Сергей Шуба - Поиски мира

– Стража на воротах признала его! – ощерился Фрольд, чуя, что у него забирают добычу. – Он ехал с тем купцом, что нам встретился.

– А где тот купец? – буднично спросил Паэн, проходя к своему креслу.

– Я послал за ним людей, но он как сквозь землю провалился.

– Да-да… а поспеши ты, как я тебя просил, ты был бы здесь три дня назад, и может мы сумели бы предотвратить это.

– Я не мог, – процедил сквозь зубы Чернокнижник, – ты сам просил меня разобраться с тем, что происходит на рудниках, и я разобрался. А потом у меня было дело в Илоне.

– Я знаю, – кивнул главный казначей, усаживаясь в кресло, – про твоё дело. Твои головорезы наплели тебе что-то, и ты напал на дом алхимиков. Нашёл, что искал?

Фрольд, (не обращая внимания на Тахиоса, так как они продолжали говорить на гейцмундском) подхватил стул, стоящий у камина и сел на него, забросив ногу на ногу.

– Ты как всегда всё знаешь, старший брат, – учтиво сказал он, но было видно, что его терзает холодное бешенство. – Я только приехал, на воротах столкнулся с гонцами из замка и сразу включился в ваши проблемы, а ты допрашиваешь о разгроме каких-то реторточников , будто…

– Сразу включился! – немного повысил голос Паэн Лёкхед. – А мне показалось, что ты включился намного раньше. Примерно с того времени, как на нашего дражайшего Каннера на охоте набросился волк-оборотень. Что скажешь, брат?

– Это был не я, ты же знаешь. Я помню, что ты говорил мне. В копях я поймал того, кто мутит воду и трёх его уродцев.

– И? – в голосе казначей появился интерес. – Что он сказал?

– Ничего. Старый хрыч вытерпел два дня, а потом умер. Эти создания вообще лишены человеческого языка.

– Подведём итоги, – Паэн хрустнул пальцами. – Откуда взялся оборотень ты не знаешь, не знаешь и того, кто мог его наслать. Ты разобрался с чудовищами на копях, но кто они и кто их послал, тебе не удалось выяснить.

Ты спалил дотла дом в Илоне, и у нас ещё будут неприятности по этому поводу – можешь быть уверен. А так же, твоя магическая защита, которая должна была предупреждать о чём-то таком, что вчера случилось в Мриермэле – она не попросту сработала. Герцога похитили в дыму и пламени – огненные шары летали под потолком, а звона не было!

– Это потому, что они пользовались не магией, а алхимией! – повысил голос Чернокнижник. – Все эти взрывы как раз подстать тем, что устраивают весной на празднике Урожая в крупных городах заезжие люди с Востока. Я уверен что Раммас приложил к этому руку! А значит – надо как следует допросить вот этого щенка, который утверждает что его опоили бросили на дороге.

Тахиос, переводя взгляд с одного брата на другого, попытался придать своему лицу глупое выражение. «Если они поймут, что я знаю их язык, я труп».

– А знаешь ли ты, братец, – тяжело сказал Паэн, сверля Фрольда глазами, – что после заварушки в замке из своих покоев вышел граф Бенегер Левионский и стал утверждать, что его опоила какая-то девка? И знаешь ли ты, что люди, посланные во все концы, по всем дорогам, обшарившие каждый куст и дом после этой ночи – они ничего не нашли? И не потому ли ты так сразу выскочил за ворота и помчался на юг, потому что тебя что-то укололо? А говорю я так потому, что у нас зазвенело перед самым рассветом и наверняка твои шипы впились тебе в кожу. Они уже исчезли – провалились сквозь землю, улетели или растаяли в воздухе, пожри их Йарох-Дагг. И ты это знаешь не хуже меня, потому и торопишься выместить злость на мальчишке.

– Он что-то знает, – в глазах Чернокнижника загорелся опасный огонек. – Говорю тебе, он может что-то знать.

– Братец, ярость затмевает тебе разум, – покачал головой Паэн. – Слушай меня, слушай и проживёшь немного дольше, чем сам бы хотел. Мы покажем щенка тому недоумку, оставшемуся в живых после резни, он наверняка пришел в себя. Но я сомневаюсь, что он опознает его. Мы покажем его и той девке, что вызвала стражу, но! Разве, в принципе, мы не готовили герцога именно к такому случаю? – только произойти это должно было не здесь. А если парень что-то знает – знает что-то о том месте, которое ты бросился искать, разве не проще проследить за ним? А то ведь пыток, бывает, люди не выдерживают.

Фрольд откинулся на спинку стула, вновь скрестив руки на груди.

– Интересно… А почему ты полагаешь, что рыцарь не опознает его?

– Потому что мы допросили девчонку. Она бросилась за стражей тогда, когда пятеро конных наехали на девушку, толстяка и здоровяка в плаще с капюшоном. И те убили всех, а потом сцепились с патрулём, а она побежала вызывать подмогу.

Фрольд подумал ещё.

– Она не могла ошибиться?

– Вот поэтому мы и покажем твою добычу сначала Эверарду из Канберга, а потом и Камесине. Если они укажут на него, тогда… подумаем, как это можно обыграть. Всё уже случилось и теперь нам нельзя ошибаться.

– Хорошо, – уступил младший Лёкхед и, повернув голову в сторону двери, повелительно выкликнул охрану. В это время на лице Паэна отразилось облегчение и Тахиос вновь поспешил отвести глаза.

Они прошли долгими широкими коридорами в лазарет и предстали перед лежащим на кровати небритым воином с перебитым носом. Он до самого подбородка был укрыт тёплым пледом. При виде Фрольда лицо его выразило отвращение в котором явственно читался страх.

– Скажите, Эверард из Канберга, – отчётливо выговаривая каждый слог, спросил Чернокнижник, – тот ли это человек что напал на вас у таверны?

Рыцарь без особого интереса осмотрел сироту и слегка качнул головой.

– Его не было.

Повисшее молчание можно было поджигать, как фитиль, ведущий к горшку с «тисайским огнём».

– Вы уверены?

– Да, – прошептал Эверард и закрыл глаза.

– Что ж, у нас остался ещё один свидетель, не побоявшийся выглянуть в окно. Полный трактир пьяных людей, которые лакают пиво, и бьют друг другу рожи среди заблеванных столов, и ни один не осмелился выйти. Свиньи.

Девушка ждала их возле палаты – её привели заблаговременно. Она была хорошенькой – румяная, светловолосая, с крепкими руками – Тахиос смотрел ей на руки, не решаясь посмотреть в лицо. «Я веду себя глупо. Было темно и, как они говорили, я приехал позже. Она уже убежала…»

– Подними голову.

Он посмотрел ей прямо в глаза и увидел в них растерянность, некий испуг. Внезапно сироте стало жаль её.

– Ну же, девочка, это он?

– Нет, господин рыцарь, никак нет, его я не видела.

Фрольд Лёкхед указательным пальцем приподнял ей подбородок. Долго смотрел, пока Камесина не заплакала, потом отступил.

– Вот что, – губы Чернокнижника кривились в неприятной ухмылке. – Вот что мы сделаем. Мы удостоверились, что в этом деле ты не замешан. Но могут всплыть другие обстоятельства. А потому – ты поживешь у неё. Подлечишь руку, и тебе не придётся платить за гостиницу. Нам же не придётся бегать за вами по всему городу, если что. Идите.