Игра отражений (СИ)

Ужинал Сент-Клер уже в лучших традициях чопорного лорда, насколько получалось, компенсировал свое поведение привычной замкнутостью и источаемым холодом. Доминико приказал себе ничему не удивляться.

«Ничего, придет время, и ты перестанешь думать, что позволить себе проявление натуры — это неправильно. Всему свое время, mi caro».

— Ну что ж, попробуем уснуть, Нико? — Кристиан с сомнением прислушивался к себе. — Нет, уснуть я не смогу, наверное, но вот лечь просто необходимо.

— Ложимся, — согласился сагранзец.

Слуги унесли посуду, он запер дверь и лег, подавив стон. Да, кажется, отвык на Островах от нормальной пляски, разленился.

— Все хорошо? — Кристиан тоже пару раз поморщился. — Хоть повеселились мы на славу. Это утешает.

— Ничего, мазь не даст нам совсем уж обезножить, — хмыкнул Нико, дотянулся до стола за упомянутой мазью и принялся обрабатывать ею стопы и ноги Кристиана до самых колен. От густой субстанции пахло чем-то экзотически-пряным и знакомо-мятным, а по усталым конечностям распространялся приятный холодок, снимающий усталость и боль.

— О, волшебство, я даже вспоминаю, что у меня есть ноги. Тебе помочь?

— Лежи, отдыхай.

Доминико намазал и себя, вымыл руки и снова упал в постель, закинув руки за голову.

— Хо-ро-шо-о-о!

— Да не то слово, Нико, — Кристиан подполз поближе.

Его обняли, без особых намеков на что-то большее. На это самое большее ни у одного, ни у второго не осталось сил.

— Мне с тобой так хорошо… Тепло. Весело, — добавил Сент-Клер после некоторого раздумья.

— Кристо, — маркиз прижал его покрепче, коснулся губами виска, — для тебя я сделаю все, понимаешь? Все, чтобы ты чувствовал себя не просто хорошо, а замечательно, где бы ни был — здесь, в Сагранзе, или там, в Савентуме.

— Но я и так себя чувствую просто великолепно, потому что ты рядом. И можно не прятаться, это для меня очень важно, Нико.

— И ты больше не боишься грядущих балов?

Кристиан закатил глаза:

— Этого я всегда боюсь. Корсеты… Каблуки… Духи. У меня очень большая проблема с духами — я плохо переношу сильные ароматы, а благоухать миндалем — неприлично.

— Но ты все равно им пахнешь. Это твой запах. Остальное — неважно, а корсеты наши дамы давно не используют, разве мама не говорила?

— И эти платья, они так открыты, — Кристиан мялся. — Это вправду прилично? Если б я в таком появился на балу у короля…

— Это вполне прилично, Кристо. Жаркий климат, здесь привыкли видеть обнаженные плечи. Но все остальное ведь будет прикрыто, да и мантилья, при желании, может прекрасно справиться с ролью накидки.

— Боюсь, что буду выглядеть смешно, — Кристиан поморщился. — Нужно будет походить в этом платье по комнате и сразу искоренить привычку пытаться прикрыться.

— Ты не можешь выглядеть смешно. Скорее… — Доминико припомнил свои ощущения на первом балу в Савентуме. — Скорее, опасно и притягательно. Твоя природа чувствуется сразу: красота манит подойти, но загадка заставляет насторожиться. По крайней мере, на меня это подействовало так.

Кристиан все-таки дотянулся до его щеки, поцеловал вместо слов. Маркиз улыбнулся и поудобнее уложил его головой себе на плечо, обнимая.

— Расскажи свои впечатления, Кристо. Для меня важно знать, как тебе Сагранза.

— Она… жаркая. Даже не в смысле климата, мне кажется, здесь как-то менее внимательны к условностям и более открыты, что ли. Здесь все яркое, шумное и светлое, очень странно для меня.

Нико внимательно слушал, не перебивая, поглаживал жениха по плечу, поощряя говорить дальше.

— Я чувствую себя здесь чужим. В горах было легко, там очень простая жизнь — проснулся, чем-нибудь занялся по дому или пошел помогать разбирать добычу охотников, зависит от ипостаси. Потом мешаешься под ногами у всех до обеда, потом все расходятся по своим делам, а ты идешь и разбираешься с делами семьи на пару с тетушкой, после ужина обычно начинались развлечения. Все очень просто, очень открыто, хочешь — вообще из дома не выходи, хочешь — лазай по горам в сопровождении кого-нибудь. Я обычно… кхм, тебе еще рановато такое слушать. В столице все было просто и понятно — отпугивать женихов, отпугивать невест, улыбаться, кланяться, танцевать, посещать портных, разбираться с делами семьи, карты, выпивка… дальше тебе еще рано. А здесь… здесь я еще не вполне понимаю, где мое место, как вести себя, каким быть.

После очередного «тебе еще рано» Доминико начал хихикать, пытаясь маскировать это покашливанием.

— Кристо! Ты впрямь считаешь меня младенцем? Или щадишь мою нежную психику и не упоминаешь свои юбочные похождения?

Кристиан закивал:

— Ага. Маленький ты еще, чтобы слушать, чем твой будущий муж семь лет назад занимался с тремя прелестными девицами в горах в уединенной пещере.

Доминико вздохнул:

— Mi amante, поверь, пусть мой опыт составляет лишь три года, но он не менее разнообразен, чем твой. Разве что у тебя были любовники, а у меня… у меня — дочери моря. Не менее… занятно, поверь.

— Охотно верю, — Кристиан посмотрел на руку. — Ужас… Мои ногти… Мои руки… Я буду полосатым, как тигр.

Маркиз тут же взялся отвлекать его от созерцания мнимого непорядка и легкого загара, чуть золотящего прежде белоснежную кожу, поцелуями.

Утро наступило непозволительно рано и ужасно непрошено, с громкого стука в дверь и рыка герцога Саматти, повелевающего немедленно открыть. Кристиан отозвался громким стоном в попытках встать с кровати и дойти до одежды. А вот Доминико подскочил, как укушенный, скатился с постели и перекинул графу его сорочку и штаны. И сам принялся натягивать запасные бриджи. Честно говоря, он не ожидал, что отец лично прибудет возвращать беглецов под родительское крыло. И то, что это все же случилось, его не радовало. Это означало очередную встречу его спины и отцовской плети, ведь в побеге был виновен именно он.

Кристиан прикусил губу, быстро влез в одежду, умудрился придать себе более-менее светский вид. Доминико отпер щеколду и отступил, пропуская герцога внутрь. Тот быстро обежал взглядом все помещение, красноречиво поднял бровь, разглядывая разворошенную постель, одну на двоих, и повернулся к сыну.

— Доминико Альери Саматти! — полное именование значило, что отец зол, очень зол.

— Простите, отец, это моя вина, — юноша взглянул в бесстрастное лицо герцога, потом на его руку, лежащую на рукоятке свернутой у пояса плети и покорно шагнул к стене, опираясь на нее руками.

— Нет, герцог, виноват я. Я уговорил вашего сына отправиться со мной на прогулку… несколько затянувшуюся по моей же вине. Я приношу свои извинения, — держался Кристиан очень прямо.

— Не трудитесь оправдывать его разгильдяйство, Анхель все рассказал, — дернул углом рта герцог, снимая плеть. Гибкий ремень, сплетенный из тонких полосок сыромятной кожи, развернулся, словно готовая к атаке змея. Доминико задержал дыхание. В этот раз он не отделается парой синяков.