Энн Райс - Талтос

К тому же она до сих пор не узнала даже того, как они пытались убить Юрия. Мона даже не спросила, был ли он ранен.

— Его пытались застрелить, — сказала Роуан. — Но попытка не удалась. К несчастью, наемного убийцу убил тот, кто ему помешал. А тело нелегко было бы найти. Да мы и не стали бы искать это тело. У нас другой план.

— Послушай, Роуан, каким бы ни был план, ты должна обо всем рассказать Майклу. Ты не можешь просто взять и уехать.

— Знаю.

— И почему ты не боишься, что те дурные люди прикончат обоих, и тебя, и Юрия?

— У меня есть оружие, каким могу воспользоваться только я. А Юрий отлично знает Обитель. Думаю, я смогу туда попасть. Смогу добраться до одного из самых старых членов ордена, кого-нибудь наиболее достойного доверия и уважаемого. Мне нужно провести с ним, наверное, минут пятнадцать, чтобы выяснить, исходит зло от ордена в целом или от какой-то небольшой группы.

— Но это не может быть кто-то один, Роуан. Слишком многие погибли.

— Ты права, к тому же трое их агентов тоже мертвы. Но это может оказаться очень маленькая группа в составе ордена, а могут быть посторонние, связанные с кем-то внутри.

— Ты надеешься добраться до самих этих негодяев?

— Да.

— Используй меня как наживку!

— И ребенка внутри тебя тоже? Если это дитя Майкла…

— Так и есть.

— Тогда они могут захотеть заполучить его даже сильнее, чем поймать тебя. Послушай, мне не хочется рассуждать впустую. Я не хочу думать о ведьмах и магах как о некоем товаре для тех, кто знает, как их использовать, о женщинах этой семьи, что пали жертвами новой породы безумных ученых. С меня довольно безумной науки. С меня довольно монстров. Я просто хочу покончить со всем этим. Но ты не можешь поехать. И Майкл не может. Вы должны быть здесь.

Роуан приподняла черный шелковый рукав жакета и посмотрела на маленькие золотые часы. Мона никогда не видела, чтобы Роуан носила часы. Наверное, их тоже купила Беатрис. Часы были изящными, вроде тех наручных часов, что носили женщины в те времена, когда Беатрис была ребенком.

— Я хочу подняться наверх и поговорить со своим мужем, — сказала Роуан.

— Слава богу, — откликнулась Мона. — Я пойду с тобой.

— Нет, пожалуйста, не надо.

— Извини, но… я пойду.

— Зачем?

— Чтобы убедиться, что ты расскажешь ему все то, что должна рассказать.

— Хорошо, тогда идем вместе. Может быть, ты и правда видишь дальше меня. Ты собираешься дать ему повод согласиться. Но позволь спросить тебя еще раз, Иезавель [9] Иезавель — жена царя Ахаба (Ветхий Завет, Книги Царств I и II); противилась поклонению иудейскому богу Яхве, пренебрегала правами простых людей, чем вызвала междоусобные волнения, ослабившие государство на многие десятилетия. Преследовала величайших пророков Израиля. Символ скверной женщины. . Ты уверена, что это его ребенок?

— Это ребенок Майкла. Я даже могу сказать, когда именно это, скорее всего, случилось. После похорон Гиффорд. Я снова воспользовалась своими преимуществами. И не думала о каких-то предосторожностях, как в первый раз. Гиффорд была мертва, и в меня словно вселился дьявол, клянусь. Это было сразу после того, как кто-то пытался влезть в окно библиотеки, а я почуяла тот запах.

Роуан промолчала.

— Это ведь был тот человек, да? Он приходил за мной, после того как был с моей матерью. Должно быть, именно так. Когда он пытался пробраться в дом, меня разбудил шум. А потом я пошла к ней, а она уже была мертва.

— Тот запах… Он был сильным?

— Очень. Я иной раз и теперь ощущаю его в гостиной и наверху тоже, в той спальне. А ты нет?

Роуан не ответила на вопрос.

— Я хочу, чтобы ты кое-что сделала просто потому, что я тебя об этом прошу, — сказала она.

— Что именно?

— Не говори Майклу о ребенке до тех пор, пока не пройдешь все обычные тесты. Есть кто-то, кому ты можешь в этом довериться? Кто-то, кто заменит мать. Должен быть.

— На этот счет не тревожьтесь, — сказала Мона. — У меня есть собственный тайный гинеколог, мне ведь тринадцать.

— Разумеется. Послушай, что бы ни случилось, я собираюсь вернуться до того, как тебе вообще придется кому-нибудь об этом сообщить.

— Да, я на это надеюсь. Но будет чудесно, если тебе удастся справиться так быстро. А если ты вообще не вернешься, а мы с Майклом никогда не узнаем, что произошло с тобой или Юрием?

Роуан немного поразмыслила над таким предположением, а потом пожала плечами:

— Я вернусь. И еще одно предостережение, если ты не против.

— Валяй.

— Если ты все же расскажешь Майклу о ребенке, а потом, позже, все-таки надумаешь избавиться от него, это убьет Майкла. Он уже дважды ожидал такого, но… Если возникнут сомнения, хоть какие-то, не говори ему, пока во всем не разберешься.

— Да я дождаться не могу, чтобы ему рассказать! Я могу повидать своего доктора сегодня днем. Я ей скажу, что у меня нервное расстройство и я вот-вот сорвусь. Она привыкла к таким вещам. Когда анализы покажут, что все в порядке, меня уже никто не удержит. Я ему все скажу! И ничто, вообще ничто не помешает моему ребенку появиться на свет!

Мона уже хотела встать, когда вдруг осознала, что именно сказала и что самой Роуан уже не придется столкнуться с подобной дилеммой. Но Роуан совсем не выглядела оскорбленной ее словами, и уж точно они ее не задели. Лицо ее оставалось совершенно спокойным. Она смотрела на сигареты.

— Слушай, выйди отсюда, чтобы я могла спокойно покурить, — попросила она. — А потом мы разбудим Майкла. У меня еще полтора часа для обдумывания плана.

— Роуан, я… Мне все так же жаль, что я это сделала с ним. Но о ребенке я ничуть не сожалею.

— И я тоже, — сказала Роуан. — Если он выйдет из всей этой истории с собственным ребенком и мать этого ребенка позволит Майклу любить его, с годами он, может быть, как-то сумеет со всем примириться. Но помни. Я все еще его жена, Иезавель. Ты получила изумруды и ребенка. Но Майкл по-прежнему мой.

— Понятно, — кивнула Мона. — Ты мне действительно нравишься, Роуан. Очень-очень нравишься. И дело не в том, что ты моя двоюродная сестра и мы Мэйфейры. Если бы не беременность, я заставила бы тебя взять меня с собой. Ради тебя же самой, ради Юрия и ради всех остальных.

— И как бы ты меня заставила, Мона?

— Как это ты говорила? С помощью моего собственного тайного оружия.

Они переглянулись, и Роуан наконец медленно кивнула и улыбнулась.

На холме было грязно и холодно, но когда бы Марклин ни взбирался по его скользкому склону, хоть зимой, хоть летом, он всегда наслаждался, достигнув вершины холма Вериолл, — наслаждался тем, что стоял рядом со Священным терновником над привлекавшим своей стариной живописным городком Гластонбери [10] Гластонбери — городок в графстве Сомерсет в Англии. Расположен на группе холмов в Голубой долине. Аббатство Гластонбери приобрело известность как место последнего упокоения короля Артура и его супруги. Предание гласит, что Гластонберийский холм — не что иное, как сохранившаяся часть легендарного острова Авалон. . Проселочная дорога всегда была зеленой, даже зимой, но сейчас она обрела новые, насыщенные краски весны.