Андрей Кречетов - Воля твоя (СИ)

Несколько бойцов, самых прытких, побросали сужающие обзор шлемы прямо так, под ноги, свесившись вниз у самого края открытой галереи. Вооружившись небольшими, легковзводимыми самострелами, они пытались выцепить противников уровнем ниже, на почти столь же отрытой галерее, выдающейся в сторону. Та, в свою очередь, будучи в несколько раз крупнее самой верхней, еще удерживаемой остатками сил, нависала над нижней громадиной, еще сильнее выпирающей в сторону. И ниже еще на два уровня. Все вместе эти галереи образовывали собою нечто вроде каскада — невероятно прекрасное со стороны зрелище, сейчас частью догорающее, частью разбираемое на части, частью уже погребенное под обломками, хороня с собою все те неимоверные богатства многих поколений, одним лишь стремлением королевского желания выделяемые на строительство этой части врезанного в скалы дворца. Главной части дворца — лицевой части, возвышающейся над окружающими дворец

По сути, весь город построен вокруг одинокой скалы, странным образом возвышающийся на одном из холмов будто хребет погребенного где-то под землей фантастического существа.

— Марек! — Вновь раздался призыв, куда ближе, продирающийся среди копошащегося народа в поисках одного-единственного человека.

— Марек! — Новый голос вплелся в какофонию звуков — еще ближе, буквально у меня над ухом, заставив присесть от неожиданности всех вокруг.

И только теперь я расслышал этот самый призыв — только сейчас, когда ему вторил громоподобный бас поставленного над нами сотника Барбанна, прозванного похожим на его имя инструментом за умение громко и точно, словно на марше, чеканить шаг. Лишь он один, отличающийся феноменальным слухом и умением слышать от начальства и подчиненных лишь самое главное, смог разобрать едва пробивающийся сквозь шум чей-то голос, цель которого сейчас была занята стаскиванием кипящего маслом чана к зеву воронки для стока дождевой влаги.

— Лей, лей! — Бесновался прямо над нею десятник, бросая частые — слишком частые — взгляды на подстреленного прямо над винтовой лестницей солдата. Понятное дело: погиб боец, выполняя его приказ, свой самый последний. Погиб, однако свою задачу выполнил — разорвал этот самый сток прямо над головами захватчиков.

Раздались безумные вопли, крики настолько ярчайшие в своей агонии, что на короткий миг поглотили собою остальные звуки сражения. Жгучее масло, плюя на профессионализм и выдержку, закованность в латы атакующих, немилосердно коснулось их тел, обхватив своими кипящими ладонями.

Захватчики дружной волной отпрянули от взламываемых дверей, поскальзываясь на скользких ступенях, крича и воя, устремились обратно — подальше, осознавая, что винтовой подъем стал их западней. Изламываясь в три погибели, они топтали друг друга, спасаясь, толкали за перила. Глядящие им вслед гвардейцы хищно скалились, по очереди прикладываясь к крохотной бреши.

— Марек! — Гаркнули мне в самое ухо, и только теперь, когда дело было выполнено, я обернулся.

Красный как рак сотник, расталкивая гвардейцев локтями, подбирался ко мне. Заметив, что я наконец откликнулся, он взглядом, как это умеют делать только сотники, подозвал меня к себе. О том, что не по рангу, я не задумался ни на секунду.

— Корвен тебя ищет! — Схватив меня за плечо, он подтащил к самому лицу. — Иди к нему!

Я покосился назад, где трое гвардейцев в бежевых накидках с Пылающей лилией вновь поднимали чан, готовясь тащить его за новой порцией.

— Иди! — Правильно понял меня Барбанн. — Судя по его виду, ты нужен ему срочно!

— Не пойду! — Закашлялся я от пересохшего горла, вновь оборачиваясь назад. — Не пойду! — Повторил я, опасаясь, что из-за окружающего нас безобразия он мог меня не расслышать.

— С ним Бурболен.

На этот раз сотник не повышал голоса, однако это имя я услышал и так — разобрал по характерным движениям его губ. И тут же скривился, понимая, что от призыва первого я еще мог, ссылаясь на того же Барбанна, отказаться, но вот от второго… Понятно, что им нужен именно я, и никак иначе выразить свою волю — донести ее до меня на галерею — ни Кал е б ни король были не в состоянии — всех остальных, даже того же сотника, я бы проигнорировал.

По сути, король вообще никак не в состоянии был меня вызвать, а значит — воля королевы. Сенешаль ее величества, в кои то веки отлипнувший от подола ее платья — прямо доказательство того, что высокую волю нельзя игнорировать. Не на этот раз.

Сотник же, не давая мне возможности в очередной раз отказаться, сам занял мое место, с четвертой стороны подхватив пока еще пустой чан.

— Иди. — Кивнул он мне напоследок, указывая этим направление.

Но не успел я двинуться, как каменное крошево от брошенного поверху снаряда окатило меня болезненной волной. Кто-то крикнул, кто-то по звериному завыл, хватаясь за ушибленное место, но в целом все обошлось малой кровью, если она вообще имела место быть. Последняя галерея удобная, высокая, защищенная словно выгнутым дугою высоким парапетом — обстрелять такую требовалось настоящее мастерство. И как раз один такой искусник по нам сейчас и работал.

Каменный снаряд вновь врезался в стену над нашими головами, уже заметно ниже — требюшетные расчеты, а их как минимум два, продолжали пристреливаться. Били с самого утра. И хотя ни жертв ни серьезных ранений от их действий пока еще не возникало, свою долю сумятицы в творящийся хаос они вносили.

— Я им сейчас вот этим самым чаном перешибу! У-у, гады! — Ругался за моей спиною Алой, бросив ношу и спешно напяливая пропревший и только накануне снятый шлем обратно. По его лицу пролегли две спешно набухающие красные дорожки.

Мраморный зал, вестибюль, коридоры, лестницы, пролеты и снова коридоры. Проходя мимо одного из балкона бросил короткий взгляд вниз, поежившись от наполонившего дворец имперского сброда. Семь галерей, каждая следующая чуть меньше предыдущей, просто кишели солдатами

— Я так понимаю, командовать спасением придется мне? — Обвел я взглядом лица Корвена и Бурболена.

— Нет, не тебе. Ты тут с совсем иной целью. — Процедил, будто выплюнул, коренастый шпик. Понятно, видимо, все решилось за его спиной, однако вот запросто оспорить волю еще живой королевы он не мог — только не при осаде. И он чужому решению был совершенно не рад, как и моему в нем участию.

— Главой отряда уже назначен Эрик. — Добавил маг.

— Эрик, — хмыкнул я. — А это случайно не тот самый Эрик, который Негодяй? Может быть, Эрик Кровопийца? Или Эрик Свиное Рыло? Эрик Ублюдок? — С каждым новым предположением я улыбался все шире, а кулаки мои сжимались все сильнее.

— Ты говоришь об одном и том же человеке.

— Вашу мать! — Вспылил я, шарахнув сбледнувшего Корвена. — Вы что, совсем ополоумели?