Джон Толкин - Властелин Колец: Братство Кольца

— Дождь кончился, — сказала она. — Новые ручьи бегут вниз по холмам, все небо в звездах. Давайте смеяться и радоваться!

— И давайте есть и пить! — воскликнул Том. — Долгие рассказы вызывают жажду. А долгое выслушивание их — голод. Слушать их все утро, день и вечер — как же тут не проголодаться?

С этими словами он выпрыгнул из кресла, снял свечу с каминной полки и зажег ее от пламени той свечки, которую держала Золотинка. А затем, танцуя, обошел вокруг стола. Выскочив за дверь, он исчез и мгновенно вернулся с большим подносом, нагруженным едой. Вместе с Золотинкой они стали накрывать на стол, и хоббиты удивлялись и радовались, глядя, с какой грацией движется Золотинка, как весело и странно подпрыгивает Том. Каким-то образом их движения сплетались в единый танец; они кружили вокруг стола, проскальзывали из комнаты в комнату, не мешая друг другу. Очень скоро еда, сосуды с напитками и подсвечники со свечами оказались на столе. Уставленный яствами стол осветился белыми и желтыми огнями свечей. Том поклонился своим гостям.

— Ужин готов, — сказала Золотинка, и хоббиты увидели, что она была вся одета в серебро; белый пояс перехватывал платье, башмачки блестели, как рыбья чешуя. Том же весь был в голубом, как умытые дождем незабудки, лишь чулки у него были зеленые.

Ужин оказался еще роскошней, чем накануне. Заслушавшись рассказов Тома, хоббиты забыли о еде, но теперь, когда перед ними был полный стол, они почувствовали такой голод, словно не ели целую неделю. Занявшись ужином, они вначале даже не пели, и не разговаривали, и ни на что не обращали внимания. Но постепенно они оживились, воспрянули духом и сердцем, и их голоса зазвучали веселее.

После еды Золотинка спела им много песен. Все они начинались весело, где-то высоко на вершинах холмов, и постепенно затихали. И в этой тишине возникали глубокие озера и бескрайние реки, каких они никогда не видали, и в них опрокинулось небо с мерцающими, как бриллианты, звездами в глубине. Потом она вновь пожелала им доброй ночи и оставила их у очага; но Том казался очень бодрым и засыпал их вопросами.

Он, по-видимому, многое знал о них и об их близких, об истории и делах Удела — начиная с тех времен, о которых и сами хоббиты уже не помнили. Это их больше не удивляло, но Том и не скрывал, что сведения о недавних событиях он получил от фермера Мэггота, о котором говорил, к удивлению хоббитов, с особым уважением.

— Под его ногами — земля, и пальцы его — в глине, мудрость в его костях, и глаза его открыты, — сказал Том.

Не было сомнений, что Том общался с эльфами, и похоже, о бегстве Фродо он узнал от Гилдора.

Так много знал Том и так ловко задавал вопросы, что Фродо и сам не заметил, как рассказал ему о Бильбо и о собственных надеждах и страхах — даже больше, чем он поведал об этом Гэндальфу. Том покачивал головой, а когда услышал о Всадниках, в глазах у него что-то блеснуло.

— Покажи-ка мне это драгоценное Кольцо! — внезапно прервал он рассказ Фродо, и тот, к собственному изумлению, извлек из кармана цепочку и, отцепив от нее Кольцо, протянул его Тому.

Казалось, оно сразу стало больше, как только легло в его большую смуглую руку. Том внезапно поднес его к глазу и засмеялся. Зрелище было необычное: вид у Тома был комичный и одновременно пугающий — ярко-синий глаз сверкал в золотом круге! Затем Том надел Кольцо на мизинец и поднес к пламени свечи. Вначале хоббиты отнеслись к этому спокойно, но потом ахнули. Том не исчез!

Он вновь рассмеялся и подбросил Кольцо вверх. Оно сверкнуло и исчезло. Фродо вскрикнул, но Том наклонился и с улыбкой протянул ему Кольцо.

Фродо внимательно и недоверчиво оглядел его, будто оно побывало в руках фокусника. Но Кольцо было тем же самым — и вид у него был прежний, и вес не изменился. Фродо всегда казалось, что Кольцо слишком тяжело ложится на его ладонь. Он даже слегка рассердился на Тома за такое легкомысленное обращение с ним — ведь Гэндальф считал Кольцо очень важной вещью! Он подождал, пока Том снова заговорит, и, когда тот стал рассказывать какую-то смешную историю о барсуках и их повадках, потихоньку надел Кольцо на палец.

Мерри повернулся к нему, собираясь что-то сказать, открыл было рот и тут же осекся. Фродо это порадовало: значит, Кольцо это его собственное! Мерри уставился на стул Фродо, но явно не видел его самого. Фродо встал и осторожно направился к двери.

— Эй! — воскликнул Том, глядя вслед ему каким-то особым взглядом своих сияющих глаз. — Эй, Фродо! Ты куда? Старый Том Бомбадил еще не совсем ослеп. Сними-ка свое золотое Кольцо! Твоей руке лучше без него. Возвращайся! Оставь свои игры и садись рядом со мной. Нам нужно еще кое о чем потолковать и подумать об утре. Том должен научить вас, как ехать, чтобы вы не заблудились.

Фродо засмеялся, стараясь сохранять довольный вид. Сняв Кольцо, он вернулся и сел на свое место. Том сказал, что завтрашний день ожидается солнечным, утро будет прекрасным, а путешествие приятным. Но им нужно будет выйти пораньше: погода здесь такова, что даже Том не может долго быть уверенным в ней, она меняется быстрее, чем Том переодевает свою куртку.

— Я не хозяин погоды, — добавил он, — и никто, ходящий на двух ногах, не распоряжается ею.

По его совету хоббиты решили двинуться прямо на север, по западным и самым низким склонам Курганов. В этом случае они смогут за день достичь Восточного тракта и не застрять среди Курганов. Том Бомбадил советовал им не бояться ничего, но в то же время быть осторожными.

— Держитесь зеленой травы! Не суйте нос к старым камням и к умертвиям из Курганов, не лазьте в их жилища, если только вы не сильный народ с бесстрашным сердцем!

Он повторил это еще не раз и советовал обходить Курганы с запада, если они все же встретятся им по пути. Затем он научил их песне, которую им следовало спеть, если попадут в беду:

Когда они спели эту песню вместе с ним, Том, смеясь, похлопал каждого по плечу и, взяв свечу, проводил хоббитов в спальню.

Этой ночью они не слышали никаких странных звуков. Только до Фродо, наяву или во сне, донеслось нежное пение; песня проникла ему в душу, как бледный свет сквозь серую дождевую пелену. Песня все крепла, и пелена, превратившись в хрустальную, отливающую серебром вуаль, вдруг опала, и перед Фродо открылась далекая зеленая страна, освещенная лучами восходящего солнца.

Видение растаяло, как только Фродо проснулся. Том находился в комнате и свистел, словно целая стая певчих птиц, усевшихся на дерево. Солнце и вправду освещало холм, и его косые лучи врывались в открытые окна. Все вокруг зеленело и золотилось.