Игра отражений (СИ)

— Прочь, прочь! Здесь нужна стерильность, я и так не должен был вас впускать!

Через неделю Маргарет практически поселилась в палате, вынужденно сменив роскошные наряды на балахон сестры милосердия, закрыв волосы строгим крахмальным чепцом. Она кормила мужа, меняла повязки на перепаханной теперь уже тремя швами груди, выносила, даже не морщась, судно. Еще через неделю доктор счел, что пациент вполне стабилен. Джону очень повезло: у него не начался жар, выдержало эфирный наркоз сердце, швы не воспалились.

— Я же говорил, заживет, как на собаке, — хмыкал лорд и нежно сжимал похудевшую ручку жены.

Маргарет целовала его. Живой. Они смогли. Они пережили это.

— А Крис с Нико уплывают в Сагранзу, — как-то поведала она.

— Давно пора, — он кивнул. — Я думал, что уже. Что их так задержало в нашей негостеприимной зиме?

— Ты, милый. Крис не желала отправляться, пока не узнает, что ты в порядке.

— Ну, вот я в порядке, можешь передать им, что благословил на отъезд. Глупые дети, мучить себя нашим климатом и сплетнями двора!

— О, кстати, о сплетнях. Недавно был скандал, юный Киркуотер, сбежав из-под строгого надзора в поместье родителей, снова явился к Доминико требовать какой-то мифической сатисфакции.

— И что? — лорд Джон заинтересовался.

— Крис рассказывала, что наш зять поступил очень не аристократично — засветил ему в ухо, вырубив с одного удара, и сдал слугам лорда Киркуотера с рук на руки, посоветовав лучше следить за подопечным.

— Бедный Киркуотер, — глаза лорда Джона смеялись.

Маргарет покивала: бедный, бедный мальчик. Даже доктор Цельсий развел руками. Подобное помешательство было возможно излечить, лишь изолировав больного от его объекта фиксации. И это не гарантировало исцеления, к сожалению.

— Неужели совсем ничего не может ему помочь, доктор?

— Я пока таких средств не знаю, увы, — развел руками Мервин Цельсий, как и его коллега, занимавшийся этим больным. — Тайны разума до сих пор совершенно не изучены.

— Но почему именно Крис?

— Первая юношеская влюбленность, нервический склад ума, потрясение после отказа объекта чувств. Кто знает?

— Надеюсь, его все-таки запрут подальше.

Юного Роберта после скандального «выступления» на последнем из Зимних балов отправили в дальнее поместье, приставив молчаливых и надежных слуг. Ему предстояло провести большую часть жизни за крепкими стенами и зарешеченными окнами, так как надежд на выздоровление никто, кроме его родных, не питал.

— Рада, очень рада, — только и сказала Кристина. — Поклонники — это хорошо, но когда они хотя б в своем уме.

А через три дня Даркмайры, собрав все необходимое, попрощавшись с родичами и друзьями, выехали в Таблий, откуда уже традиционно отплывали на «Королеве Августе». Кристина забирала с собой свою камеристку, Джоанну, Доминико хотел, было, забрать и Валенсо, но повар, неожиданно смущаясь, поведал маркизу, что хочет остаться и попробовать уговорить «донну Хелену» на замужество. С ее братом он сошелся, так что с его стороны возражений не будет, а вот чопорную мадам-экономку уговорить будет сложнее, пусть она, вроде как, и питает к повару что-то большее, чем дружеские чувства.

— Наконец-то, будет тепло и солнечно, — радовалась Кристина. — И я так соскучилась по Бекки…

— О, я не сомневаюсь, что и она по тебе скучает, — Доминико улыбался, прижимая ее к себе и согревая. — И мне почему-то кажется, что она тоже уже ждет ребенка. Анхель хотел своих детей, я знаю.

— Будем две беременные утки.

— Два прекрасных лебедя. Кристо, я так люблю тебя!

На темной, свинцово-серой воде зимнего моря покачивался, ожидая пассажиров, корабль. На миг Кристине показалось, что она перенеслась в прошлое, в хмурую островную осень. Но хватило одного взгляда, брошенного на свою руку, чтобы увериться, что помолвочное колечко с изумрудом сменилось венчальным — простым золотым ободком, с филигранным прорезным узором.

— Я тоже очень тебя люблю, Нико. Идем.

Рассвет нового дня они встретили уже далеко в море. Начиналась совершенно иная веха в их жизни, для Кристины же — совершенно иная жизнь вообще.

— Me tiro de la vieja piel,

Como un vertimiento serpiente.

Y yo no sé lo que pasará mañana y quién

Will seguir mis pasos en la arena*, — прошептала она, глядя на растекающееся по волнам рассветное золото.

— Pero habrá un nuevo día, y yo lo vea,

Aquel que va a seguir mis pasos,

Hasta que no se lavaron las olas del mar**, — ответил ее муж, обнимая за плечи. — Все будет хорошо, mi amante.

Комментарий к Глава двадцатая. Конец второй части * – Я сбрасываю старую шкуру,

Как линяющая змея.

И не знаю, что будет завтра и кто

Пойдет по моим следам по песку.

- Но будет новый день, и я увижу его,

Того, кто пойдет по моим следам,

Пока их не смыла морская волна

====== Часть третья “Отражения отражений”. Глава первая ======

С момента возвращения в Сагранзу, а иначе их отъезд с Островов Кристина теперь не называла, прошло почти десять дней. Десять дней она, как сумасшедшая, наслаждалась теплом благословенной земли, бегала по пляжу, пугая чаек и вызывая у морских сестер веселый смех, лежала под ласковым, совершенно не зимним с ее точки зрения солнцем в шезлонге. Правда, повинуясь воле Доминико, укрывала ноги пледом или обувала привезенные с горной виллы сапожки, в женской ипостаси бывшие ей немного великоватыми.

Они не остались ни в столице, ни в Сан-Марко, как ни уговаривали их герцогиня Саматти и даже сам герцог. Нико решил во что бы то ни стало исполнять любой каприз беременной жены, поэтому на следующий же день они отправились на виллу Коста-дель-флор.

— Ничего не могу с собой поделать, — повинилась Кристина. — Меня туда так и тянет. Впрочем, после рождения ребенка я еще насижусь в стенах фамильного особняка.

Неслышные тени слуг сновали по вилле, не мешая хозяевам наслаждаться отдыхом. Правда, донна Изабелла предупредила, что долго он не продлится:

— Вам просто необходимо показаться на императорском приеме, а после я отдам тебя, дорогая, в надежные руки мэтра Алехандро, он лучший врач, что я знаю, и будет присматривать за тобой всю беременность.

— А что-то может пойти не так? — испугалась Кристина.

Пришлось донне использовать все свое красноречие, чтобы убедить ее в полном отсутствии опасности.

— Но это обычная практика, у нас в городах даже простолюдинки приходят в лечебницы на осмотр, когда находятся в тягости.

— Хорошо, думаю, ничего плохого не будет от того, что лекарь будет за мной присматривать.

Кристина лекарей немного побаивалась, но ведь от осмотра ей хуже не станет?

Но сперва должен был состояться прием в Сагранзском Зимнем дворце, куда приглашали не всех, только элиту элит. И то, что они с Доминико приглашены, автоматически делало их входящими в этот круг сагранзской аристократии.