Эрика Легранж - Фрай Уэнсли – на службе тайного министерства

Пастор раздумывал над своим положением, главное дождаться дяди и не совать нос из особняка. А если полная луна, то вообще держаться пределов собственной комнаты. Он устало зевнул и ненадолго прикрыл глаза, чтобы подумать и подремать. Да что-то его хорошо сморило, потому что, перед пробуждением он услышал такой зычный крик, мужской, с дальнейшей руганью — извозчик его приметил в своем экипаже, когда утром открыл, чтобы проверить. Удивленный волк уставился на человека и на свои лапы. На дворе уже день, а он не сменил ипостась, так и остался зверем. Здоровенный мужчина недолго и беспомощно орал, он схватил метлу и бросился на незваного гостя.

— Я тебе сейчас покажу, черт окаянный, — заорал возница, но волк успел увернуться от метлы и проскочить между разъяренным извозчиком и входной дверцей кареты.

— Вот собака драная, — ругался кучер, к нему подлетел еще один, видимо, его напарник, но им не удалось словить юркое существо, что никак не хотело в попадать в человеческие руки.

— Ллойс, а как ты умудрился волка в карету впустить? — громко поинтересовался еще один подбежавший господин, видимо, исполняющий обязанности клерка и изымающий положенные деньги за аренду имущества. Возница отвлекся и Фрай благополучно выскочил из сарая, где стоял экипаж, и метнулся в ближайший переулок.

Днем волку тяжелее спрятаться, от него отскакивали перепуганные прохожие. Даже товарки рады были бросить свою выпечку, чтобы хищный зверь их не трогал, но пастор даже не пытался проявлять агрессию, он и сам был рад убраться от толпы подальше. И спросить дорогу невозможно, а район ему не знаком, как обычно. Ну ничего, главное он уже в столице. Если носиться по главным улицам, можно найти нужную дорогу, а от Оксфорд-стрит их особняк недалеко. Даже несмотря на зрение зверя, пастор мог читать названия улиц, но сейчас не ориентировался только из боязни встретиться с человеческой толпой, слишком у них неадекватная реакция на миролюбивого волка.

Переждав толпу отчаянных храбрецов (согласившихся поймать зверя и помогающих констеблям) в заброшенном доме, пастор снова тронулся в путь. Бежал, пока ноги несли и старался приглядываться к архитектурным строениям, чтобы вовремя завернуть. А вот и фешенебельные особняки, значит он уже в Белгравии, надобно найти своих и просить о помощи, только он не может говорить.

Волк бросался почти под колеса экипажей, чтобы преследовавшая его толпа сбивалась со следа. Вокруг то и дело слышался женский возглас и крики мужчин, больше от удивления, нежели от испуга. В движении лесной зверь напоминал собаку и в нем не могли опознать хищника, но не стоило останавливаться. Его облаяла свора бродячих собак, на территорию которых тот сунулся. Но их перебили налетевшие с дубинками дружинники, не разбираясь в породной принадлежности последних. Волк продолжал уносить ноги, хотя уже изрядно устал и хотел есть. Вся энергия уходила на поддержание побега, только неизвестно чьи силы он расточал — волчьи или человечьи. Главное не валиться замертво у самого порога, главное дождаться дяди.

Племянник не сомневался, что сильный маг мог вычислить в обычном звере своего родича, неизвестно как оказавшегося в подобной ипостаси. Мистер Уэнсли обещался не задерживаться, он уже отсутствовал несколько дней, а значит, со дня на день вернется, если уже этого не сделал. А вот и знакомая кованая ограда, покрытая черным лаком, с острыми копиями, чтобы воры не рисковали через нее сигать. Вот только как через нее пробраться, слуги не спешат отворять боковую калитку.

Погоня уже потеряла след волка, пока разбиралась с собаками, а пастор имел время неторопливо оббежать особняк и попытаться протиснуться во внутренний дворик. На его удачу подъехала телега с мясом, это было ежедневное посещение мясника своих богатых клиентов, источаемые запахи сводили изголодавшегося зверя с ума, там обязательно есть копченный бекон без крови и варенный балык в специях. Это были готовые изделия, чтобы аристократы уже к завтраку могли наслаждаться холодными мясными закусками. Звериная натура требовала пищи, да и голодный человек не возражал немного полакомиться балыком. Он незаметно пробирался вдоль телеги, пока ее разгружали два лакея, пастор-волк потихоньку крался к распахнутой дверце, пока самым наглым образом не был застукан за неблагородным делом.

— А кто это к нам пожаловал? — уперлась в боки довольно знакомая женская персона, в которой Фрай узнал миссис Бонну. Его бывшая домоправительница, что умудрилась даже в столице перебрать на себя ответственные обязанности, сейчас стояла и рассматривала грязного темно-серого волка, вывалянного в грязи и пыли, в каких-то опилках и крадущегося к распахнутой дверце телеги.

Волк сел подле дамы и взглянул на нее таким провинившимся взглядом, если бы он мог, то обязательно заговорил, дамочка задумчиво почесала щеку указательным пальцем.

Злой, как все черти ада, он шел вперед, огибая пространственные коридоры. С ним был неизменный напарник, кто постоянно сопровождал этого человека, но не успел в тот раз, когда понадобилась помощь. Теперь эти двое больше не разлучались, их дела были совместными, хотя подобное могло доставить некоторые неудобства. Шаг за шагом в пространстве, а картина неизменна — коридор с одинаковыми дверьми, обведшими от времени и человеческой деятельности, их скрипучие петли не часто тревожат, медные ручки потускнели от времени, но эти двери нужны для их хозяина. Периодически темный коридор освещают тусклые керосиновые лампы, они развешаны на одинаковом расстоянии, кажется, что тут всего три лампы, а коридор движется по кругу. Но впереди неожиданно возникает дверь, отличная от всех, это персональный кабинет и там постоянно принимают людей, эти двое идут туда, где за дверью их уже ожидают.

Леди Шерон нервно теребит листок бегонии, проделывая обыкновенный ритуал полива цветов. Разумная дама уже осведомлена, кто к ней сейчас пожалует и какая будет беседа с этими господами. В своей голове она продумала несколько развязок разговора и уверенна в начальных фразах, но все равно остается шанс, что сейчас все пойдет не так, и вошедшие посетители поведут себя неожиданно. Видно как дама нервничает, проливает на передник чистую воду, разглядывает досадное пятно, которое просачивается на ее нежно-фиалковое платье. Шерон снимает передник, бросает его на ближайшую спинку стула, шаги уже отчетливо слышны, с минуты на минуту эти двое будут здесь. Последний тяжкий выдох, она садится в кресло, поправляет выбившийся локон и с поворотом дверной ручки меняет маску на удивленное очарование. Ее губы чуть приоткрыты, глаза обрамлены темными ресницами, голова поддата вперед, локоны спадают на плечи — леди Шерон прекрасна. Только ее визитеры не замечают естественной красоты женщины, они взбешены и готовы прибить чертовку.