Воронье Гнездо

-- Гуся! — крикнул Парамон. — Скажи своему парнишке, что у него глаза вразбежку, да мозги наберень! — он пытался вынуть газету из–под навалившегося на нее Андрея. Кит стоял в сторонке и смотрел.

-- Вот уж правду говорят, где два дурака дерутся, там один смотрит, — пробубнил Гарольд себе под нос.

-- Я еще не дорешал ребусы! — кричал Андрей Карасик. — Р-ребусы! И пусть он уберет от меня свой леденец!

-- Возьми страничку с ребусами, зачем всю газету забрал!? — возмущался Парамон.

-- Так писать мягче!

Гарольд в это время молча спускался и походил к Винтовке Раздумий. Он полоил на нее руку и спросил: "Сейчас мне их пристрелить, или потом?". Винтовка идей так и не дала, а вот Кит сказал:

-- А можно я их того, сам ею забью?

-- Нет, Кит, мы пацифисты.

Тут Парамону удалось ухватиться за край газеты, после чего он со всей силы за него дернул, от чего, вполне закономерно, та разорвалась. Парамон Михайлович по инерции отошел назад, держа клочок газеты и виновато смотря на Андрея, который в тот момент медленно отпрял от стола с лицом не менее ошеломленным. И Карасик горько заплакал, уткнувшись лицом в стол.

Гарольд бросил Киту: "Ты за главного", схватил пальто и убежал наверх, пока Парамон всячески извинялся и извивался перед бедным Андреем.

Серафима, находясь у руля заведенного грузовика, и принимая вид дальнобойщика, вызывала страшный когнитивный диссонанс тем, что сохраняла при этом вид деловой и женственный. Гарольд стряхнул снег с сапог и запрыгнул в кабину.

-- Ну, маэстро, покажи мастер класс. Можешь немного порычать мотором?

-- Нет, мы взрослые люди, — ответила Сима, но, увидев грустное лицо Гарольда, улыбнулась, надпвила на педаль, вызвав рев мотора.

-- Спасибо, я доволен. Только еще одна просьба: не рассказывай мне по пути ничего о портном, это здорово испортит первое впечатление, — коллеги уже выезжали со двора, — расскажи лучше, сова ты или жаворонок?

-- М-м… Пингвин.

-- Ах, это те ребята, что спят стоя?

-- Они правда спят стоя?

-- Ну да, пингвинам же явно все похрен, и комфорт в том числе. Иначе они давно свалили бы с арктики на первом же такси, куда–нибудь, где можно взламывать двери и ночевать в подъездах.

-- А мне кажется, им и там хорошо, — улыбалась Сима.

-- Ну да. И даже не от того, что они не знают, что существует другая жизнь, а от того, что им действительно чертовски повезло, что они целыми днями катаются по холмикам, ловят рыбу и мило собираются в кучки, чтобы согреться.

-- И выживать под водой. Там наверняка найдется кто–нибудь, кто не считает их такими милыми. Даже странно, что эти неуклюжие ребята могут так быстро плавать.

-- Да. Будь у них враги на суше, они бы явно и пары минут не протянули. Интересно, почему нет арктических черепах? Или львов… Я бы полюбовался на арктических жирафов, им подошел бы белый окрас, хоть они и померли бы с голоду… Либо отрастили бы клыки и ловили всяких гребаных полярных чаек… Да-а…

-- А если серьезно, по мне так вариантов "сова" и "жаворонок" маловато. Наверняка есть те, кто спит все время и те, кто не спит почти никогда? Я бы расширила категории, но не слишком сильна в орнитологии…

-- Насчет существования вторых я готов ручаться собственным скальпом -- консьержка у нас в гостинице не спит никогда. Ну вот вообще. Так может отбросим эту орнитологическую модель и назовем таких людей Консьержами?

-- Хах, а давай. А что насчет тех, кто всегда спит? Это странно. Зачем вообще таким особям существовать? Ленивцы, например -- это же просто ошибка природы!

-- Да, те еще негодники. Но разве они нужны не для того, чтобы саблезубые орангутанги просто срывали их с деревьев, как фрукты, и съедали?

-- Я читала, что их окрас помогает им сливаться с корой и ветками деревьев, так что… Мы по–прежнему не знаем их назначения.

-- Значит, они просто существуют чтобы быть милыми и добродушными, проявляя своим видом в людях лучшие гуманистические качества. Звучит законно.

-- Да, и не только довольно законно, но даже лучше, чем та теория, которую мы имели пару секунд назад.

-- Просто чтобы прояснить: пару секунд назад у нас вообще не было теории, да?

-- Верно.

К небольшому бутику частного портного на краю города наконец подъехал грузовик, из которого вышел Гарольд, накидывая шапку–ушанку и Сима.

-- Что это у тебя на голове? — сказала Сима. — Мы вроде только начали бороться с твоими модными девиациями, а ты уже все к черту испортил!

-- Будь она у тебя на голове, ты бы поменяла мнение. Я же вижу этот завистливый блеск в твоих непонятного цвета глазах. Только для мужчин! — Гарольд похлопал себя по шапке.

-- Да ладно, зато ты в жизни не испытаешь блаженства ношения чулок, мхм.

-- Все идет к тому, что мы разнесем всю лавку, если продолжим эту беседу и внутри, — он услужливо открывал перед Симой дверь.

-- Спасибо.

-- Ты ведь поняла, что это был ироничный пассивно–агрессивный жест?

Улыбающаяся пара вошла в бутик, обстановка в котором была слека округлой. Стол, манекены и витрины в этом откровенно хреново освещенном помещении были высавлены в круг. Сам портной сидел за круглым столом с закругленными бортами, таким же был и его стул; манекены были тщательно отполированны и также не содержали в себе ни одного уголка; даже витрины были закруглены и представляли собой цилиндр с вырезанной секцией под бижутерию и носки. Пожалуй, во всем помещении нельзя было найти ни одного острого уголочка, кроме тех, которые представляли собой плечи фантасмагоричных и не очень пиджаков. Портной сухим стариком, круглая голова которого не подавала ни единого намека на оволосение. Вокруг глаз были красные потертости, ниже -- мешки от недосыпа. Увидев посетителей, он вынул из стакана вставную челюсть, резво поместил ее куда следует и поприветствовал их.

-- Ох, здрасте, — ответила Сима, — а где Вито?

-- Парень приболел,

-- добродушно отвечал старик, — нынче я вместо него. Только не спешите уходить. Я понимаю, что постоянные посетители привыкли именно к его работе, но я не думаю, что она отличается от моей намного. Вито мой, кхе, ученик.

-- Правда? Ох, приятно познакомиться, я Серафима, — она протянула ему руку, но тот не отреагировал, только потянулся за очками: тоже, кстати, круглыми. — А это Гарольд…

-- Добрый день, — оружейный барон рассматривал кожаные перчатки.

-- И, в общем, ему нужен костюм. Один из тех, которые обычно носят люди, у которых есть хотя бы представление о чувстве собственного достоинства.

-- Без проблем. Двойку или тройку? — портной потянулся за рулеткой.

-- Гуся? — окликнула Сима спутника.

-- А есть разница? Это типа количество рукавов? И это у меня модные девиации? — он все еще не мог оторвать глаз от ассортимента перчаток.