Эрика Легранж - Фрай Уэнсли – на службе тайного министерства

Фрай был настроен переговорить с леди Шерон и, желательно, без свидетелей, поэтому дожидаться Эшли он не будет, а сам почтит вниманием графиню. Эта женщина не сочтет его умалишенным, если он невзначай вспомнит про дракона, хотя мифическое существо не сказало ничего такого полезного, лишь предложило держаться от врагов подальше, зато граф Дербиш и главный министр, с ними беседа прошла более насыщенно, а дальше они обязательно придумают, как действовать дальше, дальше…

К штаб-квартире он доскакал в то самое время, когда Эшли уже собирался покинуть сию обитель в экипаже, пришлось опытному шпиону сворачивать с дороги и, жаль, не удалось поговорить наедине ибо Ласко хотел по-дружески предупредить не полагаться на слова его сестры, но не успел. Дама встретила радостной улыбкой, не отрываясь от своего любимого занятия — полива цветов в кабинете. В этот раз на ней было желтое шелковое платье с газовой накидкой и незатейливый, но белоснежный передник. Она выглядела, как мадонна с младенцем — уверенная в себе, томно опустившая очи долу; ее малиновые уста разомкнулись, показывая белый жемчуг здоровых зубов.

— Мистер Фрай, я не сомневалась, что вы ко мне пожалуете. Надеюсь, ваша свита не заскучает без вас? — ее речи лились сладкой патокой, нежным и ровным звучанием, завораживая слушателя, сегодня она была образцово-великолепна.

— Моей спутнице пришлось остаться дома, к нам пожаловали наши друзья и нежданные визитеры, но я твердо намеревался поговорить с вами.

Дама легкой, окрыленной походкой прошествовала к священнику, ее руки были свободны до локтей, выгодно подчеркивая молочную кожу; волосы распушены, легко прихвачены медной заколкой; глаза наполнены блеском и прозорливостью. Фрай почувствовал опасное увлечение этой дамой, в ней было столько же силы и огня, сколько робости и женской беззащитности и это очаровывало и обезоруживало.

— Я очень рада, что смогу говорить с вами наедине, — довольно произнесла Шерон, подойдя к пастору и подарив ему открытый взгляд ее очей, их руки находились на ничтожном расстоянии друг от друга, и джентльмен мог ощутить тепло, даже не прикасаясь к даме. От наваждения опасных мыслей он прикрыл глаза. И не увидел ее улыбку и осознание безмерной власти над Фраем — истинные чувства Шерон. Он ею явно увлечен и будет исполнять любые пожелания, бросаться в любую авантюру, не спрашиваясь причин. А ведь он всего-навсего орудие ее замыслов.

Молодой человек открыл глаза, но увидел лишь безмятежную улыбку:

— Я вас слушаю, — выговорил пастор по слогам, чуть не взболтнув «слушаюсь», будто повеления этой женщины стояли выше всякого иного долга, его собственных убеждений.

— Я так понимаю, вы вчера сумели достучаться до каменного графа и его спутника, что же они вас спрашивали и что предлагали, мне интересны все детали.

Пастор пересказал все сказанное им вчера, пытаясь припомнить каждое высказывание его собеседников, особенно по поводу предполагаемых встреч, на которые его уже пригласили.

— Это замечательно, — Шерон лукаво улыбнулась, — значит, приглашение последует через день-два, или даже к обеду, если вы уж так сильно произвели на них впечатление. Но в этот раз вам надобно будет не говорить, а уже спрашивать, и делать это незаметно.

— Я постараюсь, но из меня не выйдет великого лицедея, я слишком неуклюж.

Это позабавило адъютанта, графиня Бэкет позволила себе захихикать от слов пастора, но тут же свернула все в нужное русло:

— Придется мне вас подтянуть по дисциплине — шпионский промысел. Но я с радостью предстану перед вами в качестве гувернантки или учителя, выбирайте, что вам более по душе, — она осмелилась взять его за руки и повести к столу, будто они были хорошими приятелями.

— Я готов пойти к вам в ученики, меня до сих пор еще не учили женщины, — вот только тут пастор вспомнил, что некогда уже брал уроки у одной дамы, и, кажется, сейчас его совесть недовольно об этом напомнила, но ему хотелось доставить графине маленькую радость.

— Я сама нервничаю, еще никому не преподавала, вы будете поистине первым моим учеником, а я вашей первой учительницей, — Шерон выглядела довольной.

Она легко подхватила молодого человека под локоть и повела прочь из своего кабинета, Фрай был удивлен поведением дамы, он думал, что они просто мило побеседуют о том, что стоит говорить и чего говорить нельзя, но их обучение предполагалось вести в несколько ином виде. После залитого светом зала, снова последовал полутемный коридор, который будто суживал пространство, и если леди Шерон вразвалочку могла прогуливаться освещенной залой под руку с молодым человеком, то тут они уже шли впритык друг к другу. Бесконечно однообразные двери — личные кабинеты доверенных адъютанту шпионов призрачного министерства. И это были отнюдь не скромные коморки, некоторые из них внушали уважение своим пространством и обстановкой, и только Эшли оставался безразличен к величию и помпезности, увлекаясь только своими миниатюрными дракончиками. Среди ряда одинаковый по цвету и размеру дверей, отличающихся только номерами, леди Шерон остановилась напротив одной и вложила ключ в замочную скважину, несколько раз провернув его. Дверь поддалась с небольшим скрипом, ее петли, скорее всего, немного проржавели:

— Я нечасто использую эту залу, она мне напоминает о моем супруге, — немного виновато отозвалась дама, состроив скромно-печальный взгляд для пастора.

Они вошли в большую, зеркальную галерею, украшенную множеством восковых свечей, которые, что удивительно, горели (хотя в эту комнату никто не заходил кроме леди-адъютант, да и та нечасто). Отражающие поверхности перехватывали искусственное свечение и рассеивали его чудными бликами. Это производило неизгладимое впечатление, будто безумный ученый снова и снова ставит свой эксперимент. Пастор залюбовался увиденным, но его продолжали вести сквозь небольшую анфиладу просторных помещений, что только разнообразной высотой потолков отличались. Они зашли в самый дальний угол этой конструкции, где среди мебели был только одинокий стол и два стула.

— Нам вполне этого хватит, — ответила Шерон и указала молодому пастору на ближайший стул. Он послушно сел, она также присела напротив него. Вокруг них не было ни единого постороннего звука, будто весь мир замер, или же стены не пропускали шум. — Я давно не практиковалась, признаюсь честно, да и ученица из меня вышла посредственная. Мой муж владел этой практикой и несколько раз предоставил мне поупражняться, но сейчас я должна буду претворить его детище в жизнь, мистер Фрай.

Пастор кивнул, до конца не понимая, о чем говорит ему леди-адъютант, но послушно продолжая ее слушаться.