Воронье Гнездо

— Да пошел ты… У меня почки и так отказывают, — Слава улыбнулся.

Амедей похлопал его по груди и ушел к хирургу. Юноша тяжело вздохнул, почувствовал першение и сухо закашлял. Он поправил подушку под головой, подумал, что было бы неплохо иметь такую же удобную койку в камере, и уставился в облезлый потолок.

— Ну и как? — хирург встречал Севу на входе в лазарет.

— Ну, если брать во внимание характер нашего уважаемого Статского, то угрозу лишения жалования и яростный отказ без метания в меня тяжелых предметов можно расценивать как удачный исход.

— Черт, у вас же отличные отношения, что не так? Этот парень ведь не не маньяк и не серийный убийца котят, так почему бы не отдать на лечение?

— Он говорит, что в правилах таких исключений нет. Но мне кажется, его больше волнует репутация. Не зря же он отвел часть финансов под такое сомнительное предприятие, как тюремный лазарет, зато если мы парня и вылечим, то за этим клопятником, пожалуй, упрочится репутация "Санатория для оступившихся", чтобы можно было эффективнее прокапывать в карьере путь к званию "Серебряного города", на которое Переград уже давно и претендует. С чего они там все вообще решили, что под карьером серебро?

— Понятия не имею, но помню, как было забавно слушать истории про то, как "мы раскроем поистине безграничный рудный потенциал нашей области всего за пару лет".

— Да, вот те и раскрыли. Зато у них все же получилось выбить финансирование у правительства.

— Так только на это и был расчет, руды никакой и нет, только начальник наш так фишку и не срубил и единственный из всех бросил распиленный бюджет на добычу.

— Кто знает, кто знает. Ладно, я теперь зайду к неврологу, — Сева покосился на дверь в его кабинет, — другого выхода нет.

— Ну, удачи, что тут сказать.

За открывшейся дверью оказался маленький захламленный кабинет, в центре которого сидел за столом и выбивал на нем карандашами мелодию, подергиваясь в ритм, местный невролог — Лев Мышев. Особо сильно он подергивал своей головой с огненно–рыжими завивающимися волосами. Перед ним на столе лежали различные фигурки из оригами — особенно много было пингвинов, некоторых он даже раскрасил в честь флага страны — желто–фиолетовый. Но большее внимание привлекали пустые шприцы с выжатыми поршнями, лежавшие вперемешку с фигурами, будто инъекции делали желто–фиолетовые пингвины, а не…

— Лев Саныч!

— Войдите, зайдите… — испуганно ответил невролог, неуклюже сваливая все со стола в задвижки.

— Работаете?

— Да, вот… Принимал одного, только что вышел…

— Шприцы все ему выдавили?

— Ну не себе же, ей богу.

— А руки покажете?

— А вы?

— Я — да.

— Хорошо.

— Так покажете?

— Что?

— Руки.

— Чьи?

— Свои. Мне свои руки покажете?

— Когда?

— У нас пациент с летаргией, Лев Саныч, а вы колетесь, да пингвинчиков лепите.

— Мне за него не заплатили.

— В конце месяца, друг мой.

— Я хочу сейчас.

— Вы клятву Гиппократа давали?

— А вы?

— Волосы у вас неспроста вьются. Пожалуй, соглашусь с моим другом хирургом, что ваша проблема не столько в страшном недуге, сколько в генетике. Человек умирает, мы не знаем что с ним и вы, к сожалению, наша последняя надежда.

— Нет, мне и тут хорошо.

— Прости… Простите, конечно, но вас ваше рабочее место случайно ни к чему не обязывает, нет?

— Уйдите, пожалуйста, из моего кабинета, мне душно от вас.

— Знаете что, Лев Саныч, у вас, пожалуй, есть уникальная, третья половая хромосома, которую я бы обозначил буквой "Й". Такой набор здорово характеризовал бы вас как личность.

— Хотя, я мог бы помочь, — бросил Лев Севе, собравшемуся уходить.

— О?

— Вивисекция.

— Что?

— Я хочу разрешение на вивисекцию взамен, я уже подобрал хорошую особь.

Сева недоуменно посмотрел на невролога и вышел, хлопнув дверью.

— Полагаю, можно даже не спрашивать? — осведомился хирург.

— Ага, все как обычно. Я даже особо и не пытался. Пожалуй, у меня остался последний козырь, — Сева выглядел задумчивым.

— Эвтаназия?

— Только если для меня. Но нет, я думаю, нужно позвонить кое–кому.

Всеслав рванулся с места и быстро, скрипя ботинками по полу, ушел прочь, оставляя хирурга только гадать, удумал ли этот человек самостоятельно брать у пациента кусок мозга, выписывать его с диагнозом "простуда" или же просто удавить подушкой. Но ничего из этого диагност делать не собирался, потому что воды в его стакане энтузиазма было еще достаточно, чтобы не дать крохотному бумажному кораблику надежды сесть на мель. Мужчина нашел телефон, телефонный справочник и нужный номер в нем, и теперь крутил пальцами колесо набора.

— Доброе утро… День. Это клиника имени Астахова? … О, превосходно, могу я поговорить доктором Кашемиром? … Что значит "фамилия"? У вас там что, целое здание людей по имени Кашемир? … Ну Пуховик, Кашемир Пуховик… Что значит прикалываюсь? Алло? Алло, девушка, позовите администратора… Ага, вот такой тон мне больше нравится. Так могу я с ним связаться? Отлично, я подожду… Алло, это ты?

— Да, это доктор Кашемир, с кем имею честь говорить? — донеслось с другого конца провода.

— Грязный ты скользкий пес, неужели не узнал меня? Неужто делирий и тебя погубил?

— Сева? Ба-а, какой уж там делирий, мне бы в онейроид не впасть. Совсем не узнал тебя.

— Ну а хер ли ты хотел, десять лет не слышались, хорошо хоть "грязного скольского пса" помнишь. Так, сразу говорю, я тебе звоню не прошлое поворошить и не лясы точить, я по делу.

— Можно подумать, ты удержишься от болтовни.

— Да, теперь да. Так вот, ты ведь у себя там неврологом работаешь, как Кристина рассказывала?

— Ну, "работаю" — это с натяжкой, хе–хе. Но числюсь, да, неврологом. А ты где сейчас пашешь?

— Неважно, но скоро у тебя появится возможность узнать. Прекрасная, увлекательная, ценнейшая возможность. Нам тут нужен невролог. Без него никак. Просто, наш… Он болен… Пожизненно, — последнее слово диагност пробормотал едва слышно.

— Приятель, я же не могу просто взять и сорваться со своего рабочего места с удобным и теплым отпечатком моей задницы на нем, сам понимаешь, человек я подневольный.

— Я понимаю, уже пытался перевести пациента к вам, но… Короче у нас тут летаргия.

— Ну-у…

— С регулярной природой и отказом почек.

— Знаешь ты, как почесать мой комплекс Рубика, да. Ладно, я попробую отпроситься. Но дело не только в жажде головоломок, нет. У нас тут такой же пациент. Один, черт возьми, в один. Есть там у вас инфекционисты?

— Такой же? Вот блять… И какого хрена ты вообще ломался там? Слушай, я сейчас диктую тебе адрес, и сваливаю, потому что дело катится в дерьмо, а ты приезжай как только сможешь. С пациентом. У нас тут просто лучше условия содержания, чем в вашей помойке, да и обследовать будет удобнее. Записывай…