Энн Райс - Талтос

— Да, понимаю, — отозвался Майкл.

Роуан повернулась и очень медленно, экономя движения, подложила под спину Майкла подушки, чтобы он мог откинуться назад, а он, ненавидя себя за это, позволил ей так сделать. Он расслабился, глубоко вздохнул, наполняя воздухом легкие. Окно было блестящим и белым. А когда деревья снаружи шевелили ветвями, то казалось, что царящая там тьма пытается проникнуть внутрь. Деревья как будто слушали.

— Я твержу себе, что все мы постоянно рискуем столкнуться с ужасом, — заговорила Роуан. — Любой ребенок может оказаться монстром, несущим смерть. Что бы ты сделал, если бы рядом с крошечным розовым существом, каким и должен быть новорожденный, вдруг появилась некая ведьма, возложила на него руки и сказала: «Он вырастет для того, чтобы начать войну, для того, чтобы делать бомбы и лишить жизни тысячи, миллионы»? Ты придушил бы такого ребенка? Если бы действительно в это поверил? Или сказал бы: «Нет»?

— Я думаю… — ответил Майкл. — Я думаю о том, что имеет смысл сделать… Она ведь новорожденная и должна слушать, поэтому те, кто ее окружает, должны стать ее учителями, а когда пройдут годы, когда она станет старше, то…

— А что, если Эш так и умрет, ничего не узнав? — спросила Роуан. — Ты помнишь его слова? Что они значили, Майкл? «Танец, круг и песня…» Или ты веришь в то предсказание в пещере? Если веришь — а верю ли я, не знаю, — но если ты веришь, тогда что? Мы потратим жизнь на то, чтобы не подпустить их друг к другу?

В комнате окончательно потемнело. На потолок осторожно ложились бледные полосы света. Мебель, камин, сами стены исчезли. А деревья снаружи, освещенные уличными фонарями, все так же сохраняли свой внешний вид и краски.

От неба осталось совсем немного — всего лишь несколько пятен цвета розовой плоти.

— Мы спустимся вниз, — сказал Майкл. — И выслушаем их. А потом, возможно, только возможно, мы созовем всю семью. Попросим прийти всех, как когда ты лежала в постели и, казалось, не сегодня завтра умрешь… Они нам нужны. Лорен, и Пейдж, и Райен, да, Райен, и Пирс, и Старуха Эвелин…

— Может быть, — откликнулась Роуан. — Знаешь, что будет? Они посмотрят на нее, на ее несомненную невинность и юность, а потом посмотрят на нас, гадая: «Это что, действительно правда?» — и примутся уговаривать нас самостоятельно принять решение.

Майкл осторожно соскользнул с кровати, боясь тошноты, и пробрался в темноте от столбиков балдахина к узкой, отделанной белым мрамором ванной комнате. Воспоминания вернулись — о том, как они впервые пришли в эту часть дома, он и Роуан. Тогда он еще только собирался на ней жениться. А здесь валялись мелкие осколки разбитой статуэтки, на белых плитках, которые теперь проявились в слабом, бесцветном свете. Голова Девы, покрытая вуалью, отломилась от шеи, и еще одна маленькая гипсовая рука… Что это было? Дурное предзнаменование?

Боже, а если Эш ее найдет? А если она найдет его! Боже… Но ведь это им решать, разве не так?

— Это не в наших силах, — прошептала из темноты Роуан.

Майкл наклонился над раковиной, открыл кран, ополоснул лицо холодной водой. Поначалу из крана лилась почти теплая вода, но потом струя пошла глубоко из-под земли и стала по-настоящему холодной. Наконец он вытерся, безжалостно хлопая себя по лицу, потом отложил полотенце, сбросил пиджак, мятую рубашку, насквозь провонявшую потом, отерся насухо и взял с полки разрекламированный дезодорант, чтобы уничтожить тот запах. Он гадал, мог ли Эш тоже воспользоваться чем-то таким и совершенно уничтожить собственный запах, чтобы они не подхватили его при прощальных поцелуях, которыми он их одарил.

А в древние времена? Могли ли женщины человеческого рода улавливать запах мужчин, пробираясь сквозь леса? Почему мы утратили этот дар? Потому, что запах больше не предвещает опасности. Для Эрона наемный убийца и просто прохожий были одинаковы. Да и какое отношение имеет запах к двум тоннам металла, вбившим Эрона в стену?

Майкл надел свежую рубашку и поверх нее — светлый легкий джемпер, чтобы все скрыть.

— Пойдем прямо сейчас?

Он выключил свет и всмотрелся в темноту. Ему показалось, что он видит очертания склоненной головы Роуан, блеск ее темно-бордового жакета, а потом, когда Роуан повернулась, действительно возникло белое пятно блузки. Да, южанка во всем, такая совершенная…

— Идем, — сказала она низким властным голосом, который тут же заставил Майкла вспомнить о прежних временах и бурных ночах с ней в постели. — Я хочу поговорить с ней.

Библиотека. Все уже были там.

Когда Майкл вошел в дверь, Морриган сидела за письменным столом. В белых викторианских кружевах, украшавших высокий воротник и пышные манжеты, с камеей у горла она выглядела царственно, а пышная юбка из тафты поблескивала за красным деревом стола. Копия Моны. А Мона, в более нежных и скромных кружевах, приютилась в большом кресле, так же как в тот день, когда Майкл умолял Райена и Пирса помочь ему найти Роуан. Мона, сама еще нуждавшаяся в матери и, безусловно, в отце.

Мэри-Джейн выбрала для себя другой угол. В розовом наряде она выглядела безупречно. «Наши ведьмочки выбрали пастельные тона», — подумал Майкл. И бабушка. Он и не замечал, что она тоже была здесь, в углу дивана, пока не наткнулся вдруг взглядом на ее маленькое сморщенное лицо, веселые маленькие черные глаза и окруженную морщинами улыбку на губах.

— А вот и они! — театрально возвестила она, протягивая руки к Майклу. — Подумать только! Ты ведь тоже Мэйфейр — по линии Джулиена. Мне следовало бы знать. — Она потянулась к нему, ожидая поцелуя, и от ее стеганого халата, какие позволительно носить лишь очень старым людям, поплыл запах сладкой пудры. Потом старушка обратилась к Роуан: — Иди-ка сюда, Роуан Мэйфейр. Я расскажу кое-что о твоей матери. Она плакала, когда рожала тебя. Все это знают. Она кричала, когда тебя забирали из ее рук, и уже никогда не стала прежней, никогда.

Роуан сжала маленькие сухие руки и согнулась навстречу поцелую:

— Долли-Джин, ты ведь была там, когда родилась Морриган?

Она бросила косой взгляд на Морриган. У нее пока что не хватало храбрости посмотреть на девочку открыто.

— Конечно была, — ответила Долли-Джин. — Я знала, что это будет ходячий ребенок, еще до того, как она высунула ножку из материнской утробы. Знала! И помни: что бы ты ни говорила, что бы ты ни думала, она Мэйфейр, эта девочка! И если уж у нас хватило духа на Джулиена и его убийственные дела, у нас хватит духа и на это дикое существо с длинной шеей и лицом Алисы в Стране Чудес! Ты послушай. Может быть, это голос, какого ты никогда прежде не слыхала.

Майкл улыбнулся. Да, было чертовски хорошо, что бабушка оказалась здесь, что она воспринимала все на свой лад, и от этого ему захотелось прямо сейчас взяться за телефон и начать обзванивать Мэйфейров, чтобы собрать их вместе. Но вместо этого он просто сел лицом к письменному столу. Роуан заняла место рядом.