Джон Толкин - Властелин Колец: Братство Кольца

— Веревка! — пробормотал Сэм. — Я знал, что она нам понадобится… Но ее у меня нет.

Опасные места стали попадаться все чаще, и отряд теперь продвигался медленней. Временами путникам казалось, что они безнадежно пойманы в глубинах гор. Они уже едва держались на ногах, но мысль об отдыхе не внушала им успокоения. Настроение Фродо несколько поднялось после того, как он спасся от озерного чудища, а потом поел и глотнул чудесного напитка, но теперь его вновь охватила растущая неуверенность, которая постепенно переходила в страх. Хотя в Ривенделле его излечили от раны, она не осталась без последствий. Его чувства обострились, он ощущал невидимые предметы. И еще одно изменение Фродо заметил в себе: он видел во тьме лучше всех своих товарищей, за исключением, может быть, Гэндальфа. И он был Хранителем Кольца, оно висело на цепи у него на груди и казалось тяжелым грузом. Он чувствовал, что впереди таится Зло и что оно преследует его позади, но ничего об этом не говорил. Лишь крепче сжимал он рукоять меча и, спотыкаясь, шел вперед.

Путники редко переговаривались, да и то торопливым шепотом. Повсюду стояла почти мертвая тишина, в которой раздавались лишь звуки их собственных шагов: глухой стук башмаков гнома Гимли, тяжелая поступь Боромира, легкие шаги Леголаса, мягкое, едва слышное топотанье хоббитов, а позади — твердая поступь широких шагов Арагорна. Останавливаясь на мгновение, они вообще ничего не слышали, кроме редких звуков падающих капель воды. Однако Фродо стал различать, или ему показалось, что он слышит что-то еще — будто слабое шлепанье босых ног. Этот звук никогда не становился достаточно громким и не приближался, чтобы Фродо мог убедиться, что он действительно слышит его, но он не прекращался, пока двигался отряд. И это было не эхо: когда они останавливались, звук еще несколько мгновений был слышен, а потом затихал.

Они опустились в копи после наступления ночи. Несколько часов они шли почти без остановки, всего с одним коротким привалом, пока Гэндальф не встретился с первым серьезным затруднением. Перед ним возникла широкая темная арка, за которой открывалось три прохода: все они вели в одном направлении, на Восток, но левый коридор уходил вниз, правый поднимался, а средний шел прямо, но был очень узок.

— Я совсем не помню это место, — сказал Гэндальф, в неуверенности останавливаясь под аркой. Он поднял посох в надежде отыскать какие-нибудь знаки или указания, которые помогли бы выбору, но ничего не увидел. — Я слишком устал, чтобы решать, — покачал он головой. — И вы, вероятно, устали, если даже не больше меня. Остановимся здесь до конца ночи. Вы понимаете, что я имею в виду. Здесь всегда темно, но снаружи старая луна уже опускается к западу, и полночь миновала.

— Бедный старина Билл! — вздохнул Сэм. — Интересно, где он сейчас? Надеюсь, волки его не съели.

Слева от большой арки они обнаружили каменную дверь, она была неплотно прикрыта и открылась от легкого толчка. За ней оказалось большое помещение, высеченное в скале.

— Стойте! Стойте! — крикнул Гэндальф Мерри и Пиппину, которые бросились вперед в надежде отыскать место, где можно было бы отдохнуть спокойней, чем в коридоре. — Стойте! Неизвестно, что там внутри. Я пойду первым.

Он осторожно шагнул в помещение, остальные — за ним.

— Вот! — Он указал посохом на середину пола.

Прямо у своих ног они увидели большую круглую дыру, наподобие отверстия колодца. С его края свешивались в темную яму обрывки ржавых цепей, рядом валялись обломки камня.

— Вы могли свалиться туда и, может, до сих пор бы еще размышляли, скоро ли долетите до дна, — сказал Арагорн. — Проводник должен всегда идти первым.

— Похоже, это помещение охраны, сторожившей эти три прохода, — сказал Гимли. — А это, очевидно, колодец, из которого брали воду, и он закрывался каменной крышкой. Но крышка разбита, нужно быть осторожными во тьме.

Пиппина почему-то тянуло к этому колодцу. Пока остальные разворачивали одеяла и устраивали постели у стен помещения, подальше от отверстия колодца, он подполз к его краю и заглянул внутрь. Холодный воздух, поднимающийся из недосягаемых глубин, ударил ему в лицо. Повинуясь внезапному порыву, он схватил камень и уронил его в отверстие. Сердце его сильно забилось, и он насчитал много его ударов, прежде чем услышал звук упавшего в воду камня — очень отдаленный глухой звук, многократно повторенный и усиленный пустотой сруба колодца.

— Что это? — встревожился Гэндальф.

Услышав объяснение Пиппина, он облегченно вздохнул, но глаза его сердито сверкнули.

— Глупый Тукк! — рявкнул он. — У нас серьезный поход, а не увеселительная прогулка хоббитов. В следующий раз можешь броситься туда сам, тогда не будешь больше мешать. А теперь сиди тихо!

В течение нескольких минут ничего не было слышно. Но потом из глубины донесся слабый стук: тум-там, там-тум … Затем стук прекратился, чуть позже замерло и эхо. И тут же опять прозвучало: там-тум, тум-там, там-там, тум … Звук напоминал сигнал, но вскоре замер и больше уже не повторялся.

— Это стучал молот, или я ничего не понимаю в молотах, — сказал Гимли.

— Да, — согласился Гэндальф, — и мне это не нравится. Может, он не связан с дурацким камнем Перегрина, но, вероятно, потревожено что-то такое, что лучше было бы оставить в покое. Умоляю, не делайте больше ничего подобного. Я хочу хоть немного отдохнуть, безо всяких неожиданностей. А тебе, Пиппин, в награду — первая стража, — проворчал он, закутываясь в одеяло.

Пиппин уныло сидел у двери в полной темноте, все время оборачиваясь: не выползет ли из колодца какая-нибудь неизвестная тварь? Он хотел было закрыть дыру одеялом, но побоялся подойти к ней, хотя Гэндальф, казалось, спал.

Но Гэндальф на самом деле не спал, хотя лежал неподвижно и молча. Он глубоко задумался, стараясь припомнить все подробности своего прежнего путешествия в копи Мории. Сейчас ему нужно было выбрать дальнейший путь, выбрать правильный проход, и ошибка могла погубить их. Спустя час он встал и подошел к Пиппину.

— Иди поспи немножко, сынок, — ласково сказал Гэндальф. — Ты, наверное, хочешь спать. А я не могу сомкнуть глаз, так что покараулю. Кажется, я понял, — пробормотал он и уселся у двери. — Мне нужно выкурить трубочку! Я не делал этого с самого утра перед снежной бурей.

Последнее, что видел Пиппин, засыпая, — это темная фигура старого мага, сгорбившегося на полу и прикрывающего тлеющую лучину узловатыми ладонями.

В свете вспыхнувшего огня на мгновение вырисовался его острый нос и облачко дыма.

Гэндальф же всех и разбудил. Он один просидел на страже шесть часов, позволив остальным отдохнуть.

— У меня было время все обдумать, — сказал он. — Средний путь мне не нравится, не нравится и левый, по его запаху: либо там внизу опасность, либо я не проводник. Я выбираю правый проход. Да и пора нам снова подниматься.