Игра отражений (СИ)

Уильям, оставив жену и племянника на небольшом и весьма уютном постоялом дворе, отправился разузнавать все о доме, который был несколько больше, чем он предполагал купить, практически, как небольшой особняк — в два этажа, с обширным садом и приусадебным хозяйством. Снаружи, при близком рассмотрении, оказался довольно запущенным, требовался ремонт, перекрыть крышу, сменить окна. Дом казался брошенным псом, еще не старым, но грязным и неухоженным, которому требовалась хозяйская рука. В сердце Уилла что-то дрогнуло.

— Я его покупаю.

— Вы уверены? Домик-то не ахти, ремонт делать… — засомневался поверенный от магистрата, занимавшийся продажей дома.

— Я все сделаю, — отмахнулся Уилл.

Увидев интерес покупателя, поверенный заломил несусветную цену. Уилл, хмыкнув, поволок его в дом, указывая на все недостатки. Торговались они отчаянно, но никакой равнинник никогда не переторгует хайлендера. Поверенный только после получения на руки мешочка камней осознал, что продал дом на треть дешевле, чем собирался. Как будто проклятая каменюка на нервы сама действовала, заставляя соглашаться. В сердцах сплюнув на едва расчищенную подъездную дорожку, он развернулся, мстительно оставляя чертова покупателя в чертовом доме. Пусть-ка теперь добирается до магистрата пешком. Под ноги попался какой-то корень, зацепил, рванул. Мужчина выругался, взмахивая руками. Мешочек с драгоценными камнями вырвался из его рук и, взлетев, канул в сугроб. Поверенный бросился, было, его раскапывать, но быстро понял, что раньше весны не сыскать, ругаясь и ворча, ухромал к карете.

Уилл, стоявший у окна и видевший все, хохотал, как сумасшедший, похлопывая по широкому дубовому подоконнику, как по холке умного пса.

— Ну, что ж, теперь мне тебя подремонтировать. Сначала, пожалуй, займусь крышей. В неделю, глядишь, и управлюсь, ежели плотников найму на верфи.

Дом отчетливо вздохнул-скрипнул и затих в ожидании.

Неделя эта, а за ней и следующая, пролетели, словно стая суматошных галок. Бригада плотников разобрала крышу, сорвала вздувшиеся полы второго этажа, даже кое-где на первом, меняя прогнившие доски на новые. Крутая крыша вскоре засверкала новенькой терракотовой черепицей, рассохшиеся окна сменились новенькими рамами, блестящими золотистым лаком, перестала скрипеть переложенная и крепко сбитая лестница, прочихались сажей и пеплом камины, которые Уилл чистил сам, перемазавшись с ног до головы. Дом сверкал и сиял, заставляя поверенного скрипеть зубами — продешевил, прогадал, да еще и плату упустил. Найти мешочек с камнями он уже не надеялся: снег со двора убрали, расчищая место под строительные материалы.

— Проклятый дом, в нем точно призрак бывшего хозяина, говорю я вам, — вещал он.

Он даже не подозревал, что Уилл, подождав, пока мужчина уберется подальше, не поленился сходить и поискать свои камни. И, как ни странно, нашел, только не в сугробе, а рядышком, на ветке кривой яблони, совсем низко склонившейся к земле треснувшей веткой. Горец, видя непорядок, подвязал и подпер ветку. Даже если и высохнет, весной можно будет убрать.

Эдме, слушая в таверне рассказы о проклятом доме, только пугливо вздрагивала. А узнав, что именно его Уилл и купил, вообще едва не расплакалась. Вернувшийся на постоялый двор муж заметил, что девушка явно не в порядке, и пристал с расспросами.

— Говорят, что в доме водятся призраки. Я их боюсь.

— Глупости, малышка, — рассмеялся Уилл. — Завтра, пожалуй, поедешь со мной и сама увидишь — дом светлый и хороший. Если и водится там кто, то он вовсе не прочь, чтоб мы там поселились. Кстати, я нашел в кабинете портрет какого-то старикана, видно, бывшего хозяина. Ничего такой старик, суровый, но видно, что не злой был.

— А поверенный сказал, что там как раз его призрак и водится.

— Ну, значит, нужно поставить для него чарочку настойки и положить краюху хлеба. Добрая память и призраку приятна. А ты не бойся, зайчонок. Никакой призрак тебя не тронет.

Эдме прижалась к мужу потеснее и решила, что он прав, зачем призраку ее обижать? Дом ее поразил: он был совсем не похож на то, что Эдме себе навоображала, слушая злые россказни пьяного поверенного и глупые сплетни охочих до этого дела кухарок. Стены из местного, розовато-белого камня в солнечный день, выдавшийся на удивление теплым, казалось, светились под черно-серой паутиной веток и стволов плюща, кое-где оплетавшего их. Приветливо скрипнуло широкое крыльцо, двери распахнулись едва ли не сами. На пол ложились пятна солнечного света, не хватало только греющейся в нем кошки, и Эдме решила, что непременно попросит Уилла завести маленькую мурлыку.

— Тут так здорово, — восторгалась Эдме. — А где будет моя комната?

— Там наверху есть одна, с широкими окнами на юг. Тебе как раз вышивать будет светло, и камин там большой, тепло будет. Показать?

— Да, — Эдме запрыгала. — Покажи. Она красивая? Там свежий воздух?

Уилл подхватил ее на руки и понес наверх, показывать весь дом. На втором этаже было четыре комнаты: две больших спальни по обе стороны от лестницы, пустая и гулкая комната по правую руку от одной из них, которую Уилл решил сделать детской, когда придет время, и небольшая угловая комнатка по левую руку от другой спальни, тоже пока совсем пустая, но, судя по нежному рисунку выцветших тканей, которые пришлось содрать со стен и заменить, когда-то это был будуар леди-хозяйки дома.

— Это она, да? Это моя? — Эдме спрыгнула с рук мужа и забегала, заглядывая в каждый угол, сунулась в камин, потом побежала рассматривать окна, светло ли будет, хватит ли ей воздуха. — А вы с Виктором будете в какой спальне жить?

Уилл смутился, он даже не думал об этом.

— Э-э… не знаю, малышка. А почему «вы с Виктором», а не «мы с тобой»?

— Но ты же с ним хотел брак, а не со мной, — проницательно посмотрела Эдме.

— Это не значит, что ты для меня значишь меньше, чем Вик, — честно ответил горец. — Хоти я только с Виком быть, нам хватило бы и корабля, зайчонок. А вот дом я покупал для тебя в первую очередь, для наших детей. Ну, и чтоб мышу было куда возвращаться.

— А ты отправишься в море, да?

— Ну, хотелось бы. Но не скоро еще. Сначала нужно обжиться, потом — купить корабль и набрать команду, попробовать ее в деле в малом каботаже, это такие короткие рейсы вдоль берега, из одного порта в соседний.

— Давай посмотрим спальни. И детскую.

— А потом я тебя с этим самым «призраком» познакомлю. Ну, в смысле, портрет покажу.

— А он… А он нестрашный?

— Увидишь, — усмехнулся Уилл.

Спальни были большими и уютными. Старая мебель, добротная, резная, с витыми столбиками балдахинов, каким-то чудом не пострадала от сырости, только занавеси и перины пришлось сжечь на заднем дворе, да сменить пару досочек в рамах. Матрасы Уилл уже заказал, причем, не привычные местным сенные или перьевые, а набитые не слишком плотно свалянной шерстью. По сути, это были войлочные пласты, обшитые двумя чехлами — из плотной шерсти и полотна.