Павел Шмидт - Мелкинд Виллейн (Золотой Талисман) (СИ)

Джетсет скривился, хочет ответить, но за дверью шаги, клацнул засов. Мы притихли. В хату ввалился вожак смердюков, охрана за дверью, но и с ним одним не справиться - шуба сменилась доспехом с принца, железо начищено до блеска, фамильный герб королей на смердюке как вызов.

Джетсет зашипел, стиснул зубы до скрипа. Я подумал: хорошо, ожил, пригодится.

Тяжелая челюсть вожака ходуном, из необъятной глотки хохот, толстый палец указывает на всех по-очереди.

- Сегодня один из вас предстанет перед Хозяином. Кроме мелкого.

Унрулия побелела как смерть, но мясистый палец вождя остановился на мне! Я вскинулся обиженно, будто тоже хочу.

- Хозяин обожает крепкие берцовые кости, высасывать мозг, - продолжил вожак, палец как указатель на Джетсете. Перевёл на Рилайну. - Любит и мясцо под нежным женским жирком!

- Хорошо, детей не ест, ваш Хозяин! - встрял я, в голове план.

- Как не ест? - делано изумился вожак. - Еще как ест, чужих, само собой.

Унрулия прожгла взглядом, я чувствую две дыры ото лба до затылка. Я дёрнул веком так, чтобы вожак не увидел, но в ярости не заметила и Унрулия, вскочила.

- Ах ты, мелкий прохвост! Скормить Эритора заместо себя хочешь?

- Почему мелкинда нельзя есть? - заголосила Рилайна. - Чем он лучше нас?

Вожак слегка опешил от бабьей атаки.

- Не лучше - хуже! Колдун, ждёт его другая участь, уж лучше быть съеденным, чем попасть в руки Благодетеля! - разговорился вожак, поёжился сам от последних слов.

Унрулия не услышала или делает вид, шагнула к вожаку, стоит во весь рост, всего на пол-ладони ниже.

- Заруби на своем трижды ломаном носу! Сына не дам, горло тебе перегрызу!

Вожак отступил на шаг под напором, посмотрел с интересом. Губы дрогнули в усмешке.

- Вот и ладненько, раз начали выбирать - кто, продолжайте. Вернусь через час за... за обедом! Ха-ха-ха-ха!

Вожака согнуло от хохота так, что пришлось опереться на копьё. Эритор жмётся в ужасе, меня продрал мороз. Вожак резко замолк, острие копья метнулось к шее Джетсета. Бронзовый кончик сияет кромкой, острый, хоть брейся, слегка кольнул. Вожак кичится мастерством, но мастер, мастер, ничего не скажешь!

- Впрочем, можно по-другому. Я вас всех отпущу, всех, кроме колдуна. Если этот, - предложил неожиданно вожак, кивая на принца, - сумеет пустить мне кровь в схватке, - продолжил вожак, загибает по-очереди пальцы, - три раза!

- А если нет? - прохрипел принц.

- А если нет, - рявкнул вожак, - отправишься на копье к Хозяину! Муа-ха-ха-ха-ха!

Вожак хлопнул дверью, из-под крыши посыпалась дрянь, следом шлёпнулось осиное гнездо. Пара ос, злые как цепные псы, и крупные с палец, ринулись искать обидчиков. Рилайна завизжала, бросилась в угол, выставив тугой сочный зад. Я еле успел поймать одну, уже выставила жало. Вторая оса не решилась атаковать, ужужжала вверх, в щель под скатом крыши.

Джетсет заметил удивлённо:

- Ты слишком быстр. Вышел бы отличный наемный убийца: мал, неприметен. Мне следовало быть осторожнее, тогда, на площадке.

- Благодарю, сэр Джетсет, - вежливо ответил я, выделяя "сэр". Джетсет дернулся как от пощёчины. - Увы, убивать за деньги мечтаю гораздо, гораздо меньше, чем рыцарствовать.

- О чём вы, надо выбрать кого съедят! - сказала Рилайна, взгляд скользит по Унрулии, сверху вниз, задержался на полных бёдрах. Та только фыркнула, предложила:

- Почему бы Его Высочеству наследному принцу Джетсету не спасти всех нас, победив амбала?

Кровь схлынула с лица принца, с той его половины что цела. Пока что цела, читается в глазах. Рилайна в нерешительности, разрывается между расчётом на будущее и страхом быть съеденной сейчас. Одному мне хорошо, подыхать днём позже.

- Выбора нет, идти принцу. Кто сказал, что съедят одного? Сегодня один, завтра второй. Вот если победить, устрашённые смердюки отпустят. Решайтесь, Ваше Высочество!

Джетсет хмыкнул - ишь как заговорил мелкинд уважительно, когда шкура жмёт.

- Каким оружием биться? Привычен к мечу, копьё, признаться, держу как крестьянин оглоблю!

Рилайна что-то сказала, но я уже не слышу, всё внимание к Унрулии. Та встала, шагнула к двери, сильный стук прервал Джетсета на полуслове.

- Чего долбишь, рано, Хозяин спит! - хохотнул охранник с той стороны.

- Позови вождя, сказать надо! - ответила Унрулия.

- Мама! Ты что задумала, нет! - закричал Эритор, вцепился в мать. Унрулия повернулась, на губах спокойная улыбка, гладит сына по голове.

- Всё хорошо, сынок. Я вернусь скоро.

Рилайна набрала воздуху выпалить язвительное, но ладонь Джетсета зажала рот. Дверь отворилась, за ней двое охранников. Унрулия оторвала сына, сунула мне и вышла.

- Что она задумала? - спросила Рилайна, голос дрожит.

Никто не ответил, вопросов и тайн больше чем узников.

Невыносимо тянется время, час как день, в молчании. Разговоры смолкли едва закрылась дверь за прямой спиной, да и что говорить? Унрулия решила за нас, остаётся кому злиться, кому надеяться. Хуже всех Эритору, мальчик на грани: зареветь, заплакать или кататься по полу, бросаться на стены. Сел рядом лицом в коленки, я приобнял за плечи...

Дверь отмеряет события в бревенчатой камере. На этот раз на пороге Унрулия, руки скрещены зябко на груди, губы пунцовые, в уголках глаз дрожит слеза.

- Мама, с тобой всё хорошо? - с облегчением спросил Эритор, кинулся обнимать.

Я отвёл взгляд, жгучая ненависть затопила по горло. Зверь, проклятый ублюдок! Кулаки разжались от бессилия - что я могу, без магии?! Я с трудом распрямил пальцы, на ладони раздавлена оса, жало впилось в палец, тот распух, но боли нет, та меркнет на фоне ярости.

- До первой крови, Джетсет, - молвила Унрулия ровным голосом. - Надеюсь, вы не зря проливали пот в тренировках!

Джетсет церемонно наклонил голову, принимая как должное, но вид подавленный. Унрулия добавила:

- Вам дадут меч, ваш собственный!

Я вскинулся.

- Тот самый, что был с Его Высочеством? Тогда есть шанс! - прошептал я.

- Что за шанс? - воскликнула Рилайна. Снаружи затих шум сопящего стража, я посмотрел как на дурочку.

Дверь возвестила конец обсуждениям, сруб заполонила стража, мы нехотя строимся на выход. Снаружи полдень, солнце зависло и не хочет уходить с небосвода, льёт душный жар золотыми лучами. Справа от узилища пара домов, полукругом у крошечного озера, не деревня - торговый пост на краю болот. Песчаный берег зарос камышом и осокой, меж домами и берегом толпа. Смердюки собрались от мала до велика, щёлкают семечки, одеты празднично, то есть, зашили особо большие прорехи. В центре пустой площадки вождь, гол по пояс, по телу вздуваются тугие шары мышц. На молочно-белой коже валиками шрамов, белых, розовых и багровых, расписан воинский путь. Выглядит устрашающе, вот и Джетсет приуныл, сам поджарый, но в вожде чувствуется поистине звериная мощь.