Роджер Желязны - 7-8. Кровь Янтаря. Знак Хаоса

— Подожди! — сказал я.

— Да?

— А если получится, как ты собираешься вернуться?

— Пешком, полагаю. Так ты признаёшь, что может получиться?

— Да, — сказал я. — Вполне возможно, что у тебя есть неосознанное желание посетить какой-нибудь мир, и Образ прочтет его и перенесет тебя, если ты отдашь приказ на переброску. Но это не доказывает разумности Образа — только его восприимчивость. Я бы на твоем месте поостерегся использовать такую вероятность. Предположим, у меня склонность к самоубийству, о которой мне ничего не известно… Или…

— Хватит, — сказала она. — Я уже устала от этих «или».

— Просто я советую тебе сыграть с минимальным риском. У тебя есть целая жизнь для исследований. Глупо было бы…

— Хватит! — повторила она. — Решение принято. Я чувствую, что оно верно. Увидимся позже, Мерлин.

— Подожди! — опять крикнул я. — Ладно. Делай это, если должна. Но позволь мне сначала кое-что тебе дать.

— Что?

— Возможность сбежать, если что приключится. Вот.

Я вытащил Козыри, достал свой. Затем отстегнул от пояса кинжал вместе с ножнами. Обернул карту вокруг рукояти и привязал ее носовым платком.

— Ты имеешь понятие, как пользоваться Козырем?

— Просто смотришь на него внимательно и думаешь о человеке, пока не наступит контакт, верно?

— Сойдет для начала, — сказал я. — Это мой Козырь. Возьми его с собой. Когда захочешь вернуться, позови меня, и я проведу тебя назад.

Я кинул кинжал через Образ рукоятью вперед. Корал легко поймала его и повесила на пояс по другую сторону от своего собственного.

— Спасибо, — сказала она, выпрямляясь. — Теперь я попробую.

— Только смотри, если сработает, не пропадай надолго. О’кей?

— О’кей, — ответила Корал и закрыла глаза.

Через мгновение она исчезла. Ух ты!

Я подошел к Образу и подержал над его краем ладонь, пока не почувствовал зашевелившиеся там силы.

— Лучше бы тебе, правда, знать, что ты творишь, — сказал я. — Я хочу, чтобы она вернулась.

Выпрыгнувшая искра клюнула мне в ладонь.

— Хочешь сказать, что ты и в самом деле разумен?

Вокруг меня все закружилось водоворотом. Головокружение мигом прошло, и первое, что я заметил, была лампа на полу у моей правой ноги. Оглядевшись по сторонам, я сообразил, что стою на другой стороне Образа, а не там, где был раньше, и гораздо ближе к дверям.

— Подумаешь, удивил. Просто я был в зоне твоего поля, и потом, я на тебя так и так настроен, — сказал я. — Плюс неосознанное желание поскорее убраться домой.

Я поднял лампу, запер за собой дверь, а ключ повесил на крюк. Я все еще не верил ему. Если бы Образ действительно хотел мне помочь, ему следовало отправить меня прямиком в мои апартаменты и избавить от хождений по этим бесконечным лестницам.

Я заспешил по туннелю. Из всех первых свиданий, что случались в моей жизни, это оказалось самым интересным.

Когда я вышел из тронного зала и, пройдя по дальнему коридору, оказался возле одной из бесчисленных лестниц, из-за поворота направо вывернул парень в черной коже и увешанный множеством ржавых и блестящих цепей. Он остановился и уставился на меня. Волосы его были выкрашены в оранжевый цвет и подстрижены под «мохавка», а в левом ухе рядом с чем-то, похожим на электрическую вилку, висело несколько серебряных колец.

— Мерлин? — сказал он. — Как дела?

— Пока нормально, — отозвался я, подходя ближе и пытаясь выяснить в полумраке, кто это такой.

— Мартин! — Наконец я его узнал. — Ты… изменился.

Он хмыкнул.

— Я только что вернулся из очень забавной тени, — сказал он. — Был там больше года — а все промелькнуло будто одно мгновенье.

— Что-нибудь высокотехничное, урбанистическое…

— Точно.

— Я думал, тебя больше тянет в деревню.

— Завязал. Теперь я знаю, почему папе нравится городской шум.

— Тоже заделался в музыканты?

— Вроде того. Правда, музыка немного другая. Ты на обед?

— Да, меня тоже включили в план. Если только почищусь и переоденусь.

— Там увидимся. Нам много о чем надо поговорить.

— Обязательно, кузен, обязательно.

Мартин сжал мне плечо и отпустил. Хватка у него по-прежнему была еще та.

Я пошел дальше. Но успел уйти далеко, как почувствовал начало Козырного контакта. Я остановился и потянулся навстречу, решив, что Корал захотела домой. Вместо этого встретился взглядом с улыбающимся Мандором.

— Как удачно я на тебя попал, — сказал он. — Ты один, и тебе, похоже, ничто не угрожает.

Когда видимость стала ясной, я разглядел с ним рядом Фиону; между прочим, они стояли слишком уж близко.

— Со мной порядок, — сказал я. — Я опять в Янтаре. У вас как?

— Целы, — сказал он, почему-то глядя мне за спину, хотя кроме стены и куска гобелена смотреть было вроде не на что.

— Сюда пройти не желаешь? — спросил я.

— Очень хочу увидеть Янтарь, — откликнулся он. — Но придется отложить это удовольствие до другого раза. Сейчас мы несколько заняты.

— Что, обнаружили источник возмущений? — спросил я.

Мандор посмотрел на Фиону, потом опять на меня.

— И да, и нет, — сказал он. — Есть несколько интересных мыслей, но нет уверенности.

— Н-нда! А я-то чем могу вам помочь?

Фиона вытянула указательный палец и сразу стала видна четче. Я догадался — должно быть, она коснулась моего Козыря, чтобы улучшить контакт.

— Мы познакомились с той машиной, которую ты построил, — сказала она. — Колесо-Призрак.

— Да? — сказал я.

— Ты был прав, машина разумна — ее индекс социальной приспособляемости не уступает техническому.

— Я думаю — раз она смогла пройти тест Тьюринга [59] Тьюринг, Алан (1912–1954) — английский математик, один из основоположников современной теории алгоритмов; тест Тьюринга — некий логический тест в теории искусственного интеллекта, при выполнении которого вычислительная машина может считаться разумной. .

— О, в этом уж сомневаться не приходится, — отозвалась она, — ведь, по определению, тест Тьюринга требует, чтобы машина была способна лгать людям и вводить их в заблуждение.

— Чего ты добиваешься, Фиона? — спросил я.

— Это не просто уровень социальной приспособляемости. Это откровенно антиобщественное явление, — ответила она. — Я думаю, твоя машина сошла с ума.

— Чего же она такого натворила? — спросил я. — Напала на вас?

— Нет, в физическом плане ничего. Она — чокнутая: все время нам врет и оскорбляет, но мы сейчас слишком заняты, чтобы вдаваться во все подробности. Хотя я не уверена, что она когда-нибудь не захочет нагадить. Я не знаю. Мы просто хотели предупредить тебя, чтобы ты ей не верил.