Роджер Желязны - 7-8. Кровь Янтаря. Знак Хаоса

Я решил, что все кончено. Но правая рука Льюка вдруг метнулась к левому локтю соперника, левая рука накрест прошла мимо обеих рук Далта, чтобы сжаться на левом предплечье; затем Льюк извернулся и задрал локоть вверх. Далт отвалил налево, Льюк — откатился вправо и, мотая головой, стал подниматься. На этот раз он даже не попытался пнуть Далта, который уже стоял на ногах. Далт снова выставил руки вперед, Льюк поднял кулаки, и они оба опять принялись кружить, выбирая позицию.

Снег падал по-прежнему, ветер стихал и ударял вновь, то швыряя в лицо ледяными иглами, то позволяя снегу опускаться потревоженным занавесом. Я подумал обо всех войсках вокруг, и на мгновение мне стало интересно, не окажусь ли я в самом центре поля битвы, когда все закончится. Тот факт, что Бенедикт готов откуда-то устремиться сюда и нанести последний удар, меня не слишком-то успокаивал, даже если это и значило, что победа будет за нами. Затем я вспомнил, что никто меня сюда за уши не тянул.

— Давай, Льюк! — завопил я. — Раскатай его!

Это произвело крайне необычный эффект. Факелоносцы Далта тут же принялись орать, подбадривая своего вожака. Голоса наши, должно быть, отнесло ветром, потому что вскоре поднялась новая волна звуков, которые я поначалу принял за отдаленные отголоски вьюги и лишь после сообразил, что это крики с обеих сторон. Только Джулиэн хранил непроницаемое молчание.

Льюк продолжал кружить возле Далта, время от времени поводя кулаками перед его носом и пробуя разные комбинации, а Далт по-прежнему от него отмахивался и пытался схватить Льюка за руку. У обоих лица были испачканы кровью, и оба, казалось, двигались чуть-чуть медленнее, чем раньше. Я чувствовал, что досталось обоим, хотя невозможно было сказать, кому больше. Льюк слегка поранил у Далта щеку. Лица у того и другого начали отекать.

Льюк ввязался в очередную атаку на корпус, но трудно было сказать, насколько мощны были его удары. Далт стоически их перенес и нашел в себе откуда-то силы, чтобы рвануться вперед и попытаться схватить Льюка. Льюк, замешкавшись, поздно ушел назад, и Далт сошелся с ним в клинче [69] Прием в боксе, когда один из боксеров держит другого (или оба друг друга) за руки или корпус, чтобы уклониться или предотвратить удар противника. . Оба пытались поставить друг друга на колени; оба уворачивались. Они долго продолжали переплетать руки и изворачиваться, и Далт все силился перехватить получше; Льюк ему не давал, одновременно стараясь вырвать руку и провести удар. Оба, перетаптываясь, несколько раз пытались ударить друг друга головой, но каждый раз уклонялись. В конце концов Льюку удалось подсечь ногу Далта и опрокинуть его на землю.

Уперев в Далта колено, Льюк выдал ему слева и тут же справа. Потом он вновь попытался ударить левой, но Далт перехватил кулак, рванул его вверх и сбросил Льюка с себя. Пока Далт наваливался на Льюка очередной раз — лицо его при этом было полумаской из крови и грязи, — Льюк каким-то образом сумел ударить его под сердце, но это не остановило правого кулака Далта, опустившегося, подобно камню, на челюсть Льюка. Далт подкрепил удар слабым тычком слева, потом слабым справа, немного передохнул, затем крепко впечатал правой. Голова Льюка свесилась набок, и он больше не двигался.

Далт сгорбился над ним, часто, по-собачьи, дыша и разглядывая лицо Льюка, словно подозревая какой-то подвох; правая рука его была сжата в кулак, словно бы он обдумывал, не начать ли драку сначала.

Но ничего не произошло. Десять-пятнадцать секунд они оставались в таком положении, прежде чем Далт медленно разогнулся, оттолкнул Льюка, затем осторожно встал на ноги, покачался секунду и выпрямился окончательно.

Я почти чувствовал на губах привкус смертоносного заклинания, которое у меня было в запасе. Пришить Далта можно было за несколько секунд, и никто бы не понял, отчего он умер. Но я задумался, а что будет, если он тоже рухнет на землю. Не бросятся ли обе стороны в атаку? Тем не менее я удержался — и вовсе не из гуманных соображений. Нет, меня удержали слова Льюка: «Это действительно вопрос чести. Так что держись подальше» — и: «Никто умирать не собирается… мы слишком ценны друг для друга живыми».

О’кей. По-прежнему не было звуков труб. И люди не лезли в битву. Похоже, все может пойти так, как было оговорено. Этого Льюк и хотел. И вмешиваться я не собирался.

Я наблюдал, как Далт опустился на колени и приподнял Льюка с земли. Он тут же положил Льюка обратно, затем подозвал двух своих факелоносцев, чтобы те унесли тело. Далт поднялся опять и оказался лицом к лицу с Джулиэном.

— Я призываю тебя выполнить остальные пункты нашего соглашения, — сказал Далт громко.

Джулиэн слегка наклонил голову.

— Так и будет, если ты сам их не нарушишь, — ответил он. — Убери до рассвета отсюда своих людей.

— Мы уходим прямо сейчас, — отозвался Далт и стал разворачиваться.

— Далт! — выкрикнул я.

Он повернулся снова и уставился на меня.

— Мое имя Мерлин, — сказал я. — Мы встречались, хотя я не знаю, помнишь ли ты об этом.

Далт покачал головой.

Я поднял правую руку и произнес самое бесполезное, хотя и самое впечатляющее из моих заклинаний. Земля перед ним разверзлась, окатив его душем из грязи и гравия. Он отступил назад и обтер лицо, затем заглянул в неровную яму, которая перед ним открылась.

— Это твоя могила, — сказал я. — Смерть Льюка приведет тебя сюда.

Далт снова посмотрел на меня.

— В следующий раз я тебя смогу вспомнить. — Он повернулся и вслед за людьми, которые несли Льюка, пошел к своим войскам.

Я оглянулся на Джулиэна, который смотрел на меня. Он отвернулся и выдернул из земли свой факел. Я сделал то же. И пошел следом за ним туда, откуда мы пришли.

Позже, уже в палатке, Джулиэн заметил:

— Это решает одну из проблем. Возможно, две.

— Возможно, — ответил я.

— На какое-то время это Далта удержит.

— Полагаю.

— Бенедикт говорит, что этот парень уже сворачивает свой лагерь.

— Не думаю, что мы видели его в последний раз.

— Если это лучшее, что он может сделать на эти дни с войсками, тогда пускай.

— А не возникло ли у тебя впечатления, что миссия была выполнена экспромтом? — спросил я. — Что-то уж очень быстро он собрал войска. Похоже, у Далта было плотное расписание.

— Возможно, ты прав. Но он действительно здорово рисковал.

— И выиграл.

— Да, выиграл. И тебе не стоило демонстрировать ему свою силу в самом конце.

— Почему?

— Если ты когда-нибудь соберешься по его душу, твой враг будет предупрежден заранее.

— Ему нужно было это предупреждение.

— Ты пойми, этот парень живет рискуя. Он подсчитывает и делает ход. Как бы он тебя ни оценивал, своих планов он никогда не изменит. А потом, ведь ты и с Ринальдо виделся не в последний раз. Он такой же, как Далт. Эти двое понимают друг друга.