Павел Шмидт - Мелкинд Виллейн (Золотой Талисман) (СИ)

Эритор похлопал белёсыми ресницами.

- Только начинается! Не знаю, удастся ли убедить, я никогда не был с местными на короткой ноге.

Нужный дом протаял во мгле, подсвечен факелами в стенных нишах. Арочные углубления заросли сажей, факелы в грубо скованных держателях, те пристроены прямо поверх изящных креплений для магических кристаллов былых времен. В квартале мелкиндов подсвечен каждый второй дом, что говорит о достатке. Грабители обходят стороной, ворон ворону глаз не выклюет, увы, и это тоже правда, не самая приятная про сородичей.

На стук открыли не сразу. Массивная дверь окована железом, без тарана не вынесешь, повернулась на хорошо смазанных петлях. В глаза свет яркой лампы, за ней теряется во мраке. Скрипучим голосом пробурчали:

- Заходите, коли пришли среди ночи!

Мы расположились в удобных резных креслах в гостиной, напротив длинный стол, уставлен неожиданно скудной едой: копчёное мясо пяти сортов, полголовки сыра, жёлтое янтарное нутро в ноздреватых дырках, каравай тёплого свежего хлеба, испечён с ночи к раннему завтраку, ваза со свежими яблоками, виноградины с орех и сушёные фрукты. Недоеденный вечером карп кверху пузом, но в свежей, с ледника, сметане. Кувшинов с вином два, пива нет вовсе, добро корзинок с пирожками да расстегаями, в миске плавают грибы в солёном рассоле. А супа вот нет!

Вокруг стола хлопочет престарелый мелкинд, сухая кожа лица пошла пятнами, в уголках широкого рта морщины, редкие седые волосы подстрижены коротко, голова как ёршик. На мелкинда накинут цветастый халат с коротким ворсом, старик тянет пальцами за края, зябко кутается, пустые рукава болтаются в противотакт порывистым движениям.

- Неужто победил в Магикусе? Шестой мертв? Я всегда говорил, Виллейн им покажет! - тараторит между делом старик.

- Не богато у вас на столе, дядя Шверге! Помню, провожали куда как обстоятельней!

Шверге почесал лоб, очи сверкнули из-под кустистых бровей.

- Времена не богатые. За город, считай, без отряда не выбраться. Крестьяне бегут кто куда, добрую еду доставлять некому. Да вы садитесь снедать!

Мы накинулись на еду как два дня не евши. Вообще-то, так оно и есть. Шверге продолжил бурчать:

- Наших совсем мало осталось. Нет, не похватали, не думай. Но от такого житья сбежал кто мог. Да вы ешьте, ешьте! - вскинулся мелкинд, видя что я уже открыл рот засыпать вопросами. - Схожу внучку разбужу, вот радость будет, тебя увидеть.

Я сразу подавился рыбьей костью, закашлялся. Только этого мне не хватало! Вспомнилась томная девка, прилипчивая как пролитый на пол мёд. Это она, она была той последней каплей на чашу решения покинуть город, искать ученичества мага!

Но Шверге не удержать, старейший из городских мелкиндов когда-то славился неуёмной энергией, сейчас выплескивается редко, но столь же неудержимо. Эритор фыркнул от смеха, глядя на кислое мое лицо. На втором этаже голоса, мелкинд протопал обратно, весь сияет.

- Скоро, скоро, оденется и спустится к нам!

- Э-э, - попытался возразить я, - мы, вообще-то, по делу. Вот ты говоришь, сбежали многие. Многие, да не все, а пора бы!

- С чего вдруг? Говорю же, беды обходят стороной.

- С того, уважаемый Хранитель Традиций, что Шестёрка будет мстить. Да, для зрителей сказано - уйдём свободно. Я и ушел, мы ушли, - поправился я, взглянув на Эритора. На том тень всякий раз при упоминании Джетсета, пусть его нет с нами, именно поэтому. - Ушли, но я показал - мелкинды тоже бывают колдунами! Думаешь, никому не придёт мысль проверить вас всех до одного?!

Шверге застыл парализованный, как на горную жабу наступил.

- Чур, чур тебя! Авось, обойдётся! Всем известно, какие из нас колдуны! Нет способностей к колдовству у мелкиндов, и никогда не было! А ты и вовсе не пойми кто, не из наших, не местный!

- Об том Шестёрке скажи, и по-подробнее разницу между мелкиндами пустынь и из вашего анклава! - выпалил я озлившись. Лицо Шверге исказила ярость, едва услышал слова про разницу.

- А скажу! Вот прям щас собираюсь и иду во дворец! Помнится, Третий весьма признателен был за кое-какие дела. Выслушает и примет решение по справедливости!

- Да ты совсем из ума выжил, пень старый! - взбеленился я. - Кому довериться решил, Шестёрке?! Этим кровавым упырям? Они первые за те самые, боюсь представить, дела порешат, руки пока не дошли! А не они, так толпа, только клич кинь!

Я резко встал, лавка чуть не грохнулась на пол вместе с Эритором. Вот так всегда с местными, терпеть меня не могут, я им как бельмо на глазу своим происхождением! Напоминание о постыдной покорности.

- Доедай, и идите-ка по добру, поздорову! Пока Статуатушку не позвал! А я, дурак старый, внучку решил показать! Чемпионы, тьфу!

Статуат это серьёзно. Младший сынок Шверге умишком обижен, страха не ведает, и, редкое дело для мелкиндов, вымахал иному человеку на зависть.

Я сделал знак Эритору на выход, как вдруг от лестницы прилетел чистый и звонкий голос.

- Хватит вам собачится! Виллейн дело говорит.

В гостиную вступила внучка Шверге, да не та, что я подумал, младшая. Не высока ростом, как и все мелкинды, чёрные волосы распущены по-домашнему, но серебряная диадемка искусной работы держит в строгом порядке. Длинное узкое платье тёмных тонов облегает фигурку до талии, от середины бедра и вниз разрезы, чтоб не мешалось при шаге. А шаги легки и изящны, трёх хватило, чтоб я с мигом пересохшим языком уставился в неглубокий вырез. Ровные холмики оттягивают платье, неожиданно крупные, меж округлостей на цепочке простой медальон. Мелкиндка приветливо кивнула Эритору, на его бледных от усталости щеках прилило краски. Посмотрела на меня искоса. В коричневых глазах, темных настолько, что почти сливаются со зрачком искорка интереса и лёгкое удивление. Мелкиндка протянула руку, тонкую, коснуться страшно - ненароком сломаешь - и я не знаю, пожать или ещё что.

- Мы не знакомы. Я - Раифа!

Я неуклюже потянулся огрубевшей рукой к нежно-розовым на просвет пальцам, уголки губ Раифы ползут вверх, в глазах смешинка. Мгновение замерло, я ощутил какие-то токи, что устремились из меня и тонут в ней. Пальцы едва соприкоснулись, нежданным, жестоким ударом меня выбило из тела, как тогда с Унрулией, только гораздо сильнее.

На этот раз унесло не ввысь, а тащит куда-то вглубь, промелькнул забитый добром и припасами подвал. Ах, Шверге, знал что и жаден, и запаслив, но настолько?! Я погрузился, незримый, в камень кладки, провалился сквозь пол, вокруг мутная толща, неплотная, словно туман, и вязкая, пальцем на волосок не двинуть. Но я прошиваю твердь легко, сам неимоверно плотный сгусток чего-то изначального и яростного.

Вывалился в катакомбы, вдоль стен в нишах кости в лохмотьях. Тянет ниже, снова обступила твердь. Давящее чувство осталось наверху, я запаниковал, что не смогу вернуться. Воспротивился со всех сил, попытался растопырить, напрячь призрачные телеса. Что-то начало получаться, даже выпрыгнул обратно в катакомбы. Фух!