Стивен Эриксон - Сады Луны

К'рул поклонился, затем исчез.

Оставшись один, Рейк сосредоточил внимание на улицах города. Чудовище наконец появилось. Оно задержалось, чтобы понюхать воздух, затем стало изменяться — превращаться. Владыка Галайна — и одиночник.

— Ну, ничего, — проворчал Владыка Лунного Семени. — Я — тоже!

Тисте анди широко развёл руки и поднялся в воздух. Вокруг него билось чародейство Куральд Галейн, смазывало одежду, огромный меч, вливая всё в образ, к которому восходил Рейк. Превращение было гладким, даже картинным — иссиня-чёрные крылья распахнулись у него за плечами. Плоть и кости выросли в размере, приняли новую форму.

Взлетая всё выше, глядя на звёзды, Аномандр Рейк стал чёрным драконом с серебряной гривой, зверем, который превосходил размером даже саму Силану. Его глаза тоже сверкнули серебром, вертикальные зрачки расширились. Дыхание вырывалось из пасти тяжёлыми толчками, крылья громко хлопали, заглушая глубокий стон мускулов. Грудная клетка дракона раздулась, чтобы впустить холодный, сухой воздух, и сила наполнила всё его существо.

Рейк поднимался всё выше, скользнул сквозь тонкое облако, летевшее через тьму над городом. Когда он наконец вывел крылья вперёд и скользнул по спине ветра, дракон взглянул на город, который сверкал внизу, точно начищенная медная монетка на дне прозрачного пруда.

Иногда внизу мерцало чародейство, в основном — в усадебном квартале, и Рейк чувствовал в этих вспышках смерть. Он вспомнил послание, переданное Сэррат, предупреждения от мерзкого колдуна, которому следовало бы находиться в тысяче лиг отсюда. Возможно, чары — дело рук этих незваных гостей? Дракон недовольно заворчал — ладно, с ними он разберётся после. Сейчас — битва. Императрица и её Империя снова и снова бросали ему вызов, решительно желали проверить его силу. И всякий раз Рейк отступал, не желая ввязываться. Что ж, Императрица, терпение моё лопнуло.

Мембраны крыльев туго натянулись, суставы заскрипели, и дракон натужно вздохнул. Несколько мгновений он парил почти неподвижно, разглядывая огромный город. Затем, сложив крылья, Аномандр Рейк, Сын Тьмы и Владыка Лунного Семени, спикировал вниз.

Калам знал, в каком порядке сапёры будут взрывать свои мины. На бегу он перескочил на другую сторону улицы. Что с того, что Семя Луны висит над ними, словно божественный каблук, готовый в любой миг опуститься на город и раздавить в нём всё живое? Скрипачу и Валу плевать. У них ведь есть работа.

Убийца успел проклясть каждую безмозглую косточку в упрямых головах подрывников. Ну почему же они не сбежали, как все вменяемые люди? Калам домчался до перекрёстка и пересёк его наискосок. Впереди, на дальнем конце улицы, вздымался холм Величества. На углу убийца чуть не врезался в сапёров. Скрипач метнулся в одну сторону, Вал — в другую, будто и не узнали Калама. В глазах обоих горел ужас.

Калам вытянул руки и схватил каждого за капюшон плаща. Затем он тихо зарычал от боли, когда сапёры потянули его назад и сбили с ног.

— Ублюдки Худовы! — заорал он. — Стоять!

— Это же Лам! — крикнул Вал.

Калам изогнулся и посмотрел назад, только чтобы обнаружить ржавый короткий меч в нескольких дюймах от своего лица, а за клинком — белое лицо и огромные глаза Скрипача.

— Спрячь эту грязную железяку! — рявкнул убийца. — Ты что, хочешь, чтоб я заразился чем-нибудь?

— Бежим отсюда! — прошипел Вал. — К Худу мины! Вообще всё к Худу!

Не отпуская плащей, Калам встряхнул обоих.

— А ну успокойтесь! Что стряслось?

Скрипач застонал и указал за спину капралу.

Калам обернулся и похолодел.

Двенадцатифутовая фигура шагала по улице: сутулые плечи прикрыты блестящим плащом с высоким клобуком. Двулезвийный топор заткнут за ремень из драконьей кожи — одна только рукоять длиной в рост Калама. Широкое плоское лицо с узкими прорезями глаз.

— Ох ты ж в Худовы Врата и обратно! — выругался убийца. — Это ж разлюбезный демон Тайшренна… — Капрал толкнул обоих сапёров за угол. — Шевелись! Обратно в усадьбу Симтал. — Возражений не последовало, и в следующий миг оба рванули со всей возможной прытью. Калам присел на корточки за углом и дождался, пока Владыка Галайна не окажется в поле зрения. Затем убийца побледнел: — Одиночник.

Галайн принимал форму, которая лучше подходила для массовых разрушений. Буроватый дракон приостановился, задевая кончиками крыльев стены домов по обе стороны улицы. От его тяжёлых шагов дрожала мостовая.

Калам увидел, как огромное создание напрягло лапы, а затем взвилось к небу на волне силы. Тьма поглотила громадного зверя.

— Худов дух, — протянул капрал. — Вот теперь дело пахнет сажей…

Он развернулся и побежал вслед за сапёрами.

Носитель Монеты свернул на улицу, застроенную окружёнными стенами усадьбами. Он замедлил шаг, оглядывая каждый дом.

Адъюнкт поняла, что время пришло. Сейчас. Прежде, чем мальчик успеет войти в один из домов, прежде, чем найдёт там защиту. Она покрепче ухватилась за рукоять меча, беззвучно двигаясь всего в пятнадцати футах за мальчишкой.

Адъюнкт глубоко вздохнула, а затем ринулась на жертву с мечом наперевес.

Услышав за спиной резкий звон металла, Крокус нырнул вперёд. Приземлился на плечо, перекувырнулся и приземлился на ноги. Юноша обернулся и вскрикнул от потрясения. Женщина, которая напала на Колла в холмах, с бешеной скоростью размахивала мечом, схватившись с высоким круглоплечим человеком, вооружённым двумя скимитарами.

У вора отвисла челюсть. Женщина хорошо показала себя против Колла, но теперь отступала под лавиной ударов. Оба бойца двигались так быстро, что Крокус даже не успевал рассмотреть выпады и защиты, да что там — сами клинки, но прямо на глазах на теле женщины расцветали раны — на руках, ногах, на груди. На лице её застыло недоумённое выражение.

Затем рядом с юношей раздалось хихиканье и незнакомый голос сказал:

— А он хорош, верно?

Крокус крутанулся на месте и увидел высокого, очень худого человека в сером с багровыми вставками камзоле. Незнакомец стоял, сунув руки в карманы. Потом повернул узкое, щербатое лицо к вору и ухмыльнулся.

— Идёшь куда-то, мальчик? В безопасное место?

Крокус только кивнул. Ухмылка незнакомца стала шире.

— Ну, тогда я провожу. И не трясись, с крыш тебя тоже прикрывают. Колпак там сидит, Худ бы побрал его змеиную шкуру. Но маг он всё равно знатный. Говорят, Сэррат от ярости чуть не лопнула. Пойдём, что ли?

Крокус был так ошеломлён, что позволил незнакомцу взять себя за руку и повести прочь от схватки. Вор бросил короткий взгляд через плечо. Женщина пыталась выйти из боя, её левая рука безвольно висела вдоль тела и поблёскивала в свете газового фонаря. Противник продолжал наседать, безмолвный, как призрак.