз, подбородок, увенчанный остроконечной бородкой, чересчур большой для его лица нос, прямая спина, шелковая бандана, скрывающая короткие черные волосы, рубашка в цвет, у которой воротник выполнен в форме и в цвет языков пламени. Высокомерная, крикливая внешность. Не таким привыкли видеть суровые мужчины степей воина, и отовсюду слышались поношения, свист и улюлюканья. Некоторые даже пробовали бросаться грязью.

Его уродливый меч тяжелым грузом лежал в руке. Граф сделал несколько пробных взмахов, двигаясь легко и непринужденно, но сейчас эффектность движений сильно подпорчена орущими дикарями вокруг. У него нет преимущества. Оружие кентавров и длиннее, и тяжелее, да и бьют они со значительно большей силой. Возможно, Графу стоило взять мой двуручник. Как ни странно, он легче и ухватистее его Гранадо Цвейхта.

Однако, не зря говорят, что воин может достигнуть высшего мастерства только с тем оружием, с которым по-настоящему породнится в битве. Были ли у него битвы? Откуда мне знать. Сейчас Графу где-то тридцать с хвостиком лет, и рос он в Ургахаде… наверное, были. Возможно, у него есть небольшое преимущество за счет того, что кочевники не знают о происхождении мечника, и считают его ойлемцем.

— Что будет, если он проиграет? — спросила я шамана, стоящего почти рядом. Он хмыкнул, проигнорировав вопрос. Да и вопрос, в общем-то, глупый.

Темного Дождя разыскивали недолго. Наконец, разозленный тем, что отвлекают от важного дела, но одновременно обрадованный, что не зря, кентавр выехал на арену и обошел ее по кругу, тем самым закрепляя свое главенство.

— Чертова консервная банка, — пробормотал Сейтарр. Он почти ничего не видел — частокол в рост среднего человека, интенданту приходилось приподниматься на носках, чтобы разглядеть происходящее.

— Помнишь, как мы захватывали «Храпящий»? — тихо спросила я. Он кивнул. — Латы — не проблема. Но, если получит хоть один удар сам…

— Да они толще, чем стены крепости! — воскликнул Сейтарр. Помолчал, затем выругался, пояснив: — На этого выскочку сейчас все наши надежды.

— Как будто был шанс выбраться из центра стойбища, — вздохнула я, стараясь не сильно тревожить острие копья.

Вооружен десятник двумя легкими боевыми топорами на длинных рукоятях. Своеобразная форма. С одной стороны лезвие топора, с другой — остро отточенный четырехгранный штырь, чтобы пробивать доспех. С его разбегом удар выходит почти таранный, а места, чтоб разогнаться, на импровизированном ристалище полно.

Граф слегка наклонил голову и отсалютовал мечом, точно так же, как это делал тот известный парень из Эрвинда. Войска кентавров разразились нецензурной бранью, но кое-где слышались и редкие похвалы. Принять смерть в бою, почетней участи нет.

Хотя, как по мне, лучше остаться в живых. Но меня здесь никто не спрашивает, увы.

— Бой! — отдал короткий приказ вождь, и здесь стоящий на возвышении.

Темный Дождь переступил на месте, затем прыгнул вперед и набрал скорость, занося топор для удара. Я видела, что он собирается сделать. Удар сверху и тычок острым концом вперед, возможно, подсекающий удар левой. Мечник ловко ушел из-под удара, но слишком приблизился, и мощный противник сбил его с ног. Граф медленно поднялся, брезгливо стряхнул пыль и снова выставил меч в боевую позицию.

Как-то он скован. Двигается не так свободно, как обычно. Мне-то не знать, столько уже поединков с Графом позади. Страх? Ответственность? Тем не менее, он уклонялся от части ударов, часть парировал, а во время одного из взмахов даже ловко срубил рукоять, оставив противника с одним топором. Дождь презрительно расхохотался и начал теснить низкорослого человека, тот выжидал, делая пробные удары, которые едва оставляли царапины на прочном металле. Наконец, Граф отметил какой-то особый, ему подходящий момент и, отбив топор, нанес удар по передним ногам.

Кентавр вздыбился, однако мечник только того и ждал. Он подскочил вплотную, увернулся от копыта и сделал прямой укол в живот, не защищенный броней, довершив и без того глубокое ранение рывком вбок. Десятник упал на бок, но поднялся. Из-под латной юбки сочилась, стекала густыми каплями на землю темная кровь.

— Ты… — в ярости прохрипел он и обрушил прямой, бесхитростный удар на голову человека. Тот подставил меч, хладнокровно отбив топор в сторону и резко вывернул кисти, для такого движения даже названия нет — клинок вошел снизу вверх, глубоко в мышцу руки. Выдернув меч, Граф воздел его над головой, крикнув:

— Это и есть ваше испытание?!

Что началось вокруг арены — словами не передать. Кентавр стоял, покачиваясь, зажимая рану второй рукой, но они узрели, что нашему лучшему фехтовальщику десятник великой степной армии на один зуб. Лорд Гленарван, кажется, что он сейчас откусит от частокола кусок бревна и будет его долго жевать от злости, процедил:

— Послать за Ризом!

— Я здесь, вождь, — донесся высокий голос, удивительно высокий для степняка. Девушка? Но нет, через толпу с трудом пробрался юноша, вооруженный алебардой. Почти без защиты, лишь там, где человеческая часть переходит в лошадиную, пояс с нашитыми стальными пластинами. Тоже невысокий, на голову ниже среднего воина-кентавра, светловолосый, немного даже лопоухий. Шкура тоже светлого цвета, но, если у того же Линда она действительно, как песок, здесь скорее золото, богатое и сияющее. Жилистый и двигается, будто река течет. У таких ребят очень сложно предугадать выпады, возможно, он и в самом деле лучший.

Правда, Линд, или сам Граф, вроде как говорили, что сильнейший в стане степняков всегда вождь. Темный Дождь сам покинул арену, но сразу за частоколом упал без сил. Кажется, первая рана задела жизненно важные органы. Я со страхом увидела боковым зрением, как его обвязали веревками за ноги и куда-то тащат.