Павел Шмидт - Мелкинд Виллейн (Золотой Талисман) (СИ)

- Ну, всё, хватит уже цацкаться! - недовольно прокричал я. Воздел руки и из остатков магии со стынущих тел сорвалась слепяще-жёлтым огнём молния. Ох, не люблю это грубое и примитивное швыряние силой, когда драгоценная магия как в песок, но что поделать! Шаман вспыхнул яркой головнёй в своей неведомого зверя шубе, метнулся куда-то вбок, забился, затих. Запахло горелым, на арену легла тишина. В этом вязком молчании мой звонкий голос услыхали и те, кто предпочел бы не слышать.

- Ну что, Шестой, твоя очередь? Или отпустишь с миром?

Шестой взревел и одним касанием перелетел перила. Сапоги ударили оземь с высоты двух этажей, песок столбом, но Шестой даже не дрогнул. А он не слабак! А вот сволочь - точно. Пилары по-прежнему блокируют магию, и уже нет простоватых шаманов, что как полный бурдюк заплутавшему в пустыне. Эх, надо было взять парочку в плен!

На арену хлынули децимарии, дюжина дюжин, отборные и поджарые, не чета подвальным клушам. Под угрозой копий мы опустили оружие. Децимарии разбежались в широкий круг, Джетсет и Эритор по ту сторону, я один на один с Шестым.

Я сжал меч, в моей руке - никчемная оглобля! Шестой осклабился. Смотреть тошно и страшно как легко играет своим тесаком. Короткий широкий клинок хорош пластовать, в тесных камерах даёт преимущество. Здесь, на открытой арене от него проку меньше - против доброго рыцаря. Подбадривая подобными мыслями, я пытаюсь скрыть простую и очевидную: Шестой мясник, за плечами сотни жертв. И я с нелепым прутом, полоской тонкой стали, что переломится от первого удара тесака! Противник умел, силён как бык и быстр как волк. Одним словом, конец мне.

- Виллейн! Я верю, ты победишь!

Конечно, это Эритор. Кто иной полон детской надежды в этом мрачном, несмотря на яркий свет, месте. Впрочем, мне немного полегчало, и я решился на отчаянный план.

- А как же магия? - прокричал я Шестому. - Ты обещал битву с магом! Что же, выходит, обманул народ?

- Почему же? - осклабился Шестой. - Ты ж маг? Значит, битва с магом! Бу-га-га!

Слова не остались неуслышаны, зрители шумят, но ни один не возмутился. Все, от ничтожного до самого важного под одним сапогом. Под шестью сапогами, если быть точнее. А магия любит точность. И наблюдательность.

Децимарии образовали кольцо близ одной из колонн, но все же поодаль. И задача моя...

Взревев как боров которому прищемило, Шестой бросился, тесак высоко над головой. Таким ударом пень перерубить, не то что невысокого мелкинда. Мелкинда ловкого, в том и дело, я скакнул в сторону, использовав взрывную силу. Пора показать всё, на что способен!

Для зрителей я исчез и появился где-то в стороне. Шестой растерянно заозирался, я сделал скучающее лицо, смотрю с интересом на грязь под ногтями. Раздались смешки, я шутливо поклонился. Шестой взревел ещё пуще и бросился вновь, тупо как баран, на глазки блестят хитрецой.

Ха! Не родился тот человек, чтоб обжулить мелкинда! Рискованно, но я остался стоять на месте. В последний момент Шестой бросился в сторону, широко взмахнув тесаком. Лезвие описало полукруг, и перерубило бы, неосторожного. Только теперь я кинулся вперед, кончик меча почти достал в бок вельможе, но тот невероятно быстрым движением отбил выпад.

Мы отпрянули друг от друга, тяжело дыша. Шестому не следует знать, но меня хватит на один взрыв, и только. Тогда этот гранитный бык просто попёр, медленно и верно. Воздух гудит перед грудью от бешеной рубки крест на крест. Руки достаточно длинные, чтобы я не смог ускользнуть, образовали стену из стали меча. Сталь справа, сталь слева, сталь всюду. Тонкие волосяные взблески в любой миг сорвут кровавую нить, без сопротивления развалят тело на части.

За спиной сопение децимариев, я увидел победный блеск в глазах Шестого. Сейчас, ещё немножко и со мной будет покончено! Я выставил меч от груди прямо и замер, ни шагу назад. Взгляд рассеян, так выйдет быстрее, я почувствовал что сижу в теле как посторонний. Где-то там, впереди, замах, взблеск, замах... я отдал приказ и мышцы, странно чужие, пришли в движение. Полоска меча потянулась вперёд, сверху, как судьба, рушится тесак. Я поднажал, мышцы деревянные, не хотят двигаться быстрее. Изо рта вырвался протяжный крик.

- А-а-ррах!

Кончик достал до груди Шестого, тесак не успел. Удар потряс меня, я отлетел как щенок от волкодава, спиной на ряд децимариев. Те рассыпались в стороны, я кувыркнулся через плечо, замер на корячках, с ужасом видя, что Шестой цел и невредим. Лишь чёрная ткань разрублена, из дыры проглядывает чёрный же доспех, на нагруднике издевательски мелкая зарубка. Шестой расхохотался и кинулся на меня. Я едва успел вскочить, бросился к пилару. С трибун улюлюканье и свист, что-то кричит тонким голосом Эритор.

Столб в обхват взрослого мужчины из тяжёлой меди, чёрной от времени. Приближается мучительно медленно, и как по нему залезть, чтобы в спину не рубанул! На удачу, Шестой поотстал, бег не сильная его сторона. Я запрыгнул на пилар и споро полез вверх. Тяжкий удар звоном прокатился к вершине, снова вниз, столб скользит в разом потных ладонях. Снизу второй удар, Шестой не жалеет меча, столб завибрировал, норовит сбросить. Я прилип к холодной меди, извиваясь всем телом, торопливо лезу, выше и выше, зубы крошит рукоять клинка, но выпустить нельзя - он отчаянно нужен!

Вот и вершина. Я поглядел вниз, помахал ладонью.

- Слазь, трусишка! Долго мучить не стану!

Шестой сделал движение клинком, рукоять играет в пальцах, лезвие метёт вдоль земли из стороны с сторону. Я расшифровал жест: иди сюда, смазка для меча! В который раз подумал, и почему бегство всегда воспринимается как трусость, а не манёвр? Вздохнув мысленно, перехватил меч за рукоять и ударил со всех сил по кристаллу, что на вершине пилара. Огромный, размером с нестриженого барашка, мгновенно покрылся сетью тонких трещин, потух. Я ударил ещё раз и ещё, кристалл лопнул тысячью осколков, обдал стеклянным крошевом, едва не забрав глаза, лавиной ссыпался вниз на голову Шестому. Я заскользил по столбу, дело сделано.

Шестой опешил слегка, лицо прикрыто рукой, и мне удалось наподдать пятками. Здоровяк пошатнулся, слепо махнул клинком. Тесак звякнул о пилар неожиданно громко в жадной до зрелища тишине Цирка Магикус, к лезвию проскочила искра, и Шестой отлетел на пару саженей взад. Пилар странно гудит, от осколков кристалла сизый дым, густое марево поднимается выше голов, децимарии кашляют, но держат дисциплинировано строй. Шестой прокричал слепо в колдовском тумане:

- Что это? Магия? Кто разрешил магию? Столбы не работают? Что ты наделал, проклятый мелкинд?!

Я не ответил, дым без суеты, но быстро опал, как песок на дно стакана воды. Вокруг пилара в уродливых позах застыло множество людей, тела припорошены белым. На вид все при смерти: у кого зияющие раны, у иных отрублены конечности, как у тех статуй из подземелий цирка.