Игра отражений (СИ)

Кристиан пожалел любимого:

— Этой ночью спим каждый у себя, нужно выспаться, иначе я в обморок рухну. И ты тоже.

— Завтра меня выпустят, а послезавтра наш с тобой первый бал, — кивнул Нико. — Нам в самом деле нужно выспаться, любимый.

— Спокойной ночи, — Кристиан медлил.

— Поцелуй на ночь? — Доминико притянул его к себе, уже не подчиняясь, а подчиняя, целуя жарко и жадно, как всегда, когда не желал отдавать главенство. Кристиан забыл обо всем, отдаваясь этой ласке. Время теряло свой смысл, когда его так целовали, останавливалось. Но, к сожалению, лишь для них двоих, а не для мира. Часы в гостиной мелодично отзвонили полночь, заставив их прерваться.

— Иди, Кристо. Нужно выспаться, — с огромным сожалением Доминико подтолкнул жениха к двери на террасу. — Доброй ночи, любимый.

— Доброй ночи, любовь моя, — Кристиан поспешил к себе.

Итак, вот он и наступил — день примерок и выбора наряда на первый бал. Конечно, было сшито не одно платье. Донне Кристине предложили пять, на выбор: нежно-зеленое, с золотыми цветами лилий и вышивкой мелкими изумрудами по лифу, то самое чайное, тоже затканное золотом, без излишеств, кремово-бежевое, с серебром и отделкой из жемчуга, лазурное, из переливающегося, словно море под солнцем, шелка, с серебряным узором, будто бы спрятанным внутри ткани и вышитым серебром и аквамаринами лифом. И белоснежное, с вышивкой золотом и просто невероятными узорами из настоящих бриллиантов по корсажу и лифу — свадебное.

Свадебное Кристина рассматривала долго, улыбалась, любуясь. А вот с платьем для бала дело обстояло сложнее, бледная, как мел, от переживаний, леди от зеленого отказалась сразу же:

— Я в нем напоминаю свежий труп утопленницы, нужно немного загореть. Синее… Как несвежий труп утопленницы. Думаю, что чайное… Да. Бекки, тебе нравится это чайное платье? Мне кажется, будет неплохо смотреться и немного спрячет высыпавшие веснушки.

С этим проклятьем в виде золотистых крохотных точек, словно на кожу брызнули медовой водой, они пытались бороться с самого возвращения из «побега». Ха-ха трижды! Солнце Сагранзы отказывалось лишать своего покровительства и знака бледную дочь Островов. Пришлось смириться. К счастью, веснушки оказались не медными, что хоть немного примирило с ними Кристину.

— Украшения. Туфли. Проклятье, вот сейчас мне как никогда хочется отсюда сбежать, — Кристина натягивала чулки.

— Утром, пока вы еще спали, милорд принес шкатулки, предупредил, что возвращать не нужно, это дар семьи Саматти невесте, — сказала Бекки, внося в комнату поднос с широкими плоскими футлярами. Их было пять, видимо, драгоценности подбирались под наряды.

Кристина принялась открывать их, залюбовалась искусной работой ювелира, так тонко сумевшего исполнить вещи. Изумруды уже почти примирили ее с зеленым платьем, но все-таки Кристина отвергла эту мысль — утопленница, ужас же. Дядя с тетей привезли ее фамильные драгоценности, и то, что вместе с изумрудами там использовались и бриллианты, делало возможным надеть их на свадьбу… Но Кристина открыла самый большой футляр и замерла, словно завороженная, разглядывая гарнитур из светлого золота, украшенный лишь шестью крупными, каплевидными зелеными камнями, которые совершенно точно изумрудами не были. Их окружало искристое великолепие бриллиантов, подчеркивающих строгую красоту центральных камней колье, диадемы, браслета, кольца и серег.

— Бекки, ты только взгляни… — Кристина прикладывала серьги к ушам. — Мне идет?

— Просто глазам больно от такой красоты, — всплеснула руками девушка, во все глаза рассматривая хозяйку. — Чудесно-то как!

— На свадьбе я буду самой красивой, это уж точно, — Кристина все никак не могла расстаться с украшениями, нацепила кольца, пристроила диадему, затем все-таки переключилась на более скромные изумруды. — Бекки… Неси зеленое платье. И первого, кто посмеет отметить легкую зелень моего лица, я нанижу на фамильную шпагу.

— И ничего у вас лицо не зеленое, миледи! — возмутилась Бекки, неся выбранное платье. — Вот выпьете чаю с мятой, успокоитесь, повеселеете — и еще краше станете. Особенно, рядом с женихом, — девушка лукаво склонила голову, пряча улыбку.

— А ты уже думала о собственной свадьбе? — Кристина вдевала в уши небольшие изумрудные серьги, решив, что нужно быть элегантной и скромной.

— Думала, миледи, — вздохнула Бекки. — Через две недели после вашей, если позволите.

— Разумеется, позволю. Так, платье и туфли… и посмотрим, как я буду выглядеть.

В зеркале, огромном и удивительно-чистом, отразилась юная девушка, такой Кристина помнила себя на первых балах в Савентуме. Никакого сравнения с утонченной светской дамой, которой она стала… Странно!

— Ну что ж, неплохо, да, неплохо, — Кристина с восторгом подумала, что на балу она произведет впечатление. — А теперь чаю с мятой.

То ли чай здесь был таким же удивительным, как воздух, то ли мята — колдовской, но удалось успокоиться быстро и качественно, не осталось внутренней дрожи, только предвкушение и желание ощутить свою руку в сильной руке Доминико.

— Ну что ж, я почти готова. Осталось взять веер…

В дверь постучали: явилась хозяйка дома, узнать, все ли в порядке и не нужна ли помощь. Последнее все-таки требовалось: ни Бекки, ни Кристина не умели закреплять мантилью.

— Буду весьма признательна вам за помощь, леди Саматти, — Кристина присела в легком реверансе.

Легчайшая золотая паутинка, с теми же лилиями, что и на платье, опустилась на ее голову, укрыв волосы и плечи. Донна Изабелла сама аккуратно закрепила мантилью шпильками и взяла из шкатулки украшенный изумрудами позолоченный гребень, подколов край кружева через специальные петельки к прическе. Теперь ни ветер, ни случайное движение не дадут Кристине потерять мантилью, ее последний оплот целомудрия. Кружево, конечно, было прозрачным, но, тем не менее, скрывало слишком, по мнению островитянки, обнаженные плечи и грудь.

— Я выгляжу в необходимой мере достойно для появления на балу, леди Саматти?

— Милая, вы прекрасны, поверьте, роду Саматти сегодня снова припомнят легенды о крови малефис и о том, что издревле предки Альери крали себе самых красивых девушек.

Кристина улыбнулась, снова присела в реверансе.

— Бекки, идем, нужно получить одобрение тети Маргарет на мой внешний вид.

Островной леди мода Сагранзы категорически не нравилась. Да, честно признаться, ей все здесь не нравилось с того момента, как она узнала в донне Изабелле свою наперсницу Элизабет, сбежавшую из-под венца с сагранзским проходимцем. Маргарет злилась, и чем дальше, тем больше, прекрасно понимая, что ее злость — это всего лишь обида на посмевшую поступить по-своему, наперекор желаниям родителей, девчонку. Пусть сама Маргарет была полностью довольна и мужем, и браком, и своей судьбой, иррациональная обида оставалась, оказывается, глубоко внутри все эти годы. Но вид племянницы произвел на нее впечатление. Пожалуй, Острова Кристина сегодня представит достойно.