Энн Райс - Талтос

Все вокруг говорили о Мэри-Джейн. И поскольку Моне было тринадцать и она теперь стала наследницей и была единственной особой, которая по закону могла решать, с кем ей поддерживать отношения, а с кем — нет, всем казалось, что Моне особенно интересно было бы поговорить о юной деревенской кузине, которая была «блестящей умницей» и «телепаткой» и пыталась идти тем же путем, что и Мона, только по-своему.

Девятнадцать с половиной. Пока Мона не увидела собственными глазами это великолепное произведение природы, она не считала человека такого возраста подростком.

Зато Мэри-Джейн была самым интересным открытием, какое они совершили с тех пор, как начали загонять на генетическое тестирование всех членов семейства Мэйфейр. И неизбежно они должны были обнаружить атавизм вроде Мэри-Джейн. Мона гадала, что еще могло вскоре выползти из болот.

Но представить только затопленный дом на плантации — величественное строение в стиле греческого Возрождения, постепенно погружавшееся в тину и «с плеском» ронявшее в мутные воды куски штукатурки… Представить только рыб, плывущих между балясинами перил…

— А что, если дом рухнет прямо на нее? — спрашивала Беа. — Дом же стоит в воде! Она не может там оставаться! Эту девочку необходимо перевезти сюда, в Новый Орлеан.

— В болоте, Беа, — уточняла Селия. — В болотной воде. Это же не озеро или Гольфстрим. К тому же если у этого ребенка не хватает разума убраться оттуда и перевезти старую женщину в безопасное место…

Старая женщина.

Мона отлично все это помнила. Помнила, как в прошлые выходные Мэри-Джейн просто вышла на задний двор и втиснулась в небольшую толпу, окружавшую молчавшую Роуан, как будто явилась на какой-нибудь пикник.

— Я все о вас знаю, — заявила Мэри-Джейн.

Она обращалась в том числе и к Майклу, который стоял возле кресла Роуан, как будто позируя для элегантного семейного портрета. И помнила, как взгляд Майкла встретился со взглядом Мэри-Джейн.

— Я иногда сюда прихожу и смотрю на вас, — продолжила Мэри-Джейн. — Да, я так и делаю. И приходила в день вашей свадьбы. Ну, когда ты на ней женился. — Она ткнула пальцем в сторону Майкла, потом показала на Роуан. — Я вон там стояла, через дорогу, и наблюдала за вашей вечеринкой.

Каждое предложение она заканчивала с такой интонацией, словно это был вопрос, как будто она всегда ожидала кивка или какого-нибудь словечка в подтверждение.

— Тебе следовало прийти сюда, — мягко произнес Майкл, ловивший каждое слово Мэри-Джейн.

Беда в том, что Майкл питал слабость к симпатичным девочкам, вступившим в период полового созревания. Его свидание с Моной не было шуткой природы или результатом ворожбы. А такой сексуальной болотной курочки, как Мэри-Джейн Мэйфейр, Моне еще не доводилось встречать. Впечатление не портили даже яркие желтые косички на макушке и грязные белые кожаные туфли с ремешками, как у маленького ребенка. А темная кожа, то ли оливковая, то ли просто загоревшая, делала девушку похожей на паломино — пегую лошадку с белой гривой.

— Что показали твои тесты? — спросила Мона. — Если не ошибаюсь, ты ведь из-за них приехала. Тебя обследовали?

— Не знаю, — ответила гениальная девица, могущественная болотная ведьма. — Они там все путают, так что не уверена, что сделают хоть что-то правильно. Сначала они меня называли Флоренс Мэйфейр, потом Даки Мэйфейр, пока наконец я не заявила: «Послушайте, я Мэри-Джейн Мэйфейр! Посмотрите сюда, вот сюда, в ту карту, что перед вами лежит!»

— Ну, это не слишком хорошо, — пробормотала Селия.

— Но потом мне сказали, что я в порядке и могу идти домой, а если со мной что-то не так, мне сообщат. Послушайте, я прикинула, что, пожалуй, подхватила где-то ведьмовские гены, и думаю, что окажусь во главе списка. Надо же! Никогда не видела столько Мэйфейров, как в том здании.

— Это здание принадлежит нам, — сказала Мона.

— И каждого там я могла бы сразу узнать просто по виду, всех до единого. Я никогда не ошибалась. Но там был один язычник, один отверженный, знаете ли… Ну нет, скорее полукровка, вот кто это был, и хоть кто-нибудь это заметил? Я хочу сказать, что у многих Мэйфейров нет подбородка, а носы в общем симпатичные, но с небольшим провалом вот тут, а глаза скошены наружу… А есть много похожих на тебя, — заявила она Майклу. — Да, точно такие, как ты, настоящие ирландцы, с густыми бровями, кудрявые, с огромными сумасшедшими ирландскими глазами.

— Но, милая, — тщетно попытался возразить Майкл, — я вовсе не Мэйфейр.

— …И еще с рыжими волосами, как у нее, только она самая хорошенькая из всех. Ты, должно быть, Мона. У тебя такой сияющий и довольный вид, как у человека, на которого только что свалились тонны денег.

— Мэри-Джейн, милая… — начала было Селия, но не смогла придумать, что сказать дальше.

— Ну и каково это — ощущать себя настолько богатой? — спросила Мэри-Джейн, и ее большие живые глаза уставились на Мону. — Я имею в виду, как это там, в глубине. — Она постучала себя по дешевой блузке сжатым кулаком, прищурившись, и даже немного наклонилась вперед, так что расщелина между ее грудями стала отлично видна не только Моне, но и всем, кто стоял рядом. — Ну не важно, я знаю, что вроде как не полагается задавать такие вопросы. Я, вообще-то, явилась сюда, чтобы посмотреть на нее, потому что Пейдж и Беатрис просили меня сделать это.

— И зачем это им? — спросила Мона.

— Помолчи, дорогая, — вмешалась Беатрис. — Мэри-Джейн всем Мэйфейрам Мэйфейр. Милая Мэри-Джейн, ты должна привезти свою бабушку в город, немедленно. Я серьезно говорю, дитя. Мы все хотим, чтобы вы переехали. У нас есть целый список адресов для вас, и временных, и постоянных.

— Я поняла, о чем она говорила, — сказала Селия. Она сидела рядом с Роуан, и только у нее хватало смелости время от времени отирать лицо Роуан белым носовым платком. — Я о Мэйфейрах без подбородков. Она имела в виду Полли. У Полли имплант. Она родилась не с таким подбородком.

— Но если у нее имплант, — возразила Беатрис, — то с виду-то у нее подбородок есть.

— Да, но у нее скошенные глаза и заостренный нос, — заявила Мэри-Джейн.

— Точно, — согласилась Селия.

— И вы все боитесь лишних генов, да? — Мэри-Джейн произнесла это резко, словно метнула лассо, мгновенно завладев всеобщим вниманием. — Вот ты, Мона, ты боишься?

— Не знаю, — ответила Мона, хотя на самом деле не боялась.

— Но ведь такое вообще едва ли может случиться! — заявила Беа. — Я о генах. Это же чистая теория. Стоит ли нам говорить об этом? — Она бросила на Роуан многозначительный взгляд.

Роуан, как всегда, смотрела прямо на стену — возможно, на солнечные пятна на кирпичах…

Мэри-Джейн упорно продолжала:

— Не думаю, что с этой семьей когда-нибудь снова произойдет что-нибудь такое же ужасное. По-моему, времена подобного колдовства остались в прошлом, а новая эра нового ведьмовства…